Кандинский и я - Кандинская Нина Николаевна

Есть и авторы, пишущие о художниках по дружбе или из любезности. Вообще я думаю, что светские манеры вряд ли могут сослужить хорошую службу искусству, наоборот — открытое честное мнение было бы намного полезней. Попытки некоторых критиков и теоретиков обосновать предвзятое мнение кажутся мне недостойными, и нанесенный ими вред в конце концов почувствуют все, кто всерьез относится к искусству.

Я не ставила перед собой задачу предать огласке какие-либо сомнительные факты, но имея возможность предотвратить небрежность в отношении произведений искусства и избежать заблуждений, хочу этим воспользоваться. Поскольку мне лично близко все, что касается «Синего всадника», я считаю своей главной задачей вытравить те ошибки, с которыми приходилось неоднократно сталкиваться. Еще во времена существования «Синего всадника» он был окружен всякими небылицами, и Кандинского это всегда возмущало.

Непреложен тот факт, что «Синий всадник» — не группа художников, а название альманаха, издававшегося Кандинским и Марком. И две выставки, организованные Кандинским и Марком после выхода из Нового объединения, также носили название этого издания. В книге «Взгляд назад», опубликованной в 1930 году в журнале Kunstblatt ^{45}, Кандинский так формулирует свою позицию: «На самом деле, объединения „Синий всадник“ никогда не было, не было и группы, как это часто ошибочно пишут ^{46}. Мы с Марком отбирали только то, что нам самим казалось правильным, выбирали свободно, не считаясь ни с чьим мнением или пожеланиями. Вот таким „диктаторским“ образом мы решили руководить нашим „Синим всадником“. „Диктаторами“ были, разумеется, Марк и я».

Одновременно с Марком и Кандинским Новое мюнхенское объединение художников покинули Альфред Кубин и Габриэла Мюнтер. О своей солидарности с Кандинским демонстративно заявил Робер Делоне, участвовавший в выставках объединения на правах гостя. Однако было бы ошибочным считать эти проявления симпатии организованной коллективной акцией.

После выхода из объединения Марк и Кандинский, взяв инициативу в свои руки, приготовились дать отпор. Они нашли поддержку в лице Хуго фон Чуди, генерального директора Государственных художественных собраний. По его просьбе Таннхаузер выделил для выставки Кандинского, Марка и их друзей два зала своей галереи. Таким образом, под одной крышей в одно и то же время состоялись два крупных, разделенных стеной события: выставка Нового мюнхенского объединения художников и выставка «Синего всадника».

Поскольку Кандинский с Марком уже работали над альманахом, они дали сведения о редакции организаторам выставки, а в каталоге разместили комментарий, что не ставят перед собой задачу пропаганды какого-либо направления, стремясь показать все многообразие явлений искусства.

Первая выставка редакции «Синего всадника» открылась 18 декабря 1911 года. Сегодня остается лишь удивляться, каким образом Кандинскому и Марку удалось привлечь к участию столь знаменитых художников. В числе авторов сорока трех экспонатов были: Кампендонк, Макке, Мюнтер, Блох, Нистле, Шёнберг, Руссо, Делоне [7], Эпштейн [8]. Участниками были еще братья Бурлюки. Кандинский представил несколько работ: «Композицию V», «Импровизацию 22» и «Впечатление». Франц Марк кроме других работ показал картины «Синие лошади» и «Желтая корова».

Часто спрашивают о происхождении названия «Синий всадник». Оно возникло почти случайно и заключало в себе особый смысл. В 1930 году в журнале Kunstblatt Кандинский дал пояснение: «Название „Синий всадник“ мы придумали в Зиндельсдорфе, сидя за столиком кафе под сенью листвы. Мы оба любили синий, Марку нравились лошади, мне — всадники. Так что название возникло само собой. А волшебный кофе от фрау Марии Марк понравился нам еще больше» ^{47}. Однако я хочу напомнить, что еще в 1903 году Кандинский окрестил одну из своих картин «Синий всадник». Образ рыцаря появляется в его ранних произведениях «Поединок» (1902), «Импровизации» (№ 2, 3, 9, 12. 1909–1910). Синий цвет неба — лейтмотив всего творчества Кандинского.

Хочу подчеркнуть еще раз: с «Синим всадником», строго говоря, непосредственно связаны только Кандинский и Марк. Однако мало кто придерживается фактической точности. Первым, кто внес путаницу, хотя и косвенным образом, был Херварт Вальден. Весной 1912 года он показал сенсационную, сопровождавшуюся проклятиями и одновременно восторженными откликами выставку в берлинской галерее «Штурм» ^{48}. Изменив первоначальную концепцию, Вальден дополнил выставку картинами Явленского и Веревкиной — членов Нового объединения художников. Задуманная как передвижная, выставка объехала всю Германию, а в 1914 году была показана за границей.

Веревкина и Явленский не принимали участия ни в первой выставке «Синего всадника», организованной у Таннхаузера в 1911 году, ни во второй, в «Галерее нового искусства» Ханса Гольца на площади Одеон (обе — в Мюнхене). Их нет в списке участников, и в альманахе «Синий всадник» они тоже не представлены. Во время первой выставки у Кандинского и Марка уже был готов план следующего мероприятия, который вскоре удалось осуществить. В марте 1912 года в галерее Гольца на второй выставке редакции «Синего всадника» было представлено 315 произведений живописи, печатной графики, рисунков и акварелей Арпа, Блоха, Брака, Делоне, Вламинка, Марка, Де ла Френе, Гимми, Гончаровой, Хеккеля, Хельбига, Кирхнера, Клее, Кубина, Ларионова, Лотирона, Люти, Макке, Малевича, Мельцера, Моргнера, Мюллера, Мюнтер, Нольде, Пехштейна, Пикассо, Тапперта. В том числе было показано двенадцать акварелей Кандинского.

Часть произведений со второй и последней выставки «Синего всадника» Вальден взял для показа в 1913 году на Первом Немецком осеннем салоне в галерее «Штурм», назвав экспозицию «Круг друзей „Синего всадника“». К сожалению, в «круг друзей» он включил и членов к тому времени распавшегося Нового объединения художников. Совершенно очевидно, что в этой группе оказались не только друзья Кандинского и Марка. Таким образом, Вальден дважды, возможно непреднамеренно, создал прецедент для последующей неразберихи в отношении «Синего всадника». Полчища ошибок кочуют с тех пор из книги в книгу и, кажется, никому особенно не бросаются в глаза. Но, если вдруг возникло впечатление, что я всеми силами стремлюсь оспорить принадлежность Явленского и Веревкиной к «Синему всаднику», то и это заблуждение. Я требую всего лишь фактической точности. По этой причине еще раз хочу подчеркнуть: Марианна Веревкина и Алексей Явленский не были представлены ни в альманахе, ни на одной из выставок «Синего всадника».

Кандинский был близким другом Явленского и делал все возможное, чтобы помочь ему совершить прорыв. Например, он содействовал ему в организации выставок, советовал в выборе галеристов и музейщиков. Бессчетное число раз Кандинский повторял: «Вы обязательно должны взять на выставку и Явленского». Он был твердо убежден в его значимости. Уже позднее, в Дессау, Явленский несколько раз навещал нас, и встреча всегда была искренней. Мы тоже ездили к нему в Висбаден, где он много лет жил и работал. В это время Марианна с ним больше не жила. Явленский женился на Елене ^{49}, родившей ему сына задолго до брака.

Альманах «Синий всадник» — одно из самых впечатляющих изданий, посвященных искусству нашего века. В нем опубликованы тексты ведущих художников своего времени, выступавших так сплоченно и в таком количественном составе, что их решающее значение для дальнейшего развития искусства кажется самоочевидным. Почти любая страница дает представление о том, как бурлила художественная жизнь накануне Первой мировой войны. Альманах планировался еще до первой выставки «Синего всадника». В каталоге был размещен анонс издания, вышедшего из печати лишь весной 1912 года. Но и до выставки, и во время ее проведения над ним шла напряженная работа.