Я – Товарищ Сталин 8 (СИ) - Цуцаев Андрей

Франко задумался. Он понимал, что оба офицера правы. Оставить резерв было разумно, но это могло замедлить наступление. А время играло против них. Он решил найти компромисс.

— Полковник Кейпо, — сказал он, — выделите две бригады для защиты Севильи. Этого хватит, чтобы сдержать возможный удар. Остальные силы пойдут с Ягуэ на Кордову. Но я хочу, чтобы вы лично проследили за укреплением города.

Кейпо кивнул, хотя в его взгляде читалось недовольство. Ягуэ, напротив, выглядел удовлетворённым — его африканские части получили главную роль в наступлении.

К полуночи заседание подходило к концу. Офицеры устали, их голоса стали тише, но Франко оставался собранным. Он подвёл итоги, раздав последние приказы. Ягуэ должен был подготовить африканские части к маршу, Кейпо — укрепить Севилью, Барросо — отправить разведчиков и связаться с Кадисом. Франко подчеркнул, что каждый должен доложить о прогрессе к утру.

Когда офицеры начали собирать бумаги, дверь комнаты тихо скрипнула. Вошёл молодой помощник Франко, лейтенант Хорхе Гарсия. В его движениях чувствовалась спешка. Не говоря ни слова, он подошёл к Франко и наклонился, шепча что-то на ухо. Лицо Франко, до того бесстрастное, дрогнуло. Его глаза сузились, пальцы, лежавшие на столе, сжались в кулак. Он кивнул помощнику, и тот быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Офицеры заметили перемену. Ягуэ поднял бровь, Кейпо наклонился вперёд, ожидая объяснений. Но Франко молчал, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он обдумывал услышанное. Наконец он поднял глаза и посмотрел на соратников.

— Господа, — сказал он тихо, — только что пришло известие. Генерал Мола мёртв.

В комнате повисла тишина. Ягуэ замер, Кейпо открыл рот, но не нашёл слов. Барросо, державший папку, уронил её на стол. Франко продолжил:

— Подробности неясны. Возможно, отравление. Но это означает, что Арагон остался без лидера. И… — он сделал паузу, — его люди теперь смотрят на нас. На юг. На меня.

Ягуэ первым нарушил молчание.

— Отравление? Это республиканцы?

Франко пожал плечами.

— Возможно. Или кто-то из наших. Война порождает предателей. Но это не меняет наших планов. Мы должны укрепить юг. Если Арагон падёт, республиканцы двинутся на нас. Мы не можем этого допустить.

Кейпо, оправившись от шока, ударил кулаком по столу.

— Это катастрофа! Без Молы север ослабнет. Нужно забрать его людей, пока не поздно!

Франко покачал головой.

— Нет, Кейпо. Мы не можем растягивать ресурсы. Арагон должен держаться своими силами. Кастельянос там. Он не Мола, но справится. А мы сосредоточимся на Кордове. На Андалусии.

Офицеры молчали, переваривая новости. Франко смотрел на них, и в его взгляде читалась непреклонность. Он знал, что смерть Молы меняет всё. Националисты потеряли одного из лидеров, и бремя руководства легло на его плечи. Франко понимал: он теперь — единственный лидер националистов, и от его решений зависела судьба движения.

— Возвращайтесь к своим задачам, — сказал он, вставая. — У нас нет времени на скорбь. Завтра жду ваши отчёты. И помните: дисциплина — наша сила. Мы не можем позволить бардаку взять верх.

Офицеры кивнули и начали расходиться. Ягуэ задержался, бросив на Франко долгий взгляд, словно пытаясь понять, что тот чувствует. Но Франко уже отвернулся, глядя на карту. Его мысли были далеко — в Арагоне, в Мадриде, в будущем, которое теперь зависело от него.

Когда комната опустела, Франко остался один. Он знал, что война только начинается, и ставки стали выше, чем когда-либо. Теперь он был не просто генералом. Он был надеждой националистов — или их последним шансом.

Глава 5

Сергей сидел за массивным столом. Свет лампы под зелёным абажуром падал на бумаги, исписанные аккуратным почерком. За окном, завешенным тяжёлыми шторами, Москва погружалась в вечерний сумрак.

Дверь кабинета тихо отворилась, и вошёл Павел Судоплатов. Он остановился у стола и положил перед Сергеем тонкую папку.

— Товарищ Сталин, — начал Судоплатов, — получены подтверждённые сведения из Испании. Генерал Эмилио Мола мёртв.

Сергей отложил документ, который держал в руках, и поднял взгляд на Судоплатова. Его лицо, привычно непроницаемое, не выдало эмоций, но в глазах мелькнул острый интерес. Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.

— Мёртв? — переспросил он, слегка растягивая слова. — Как это произошло?

Судоплатов кивнул, открыл папку и достал лист с кратким отчётом.

— Вероятно, отравление, но точной информации пока нет. Тело обнаружили в его штабе в Сарагосе. Никаких следов борьбы или явных признаков убийства.

Сергей нахмурился. Он знал, что смерть Молы — не случайность. Война в Испании была слишком грязной, чтобы верить в совпадения. Мола был ключевой фигурой среди националистов, его амбиции и влияние делали его одновременно союзником и угрозой для Франко.

— Это дело рук ОГПУ? — спросил он прямо, глядя Судоплатову в глаза.

Судоплатов выдержал взгляд, не дрогнув.

— Нет, товарищ Сталин, — ответил он. — Наши агенты в Испании не получали таких приказов. Устранение Молы не входило в наши планы. К тому же, такая операция была бы слишком рискованной — она могла бы спровоцировать ответные меры националистов против наших людей.

Сергей кивнул, но его мысли уже работали, выстраивая возможные сценарии. Он доверял Судоплатову, но знал, что в мире разведки и политики даже самые верные люди могут не знать всей правды. Потирая подбородок, он задумался.

— А республиканцы? — спросил он. — Есть сведения, что это их работа? Они могли решиться на такой шаг?

Судоплатов покачал головой.

— Никаких подтверждений, товарищ Сталин. Республиканцы, конечно, могли бы попытаться устранить Молу, но они не хвалятся этим. Обычно, если они проводят успешную операцию, слухи распространяются быстро — для поднятия морального духа. Но сейчас тишина. Ни в Мадриде, ни в Барселоне никто не берёт на себя ответственность. Это странно.

Сергей усмехнулся, уголки его губ чуть приподнялись. Он знал, как работает пропаганда, и отсутствие заявлений от республиканцев действительно наводило на размышления. Либо они не причастны, либо хотят сохранить тайну. Но был ещё один вариант, который казался Сергею всё более вероятным.

— А что, если это сам Франко? — сказал он. — Мола был для него конкурентом. Франко — человек хитрый, он не любит делить власть. Если он решил, что Мола стал слишком опасен, он мог убрать его. Тихо, без шума.

Судоплатов задумался, его брови слегка сдвинулись. Он явно обдумывал эту гипотезу, но не спешил соглашаться.

— Возможно, товарищ Сталин, — сказал он осторожно. — Франко действительно не терпит соперников. Наши агенты в Севилье докладывали, что между ним и Молой были трения. Но доказательств нет. Если это его работа, то он действовал очень чисто. Ни один из наших источников в лагере националистов не упомянул ничего подозрительного.

Сергей встал из-за стола и прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. Его шаги были размеренными, но в голове вихрем кружились мысли. Смерть Молы открывала новые возможности, но также создавала риски. Националисты, потеряв одного из лидеров, могли либо сплотиться вокруг Франко, либо начать подозревать друг друга. И в этом Сергей видел шанс.

— В любом случае, — сказал он, остановившись у окна, — мы должны использовать это. Если Франко действительно убрал Молу или даже если это сделали другие, нам выгодно посеять недоверие в их лагере. Пусть они грызутся между собой. Пусть подозревают, что предательство пришло изнутри. Это ослабит их.

Судоплатов кивнул, достал блокнот и начал делать пометки.

— Разрешите предложить, товарищ Сталин, — сказал он. — Мы можем запустить слухи через наших агентов в Испании. У нас есть контакты среди местных, которые работают на республиканцев, но имеют связи с националистами. Они могут распространить версию, что Молу отравили по приказу Франко. Это вызовет недоверие среди офицеров, особенно тех, кто был лоялен Моле.