Доктор Торндайк. Безмолвный свидетель - Фримен Ричард Остин

На мгновение мне показалось, что это удар по мне, и я торопливо сказал:

– Надеюсь, вы не считаете меня такой «ищейкой».

Она негромко рассмеялась.

– Не похоже. Но, учитывая вашу находку, предоставляю вам презумпцию невиновности. А находку лучше сохраните для ее настоящего хозяина.

– А вы не хотите ее взять? Вы знаете вероятного владельца по внешности, а я не знаю, и тем временем можете поэкспериментировать с ней.

– Хорошо, – сказала она, ставя мастихин в лоток для кистей. – Возьму его на время.

Наступила короткая пауза, потом я заговорил:

– Ваш рисунок выглядит очень перспективным. Что получится в результате?

– Я рада, что вам понравилось, – очень просто ответила она, глядя на свою работу. – Хочу, чтобы он получился хорошим, потому как это заказ, а маленькие картины маслом заказывают очень редко.

– Маленькие картины маслом трудно бывает продать? – спросил я.

– Не трудно, а, как правило, просто невозможно. Но я и не пытаюсь. Я копирую свои картины маслом в акварели, с видоизменениями по требованиям рынка.

Снова наступила пауза; девушка протянула кисть к палитре, и я подумал, что задержался настолько долго, насколько позволяют приличия. Соответственно я приподнял шляпу и, выразив надежду, что не слишком помешал ей, приготовился уходить.

– Вовсе нет, – сказала она, – и спасибо за мастихин, хотя он не мой – не был моим до сих пор. Доброго утра.

С легкой улыбкой и кивком она отпустила меня, и я задумчиво пошел дальше.

Это была очень приятная встреча. Всегда интересно познакомиться с человеком, которого какое-то время знаешь по внешности, но который в других отношениях тебе совершенно незнаком. Голос, манеры, небольшие проявления характера, подтверждающие предварительное впечатление или противоречащие ему, – все это очень интересно и постепенно заполняет пустые места в вашем представлении о человеке. Как уже говорил, я часто встречал эту трудолюбивую девушку во время своих прогулок, и у меня сложилось впечатление, что она хорошая – возможно, такое мнение сформировалось под влиянием ее приятной внешности и изящной осанки. И эта хорошая девушка оказалась очень достойной и выдержанной, но в то же время простой и откровенной, хотя, вероятно, ее любезное отношение объяснялось наличием у меня альбома для рисования: она приняла меня за художника. У нее приятный голос и безупречное произношение, с легким оттенком благородной леди в манерах, и мне все это очень нравилось. И имя у нее, вероятно, красивое, если я верно его угадал: на крышке коробки была частично прикрытая лежащей палитрой надпись «Сил» [1], и какое более очаровательное и соответствующее имя может носить красивая молодая девушка, которая проводит дни среди лесов и полей моего любимого Хэмпстеда.

Потешив себя этой мелочью, я пошел по длинной травянистой аллее между живыми изгородями, летом покрытыми дикими розами, а сейчас радовавшими крупными овальными ягодами, гладкими, блестящими и алыми, как коралловые бусы, – пошел по полям к Голденз Грин, а оттуда на Миллфилд Лейн к моему дому в «Евангельском дубе» и к моей домовладелице и хозяйке, которая встретила меня словами о катастрофических последствиях отсутствия пунктуальности (и жары) для бараньих котлет с жареным картофелем.

Утро было беззаботное и как будто лишенное значительных событий, однако когда я вспоминаю о нем, вижу отчетливую причинно-следственную связь от его простых происшествий и понимаю, что неосознанно наткнулся на одну из бусин в ожерелье моей судьбы.

Глава 4. Септимус Мэддок, покойный

Была уже середина ноября, когда я однажды днем зашел в музей больницы не с определенной целью, а скорее просто в поисках занятия. В течение последних нескольких дней у меня слегка оживилось стремление к труду – как ни странно, это совпадало с резким ухудшением погоды, – и поскольку патология была моим слабым местом, музей призывал меня (хотя, боюсь, не очень громко) побродить среди его многочисленных сосудов и высушенных препаратов.

В большом зале находился только один человек, но это был очень значительный человек – не кто иной, как наш лектор по вопросам юриспруденции доктор Джон Торндайк. Он сидел за небольшим столом, на котором стояло несколько сосудов и лежало множество фотографий, и он как будто составлял каталог всего этого; но как он ни был занят своим делом, когда я вошел, он поднял голову и встретил меня самой искренней улыбкой.

– Что вы думаете о моей маленькой коллекции, Джардин? – спросил он, когда я почтительно подошел.

Прежде чем ответить, я посмотрел на группу объектов на столе и никакого объяснения не получил. Поистине это была странная коллекция. В плоском сосуде пять мышей разной окраски, в других сосудах три крысы, человеческая нога, рука, заметно деформированная, четыре птичьи головы и несколько фотографий растений.

– Похоже, – сказал я наконец, – на то, что аукционер назвал бы разнообразными лотами.

– Да, – согласился доктор Торндайк, – в определенном смысле это разнообразная коллекция. Но есть и связующая идея. Все это демонстрирует феномен наследственности, открытый и описанный Менделем.

– Мендель! – воскликнул я. – А кто это такой? Никогда о нем не слышал.

– Я так и знал, – произнес Торндайк, – хотя он опубликовал свои результаты до того, как вы родились. Но важность его открытия начинают осознавать только сейчас.

– Вероятно, – предположил я, – тема слишком значительная и сложная, чтобы было возможно краткое объяснение.

– Конечно, тема очень значительная, – ответил он, – но если говорить о сути, то великое открытие Менделя сводится к следующему: некоторые характеристики наследуются лишь частично и постепенно ослабевают при переходе от поколения к поколению, но другие характеристики наследуются полностью и переходят от поколения к поколению без изменений. Возьмем в качестве иллюстрации несколько примеров. Если негр женится на европейке, потомки рождаются мулатами – это форма, промежуточная между негром и европейцем. Если мулат женится на европейке, потомки будут квартеронами – еще один промежуточный вид. Следующее поколение дает нам окторонов – промежуточный вид между квартеронами и европейцами. И от поколения к поколению негритянская характеристика постепенно ослабевает и окончательно исчезает. Но есть другие характеристики, что наследуются целиком или не наследуются вовсе, и такие характеристики проявляются в парах, которые позитивны или негативны по отношению друг к другу. Примером таких характеристик является пол. Мужчина женится на женщине, и их потомки будут либо мужчинами, либо женщинами, промежуточных видов не бывает. Наследуется пол только одного родителя, и наследуется полностью. Мужской или женский пол не меняется при переходе от поколения к поколению, он не исчезает и не сливается с другим. Таково понимание Менделем наследственности.

Я посмотрел на коллекцию и остановил свой взгляд на ненормально выглядящей ноге, белой и сморщенной, висящей в чистом спирте. Я поднял сосуд и впервые заметил, что у этой ноги лишний палец. Я спросил, что иллюстрирует данный образец.

– Шестипалая нога, – ответил Торндайк, – пример деформации, которая без всяких изменений передается от поколения к поколению. Другой пример – брахидактильная рука. Брахидактилия проявляется у потомков полностью, либо не проявляется вовсе. Промежуточных случаев не бывает.

Он поднял сосуд, протер тряпкой и показал заключенную в нем руку, и то была необычно выглядящая рука, широкая и коренастая, как лапа крота.

– Кажется, у пальцев только два сустава, – сказал я.

– Да, это все большие пальцы. Только у большого пальца два сустава. Сустав в каждом пальце подавлен.

– Это делает руку очень неловкой и бесполезной, – заметил я.

– Так можно подумать. Конечно, с такой рукой не станешь Листом или Паганини. Но не нужно предполагать слишком многое. Я однажды видел в Люксембурге безрукого мужчину, копирующего картины, и копирующего очень хорошо. Он держал кисть пальцами ноги и так хорошо владел ногами, что не только искусно рисовал, но очень картинно снял ногой с головы шляпу перед дамой. Так что, Джарвис, дело не в руке, а в мозге, который ею руководит. Если центр движения правильный, будет действовать даже очень несовершенная рука.