Тайна двух лагерей - Леонов Николай Иванович

Сложив посуду в мойку, Гуров достал из холодильника бутылку пива. Что ни говори, а хорошо, что сейчас жены нет дома. Потому что Гурову нужно было подумать в тишине.

Он вспомнил свой недавний визит в больницу. После разговора с Гошей он направился в женское отделение. Лена Игнатьева встретила его, лежа в постели. Рядом с ней находилась ее мама. Очень симпатичная женщина, крайне вежливая. Узнав, что Гуров носил ее дочь на руках, она поблагодарила его за помощь.

– Мне рассказали, что Лена не давалась никому в руки. Не позволяла себе помочь, – смущенно пробормотала она. – А вы ее как-то уговорили. Меня Зоя Анатольевна зовут.

– Очень приятно. Лев Иванович, – представился Гуров.

Гуров не стал объяснять благодарной женщине, что его благородный поступок был направлен не только на то, чтобы спасти ее дочь. Гуров просто видел, что суеты вокруг Лены становится все больше, и действовать надо было быстро.

О выговоре от старшего следователя прокуратуры он тоже не упомянул. Это было бы совсем лишним.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Гуров, присаживаясь на край кровати.

Видок у Лены был совсем не цветущим. Бледная кожа, усталый взгляд.

– Давление, – слабо улыбнулась девушка.

– Да. Я помню. – Тут Гурову даже лгать не пришлось, поскольку Лена сама объявила о нестабильном давлении во время их первой встречи. – Высокое или низкое?

– Низкое, – вместо дочери ответила Зоя Анатольевна. – Это прямо бич какой-то. У нас в роду нормальное давление редкость. Или гипотоники, или гипертоники. Но у Лены очень рано начались проблемы.

– Обследовались? – спросил Гуров.

– Конечно, – с ноткой обиды в голосе протянула Зоя Анатольевна. – Исключили все, что возможно. Лена не курит, не пьет. Но любой стресс, сами понимаете… А то, что случилось, даром не прошло. Лена вас ждала, но я очень прошу, не мучайте ее.

– Мам, перестань, – сморщила нос Лена. – Иди лучше позвони на работу, они там тебя уже два часа ждут.

– Ну а как же ты тут? – растерялась Зоя Анатольевна и быстро осмотрелась. – Форточку прикрыть или не надо? Мне кажется, что здесь душновато. А не продует?

– Мам, я одна в палате, – напомнила Лена. – Тут совсем не душно. Не продует, я тепло одета.

– А водички тебе принести? Или компот. Компотик, а? Я его в холодильник поставила. Там все полки заняты, но я нашла местечко.

– Слушай, мам, а помнишь, ты сказала, что видела во «Вкусвилле» морс из лесных ягод? – оживилась Лена. – Купишь мне?

– Сейчас и схожу, – обрадовалась Зоя Анатольевна. – Рядом наверняка есть «Вкусвилл», они на каждом углу.

– Сходи, – разрешила Лена. – А мы пока тут поговорим.

Зоя Анатольевна замялась.

– Идите, конечно, – поддержал Лену Гуров. – Я все-таки из полиции. Не дам в обиду ваше сокровище.

– Ладно.

Зоя Анатольевна взяла со стула сумку и подошла к двери.

– Если что, звони, – приказала она дочери.

Вместо ответа Лена показала ей свой мобильный телефон.

– Переживает, – заметил Гуров, когда за дверью стихли торопливые шаги. – Вы у нее одна?

– Есть старший брат, но он в Африке. Волонтер. И зануда.

– Значит, с мамой осталась дочка, – улыбнулся Гуров. – И к тому же младшая из двух детей. Конечно, она будет волноваться. Как себя чувствуете? В состоянии немного пообщаться?

Лена кивнула.

– Только я лежать буду, – предупредила она. – Когда встаю, немного кружится голова.

– А что врачи говорят?

– Говорят, чтобы лежала. Гипотонический криз.

– Это серьезно, Лена.

– Да, я знаю. Но мне дают столько препаратов, что вам и не снилось. Я же не в реанимации.

Лена на мгновение прикрыла глаза.

– Я действительно практически не употребляю алкоголь, тут мама права. Не из-за слабого здоровья, а потому, что мне это не приносит кайфа. Могу бокальчик вина за компанию, но не больше. Только вот теперь, наверное, вообще откажусь от спиртного.

– Из-за того, что случилось?

– Да. Потому что ассоциации. Я была на свидании, а закончилось сами знаете чем. Очнулась в каменоломне.

Лена с трудом сдержала слезы.

– Леночка, я должен вас попросить вспомнить, – попросил Гуров. – Лучше с самого начала.

– А где оно – начало? Ладно, я попробую. Я помню день и вечер перед тем, когда все случилось. На работе поругалась с клиентом. Пришел он, короче, а у нас в магазине продаются репродукции картин известных художников. «Мона Лиза», «Девятый вал», «Крик» и прочие. Если честно, я даже не знаю, кто в наше время вешает на стены репродукции. Их и не покупает никто. Покупатель этот увидел их и стал в принципе выражать те же мысли, которые были и у меня, но каким-то странным способом. Подошел к «Моне Лизе» и заявил, что не понимает, что в ней гениального. Я и сама этого понять не могу, но так бывает, что какая-то вещь вдруг становится шедевром. Причем совершенно неожиданно. Да, Леонардо да Винчи великолепный художник, практически гений. Но есть и не менее талантливые, понимаете? В общем, настроение у меня было плохим и без того клиента, но его пренебрежение чужим трудом я почему-то приняла на свой счет. Спрашиваю: «Сможете нарисовать лучше? Вэлкам. Лично рекламу вашей картине сделаю». Он в ответ: «А я думал, ты умная и красивая, но на самом деле ты просто красивая. Хотел краску у вас купить, а теперь не стану». Я попрощалась и ушла из зала. Позже пришла директор магазина, мне еще влетело за это. Выхожу после работы на улицу, настроение еще хуже, а тут вдруг он. Тот самый мужик, которого я послала. В руках букет огромных красных роз. Честно, хотела обойти его, но он эти розы мне чуть ли не на голову надел, тычет прямо в лицо. «Меня зовут Алексей, – говорит. – Разрешишь загладить вину?» Чувствую, меня стало отпускать. Я ему нагрубила, а он с цветами подкатил. «Рядом есть приличное кафе, я вас приглашаю». «Ладно, – говорю. – Смогу ненадолго». Он радостный такой стал, заволновался. Понимаете, было в нем что-то такое… Вроде бы обычный, к тому же старше меня лет на двадцать, но я год назад разошлась с парнем и с тех пор ни с кем не встречалась. Наверное, дело в этом. Мне было нужно внимание, и я неожиданно его получила. Я согласилась, и мы пошли в кафе. Там он попросил разрешения выбрать мне вино. Убедил, хоть я и сопротивлялась. В итоге выбрал белое сухое, какое-то дорогое, а себе взял пиво.

– «Шардоне»? – уточнил Гуров.

– Точно. Откуда вы знаете?

– Просто угадал.

– Так и есть, «Шардоне», – удивленно проговорила Лена.

– А что было дальше?

– Сидим, значит, а он вдруг и говорит: «А я все-таки в вашем магазине кое-что купил». Ну, думаю, молодец. Только когда ты успел, если я работала там до вечера? Отвечает: «Я уже не первый раз у вас покупаю». Ну, думаю, умница. Сидим, болтаем ни о чем. А у меня же давление. День был сложным к тому же. Чувствую, что мне с каждой минутой становится все хуже и хуже. Прямо в пот бросает, перед глазами все расплывается. Сказала ему, что мне нужно на воздух. Алексей такой: «Ой-ой, сейчас что-нибудь придумаем». Помню, он еще спрашивал у кого-то, как нам лучше выйти, чтобы на меня не пялились. Подошла девушка в костюме и вывела нас через кухню в безлюдный переулок. Там не было людей, только припаркованные машины и мусорные баки. Алексей что-то сказал про такси, и я… Дальше я ничего не помню. Наверное, я потеряла сознание. Но позже я очнулась, а сколько времени прошло с тех пор, я не знаю. И место, где я была, напоминало ад. Маленькая комнатка, красные стены, а я лежу на полу под горой сухих цветов. Представьте, что на вас перевернули кузов грузовика с высохшими букетами. Их так много, что они покрывают ваше тело, они везде: сверху, снизу, в волосах, во рту. Невесомые, как паутина, и ужасно воняют.

– Чем там пахло, Лена?

– Болотом.

– Вы были там одна?

– Одна. Алексея нигде не было, и я стала его звать, но быстро поняла, что мне никто не ответит. Попыталась подняться на ноги и только тут осознала, что меня раздели! Только трусы оставили! И сумки нигде нет. А цветы с меня так – ш-ш-ш-ши-их-х-х. Вниз, к ногам. Перед глазами карусель, в голове гул, и тут сверху еще что-то включилось и выключилось. Типа огромной лампы. Как будто кто-то играется со светом. И тут я поняла, что я в полном дерьме. Меня заперли, раздели и к чему-то готовят.