Дом астролога - Джейд Каринн

– И что, из-за вас увольняют людей с неподходящими астрологическими знаками? – подкалываю ее я.

– Плохих астрологических знаков не бывает. Я учу людей внимательнее относиться друг к другу и общаться.

– Фарах, расслабься, – говорит Эйми. – Но вы ведь не собираетесь из-за этого сеанса повысить оплату с группы, правда? Марго придет в ярость.

– Нет, и это даже не будет полноценным опытом. Но, наблюдая за вами обеими, я совершенно очарована вашей динамикой. Вы позволите объединить ваши графики?

Взволнованная Эйми энергично кивает.

Что мне делать, сказать «нет»? Я бормочу слова согласия.

– Я всегда говорила, что наша дружба предопределена самой судьбой, – добавляет Эйми.

Мы с Эйми поладили на ее первом приеме у акушера-гинеколога почти десять лет назад. Я была на четвертом месяце, забеременела на шесть недель раньше, чем она. Мы сблизились из-за того, что у нас был совершенно разный опыт вынашивания ребенка на ранних сроках. Она чувствовала усталость, а я была полна энергии. Ей хотелось сладкого, а у меня слюнки текли от кислого. Наш первый прием продолжался больше часа, и никто из нас не хотел, чтобы он заканчивался.

Я с сожалением сообщила ей, что буду в декретном отпуске, когда у нее начнутся роды, но в итоге все сложилось иначе. В течение шести недель, сидя с ребенком дома, я была как на иголках и по сокращенному графику вернулась в клинику. И по счастливой случайности, именно страдальческое лицо Эйми я увидела, когда в первый раз после отпуска вошла в родильное отделение. Все в моей жизни перевернулось с ног на голову: мое тело, мой распорядок дня, мой брак, даже сам процесс рождения ребенка ощущался по-другому. Стоя в изножье кровати Эйми, я стонала вместе с ней во время каждого резкого толчка, когда сердцебиение ребенка замедлялось. Я была так глубоко вовлечена в процесс, будто и мой собственный план заключался в немедикаментозных родах, в родоразрешении без медицинского вмешательства, чего, кстати, не было.

Когда я кричала Эйми, что она справится, то обращалась не столько к ней, сколько к самой себе. Меня буквально переполняли эмоции. Когда малышка появилась на свет и громко всхлипнула, по моей щеке скатилась одинокая слезинка. К счастью, в тот момент на меня никто не смотрел. Это произошло со мной впервые, и больше я себе такого не позволяла. Я сдерживаю свои эмоции не только на работе, просто я такая. Я не проронила ни слезинки, когда из моей утробы извлекали моих собственных сыновей. Тот день пробудил во мне нечто доселе мне неизвестное, и время показало, что это произошло благодаря Эйми, а не само собой. Она влияет на меня, причем значительнее, чем я хотела бы признать, и, как сейчас выясняется, все дело в астрологической совместимости.

– Эйми, вы – Солнце в Раке, а Фарах – Дева. Это секстиль и очевидное совпадение. Кроме того, обе ваши Луны находятся в знаке Весов. Но настоящая магия ваших графиков заключается в расположении Северного и Южного узлов.

– Что все это значит? – недоумевает Эйми.

– Во-первых, Фарах, вам, возможно, немного обидно, что Эйми задала мне такой важный и глубокий вопрос, хотя вы обе, очевидно, никогда его не обсуждали.

– Ни в коем случае. Я удивилась, вот и все. Она знает, что у меня самой было два плановых кесаревых сечения, и она никогда не спрашивала меня о судьбе.

– Не принимайте это на свой счет, она была захвачена моментом. Но думаю, она вскоре обязательно заговорила бы с вами на эту тему. – Рини обращает свое внимание на Эйми. – Вам не кажется, что она слишком замкнутая?

– Да, она такая, но мне нравится открывать ее, – говорит Эйми с улыбкой в голосе.

Я чувствую, что краснею, и почесываю шею, стараясь скрыть пятна, выступающие на коже.

– Вы говорите обо всем на свете и, несмотря на ваши различия, всегда готовы выслушать и услышать друг друга. Вы всегда на связи, – добавляет Рини.

– Так это не из-за «Маргариты»? – смеется Эйми.

– Эйми, как вы упомянули, Раки могут побудить Дев расслабиться и настроиться на поток своей интуиции, в то время как Девы предлагают Ракам заземление, которое им не в тягость.

– Это так похоже на нас, – улыбается Эйми.

Рини выключает ноутбук и смотрит на часы:

– Мне нужно достать поющую чашу и подготовиться к общей встрече.

– О, и это все? – разочарованно вздыхает Эйми. – Вы раздразнили наше любопытство.

– Она же сказала, что это будет кусочек сеанса, – говорю я в защиту Рини.

Рини закрывает папку, решительно отодвигает свое кресло от стола и замирает.

– Да, все так, но я не могу уйти, не объяснив вашу синастрию [4] Северного и Южного узлов. Это важно для лучших подруг. – (Я жду пояснения, поскольку единственные узлы, которые мне известны, – часть иммунной системы в форме боба.) – Северный узел символизирует дальнейшую траекторию этой жизни. Он указывает на черты характера или энергию, которые человеку необходимы для выполнения миссии его души. Южный узел символизирует то, что некоторые люди называют кармой прошлых жизней. Опыт, знания и багаж, с которыми каждый из нас родился.

– У нас они одинаковые?

– Нет, они противоположные. Вот почему невероятно, что вы нашли друг друга.

– Почему? – спрашивает Эйми.

У меня в горле застрял тот же вопрос.

– Северный узел Фарах – это ваш Южный узел, а ваш Северный узел – это Южный узел Фарах. Можно сказать и по-другому: вы приносите в эту жизнь то, чему ей нужно научиться, а она – то, чему нужно научиться вам. Не у каждого из нас есть такой наставник.

– Дружба – это союз родственных душ. – Эйми берет меня за руку, и я пытаюсь улыбнуться.

– Спасибо вам, дамы, – произносит Рини, вставая.

– За что? – уточняет Эйми.

– Вы дали мне шанс нарушить мои правила. Это было здорово.

Рини открывает дверь, и мы слышим голоса Иден и Рика. Эйми мрачнеет. Она ненавидит их обоих, Рика-банкира и Иден – велнес-инфлюенсера. По-моему, они ничего и подходят друг другу, но Эйми отталкивает их способ зарабатывать и тратить. По словам Эйми, носить одежду от Александра Маккуина, обувь от Стеллы Маккартни и сумки «Клоэ» просто отвратительно. Рини уводит жертв моды на экскурсию по дому, оставляя нас с Эйми наедине.

На данный момент единственные два человека, которых не будет в начале этого уик-энда, – наши мужья.

– Давай посмотрим, в какие неприятности мы можем вляпаться, – шепчет Эйми.

Она выбегает из кабинета, и я следую за ней, заставляя себя произнести что-нибудь привычное. Такое, что сказала бы прежняя я. Нормальная я. Я, которая никогда не слышала ничего из того, чем поделилась Рини.

– Может, нам стоит подняться и занять лучшие номера? – придумываю я наконец.

– Они уже распределены, – возражает Эйми.

Мы стоим бок о бок, любуясь видом за великолепными окнами от пола до потолка. На заднем дворе Марго кладет голову на плечо Теда, оба сидят рядом в креслах «Адирондак». Закрыв глаза, они нежатся в лучах теплого вечернего солнца. Это так мило. Я редко вижу Марго с ее мужем. Обычно мне приходится созерцать другую пару с участием Марго – ее и Адама, брата и сестру. Психологи – а на последнем курсе в университете я изучала эту дисциплину – еще не придумали названия для разлада между такими людьми, даже если они и брат с сестрой.

Мысли о Марго ненадолго отвлекают меня, но потом слова астролога вновь начинают звучать в моей голове. Вы говорите обо всем на свете и, несмотря на ваши различия, всегда готовы выслушать и услышать друг друга. Вы всегда на связи.

Так и было на протяжении большей части нашей долгой дружбы. Но в последнее время, несмотря на то что сказала Рини, я храню молчание. Сдерживаюсь. Вот простой пример. Эйми сказала, что инцидент с Беккетом напугал меня, и я согласилась, но не обмолвилась о причинах. Я больше не могу игнорировать импульсивность Беккета, особенно из-за других особенностей его поведения, от которых мы с Джо старательно отмахиваемся: сын постоянно отвлекается и что-то теряет, склонен к нервным срывам, с трудом концентрирует на чем-то внимание. Такие черты характера свойственны любому маленькому ребенку. «Особенно мальчику», – утверждает Джо. Тогда почему у меня такое чувство, будто я упускаю что-то, что находится прямо у меня перед носом?