Двадцать невымышленных историй - Глазов Григорий Соломонович

Оказалось, что коломыйскому священнику компанию составили некоторые священнослужители Львовской, Черновицкой и Станиславской областей. Так, ходоровский батюшка Петр отдал мошенникам за ржавую железную шкатулку с бронзовыми монетами двадцать тысяч рублей. В этой операции попу помогала его родная дочь, которая силой женской привлекательности пыталась добиться скидки у «милых старичков». Кроме попов, «удмурты» обманули также несколько врачей-дантистов.

– Вас, наверное, интересует «техника» мошеннического номера? – спросил меня Шпак – Как именно бронзовые монеты превращаются в золотые, а золотые в бронзовые? И, потом, пакет с деньгами? Ведь пакет на глазах у попа Степана был брошен в ящик...

– И в самом деле, как это? – воскликнул я.

– У мошенников, кроме бронзовых монет, было несколько настоящих золотых. «Удмурт» показал их отцу Степану во время первого визита. Когда принесли и открыли шкатулку, «удмурт» только делал вид, будто он берёт из шкатулки, а потом бросает туда монеты. На самом же деле он бряцал бронзой, а золотые монеты держал, зажав в кулаке. Это требует некоторой ловкости, но не так уж и сложно. Операция с пакетом также проста. Мошенники заранее готовят пакет, завёрнутый в кусок такой же ткани и обвязанный таким же шпагатом. Это у них называется «работать с куклой». Вся трудность состоит в том, чтобы отвлечь на какое-то мгновение внимание покупателя и враз заменить пакет с деньгами «куклой». Старый удмурт отвлёк внимание попа, и в тот же миг «кукла» и пакет с деньгами поменялись местами. Затем «куклу» мошенник бросил в ящик, а пакет забрал с собой, держа в руке под мешком.

– Но почему мошенники охотились в основном на попов?

– О, это очень интересный вопрос, – сказал следователь. – Было бы хорошо... – он не закончил и снял телефонную трубку. – Товарищ старшина? Говорит Шпак. Вы уже отправили Шамашашвили в тюрьму? Нет? Отлично! Приведите его ко мне. Нужен на несколько минут...

Шпак положил телефонную трубку на рычаг, обратился ко мне:

– Сейчас вы увидите главного «удмурта» – Исаака Шамашашвили. Следствие закончено, я могу показать его вам. Это наглый, но весьма колоритный тип с психологией хищника и с претензиями на философские рассуждения. Шамашашвили, как и его соучастники Вахтангадзе, Пичгадзе и Гарчумелия, родом из Грузии, но в родных краях они появляются очень редко. Все имеют большой криминальный стаж. Например, криминально-воровская «карьера» семидесятилетнего Элисто Вахтангадзе началась ещё в дореволюционное время. Выдавая себя за сына богатого грузинского князя, он знакомился с купцами, а затем различными мошенническими трюками выманивал у них крупные суммы денег. Вообще, как говорят, – наследие проклятого прошлого...

В дверь постучали, и худенький милиционер ввёл в комнату следователя коренастого мужчину вышесредней упитанности, небритого, лохматого, с чёрными заспанными глазами. Модный джемпер обтягивал его круглый живот, во рту блестела золотая коронка.

Шамашашвили охотно отвечал на мои вопросы. Он говорил с лёгким акцентом, держался развязно.

– Отвечаю, гражданин, по порядку. Почему мы искали именно попов? Во-первых, у попа есть деньга и держит он её не в сберкассе, а дома. Во-вторых, я не встречал в своей жизни более жадных людей. Поверь мне, дорогой, я специалист в этом вопросе. Попа убивает жадность. Думаешь, он глупый, поп или ксендз? Нет, он умный и хитрый человек. Когда я начал с батюшкой Степаном разговор, он мне не верил. Ни капли! Как же можно поверить: я говорю, что бедный, голодный, а он видит, что у меня пузо и толстая морда; говорю, что золота не видел, а во рту блестит золотая коронка. Не верил. Тогда я ему – золото в глаза... Этого он не выдерживает. Золото для него горит ярче солнца. И поп пьянеет, делай с ним, что хочешь, он думает только о богатстве. Не веришь? Я сам, дорогой, иногда смеюсь, сам своим глазам не верю. Но это факт. За золото, за богатство поп-батюшка готов отдать не только церковные деньги, но и свою душу... Ещё одно важное обстоятельство. Поп, конечно, не сразу заявляет в милицию – стесняется. А нам это на руку. Вот почему мы в основном попов посещали. Их легче обжулить. Ясно, дорогой?

Я ничего не ответил мошеннику и даже не посмотрел вслед, когда низкорослый милиционер выводил его из кабинета следователя. Откровенно говоря, и мошенники, ловко выманивавшие деньги у священнослужителей, и сами «потерпевшие» не вызывали у меня ничего другого, кроме чувства отвращения. Ведь в конце концов такой вот Шамашашвили мало чем отличается от отца Степана. Оба они – и мошенник, и батюшка – поклонялись одному и тому же богу – деньгам, оба, движимые ненасытной жадностью, стремились к лёгкому обогащению.

Но отцы Степаны отдавали мошенникам не только свои, но и собранные прихожанами церковные деньги. И я невольно подумал о тех простых, доверчивых людях, которые несут корыстолюбивым «духовным пастырям» карбованцы, не ведая, в какие грязные руки они часто отдают свои трудовые сбережения.

Для них, для тех простых, доверчивых людей, и записана эта невыдуманная история.

Степан Кириленко

С чужим паспортом

Что произошло со студенткой Кордонской.

Полковник Ларин ещё раз пристально взглянул на Иванюка. Неизвестно, удовлетворила ли его вытянутая фигура старшего оперуполномоченного с выражением готовности на лице, только он ещё раз повторил:

– Значит, придётся начинать с уточнения данных.

Действительно, дело было из тех, что любое предположение могло развеяться сразу. Исчезла двадцатисемилетняя женщина. В квартире проживала одна. Ни соседи, ни институтское начальство, ни подруги не знали о её отъезде. Возможно, она вот-вот появится. Но почему такой озабоченный вид у полковника?

Уже на улице, обходя прохожих, Иванюк решил, что ему сейчас надо повторить всё, что до него сделал лейтенант Глущенко: расспросить соседей и осмотреть квартиру.

Вдыхая полной грудью свежий морозный воздух, Иванюк быстро миновал шумный бульвар. Через несколько кварталов была улица Лысенко.

В хорошем месте расположено четвёртое отделение. Рукой подать от центра – а такой уютный уголок. Прямо от дома начинается большой старый парк, и тянется он до подножия горы, возвышающейся над всем городом. Здесь живописная природа летом и как-то вольготно теперь, когда сквозь ветви деревьев проступает белая шапка горы.

Оперуполномоченный четвёртого отделения Глущенко, предупреждённый по телефону, ждал Иванюка. Разговор сразу вошёл в деловую колею. Дважды внимательно перечитал Иванюк протокол предварительного осмотра квартиры Кордонской, про себя отметил каждую зафиксированную вещь.

Биография пропавшей студентки третьего курса мединститута была довольно солидной: участница Отечественной войны, имеет правительственные награды, демобилизована из армии в звании лейтенанта медицинской службы. С фотокарточки смотрели чуть задумчивые, спокойные глаза, мужественное, даже суровое лицо. Ничто не напоминало романтического нрава, который приводит к разным неожиданностям.

– Какие отношения у неё с соседом, инженером, кажется? – спросил Иванюк и покраснел. Лейтенант Глущенко был вдвое старше его и, наверное, более опытный. Может, он скептически относится к Иванюку, наперёд отгадывает каждый вопрос.

Однако всё это Иванюку только показалось. Глущенко был подчёркнуто равнодушен и спокоен. Только какие-то неуловимые искорки вспыхивали в его глазах, когда взгляды собеседников встречались.

– Прекрасные, – Глущенко говорил медленно, но так, как будто не придавал никакого значения своим словам. – Семашко – инженер. Живут рядом уже третий год. В квартире Семашко всегда кто-то дома – Кордонская предупреждала их, как только уходила надолго. Ежедневно виделись. Трёхдневное отсутствие соседки встревожило инженера. И он пришёл к нам.

Глущенко, видимо, не придавал большого значения этому делу. Так и высказался: