Директор (СИ) - Семин Никита

Глава 6

Сентябрь 1932 года

— М-да, — протянул я, — интересно, но тема не совсем наша.

— Согласен, — тяжело вздохнул Королев и отложил первый журнал, который мы бегло просмотрели.

Самый толстый по объему и с самыми большими нашими надеждами на него. Однако назывался он «Telephone Engineer» и связан был в основном с достижениями американцев в телефонной индустрии и как заказать себе такой полезный аппарат. Там же кратко описывалось, как устроено покрытие телефонной связи, почему стоит переходить на нее, и в какую цену будет стоить это удовольствие для простого американца. Немного улыбнуло меня, когда одного инженера, некоего Ральфа Рено, в заголовке назвали «пионером». Ну так-то все логично. С английского «пионер», значит первый. А уж быть первыми американцы любят, особенно подчеркнуть это в любых СМИ и желательно на как можно большую аудиторию.

Второй журнал хоть и был потоньше, однако разнообразие технических новинок там было шире. «American Engineeryng and Industry» порадовал нас с Сергей Палычем новостями о щитовом методе прохождения туннелей, новом чувствительном сверлильном станке и двумя разновидностями подъемных механизмов: с подвесным краном-бобиной на барже и краном стрелового типа на автомобиле.

— Ну кто бы сомневался, что в открытом доступе будет что-то из военной техники, — мрачно подвел я итог. — Или особо прорывное.

— Главное — начало положено, — не разделял моего пессимизма Сергей Палыч. — Вспомни, в предыдущем номере мы про слуховой аппарат читали. А сейчас, со мной Паша поделился, его как подслушивающее устройство применяют. Так и здесь — мало ли где пригодится? Да тот же кран стрелового типа — для боевой установки его подъемный механизм приспособить можно. Или вот этот барабан подъемный — для монтажа ракеты на стенде неплох был бы.

— Ну, может ты и прав, — вынужденно согласился я.

Видимо я что-то слишком узко мыслю, а это плохо для аналитика. Даже фатально. Надо исправляться.

Этот случай натолкнул меня на мысль, что не стоит пытаться все сделать самому. Это я про отчет. Вон как Королев сразу нашел применение новинкам к своему делу. Так почему я должен думать над тем, как развиваться нашей военной машине, если объективно говоря — я в этом ни черта не понимаю? Даже не служил. Ни в прошлой жизни, ни в этой. Когда только начал работу, там хоть с Михаилом Николаевичем мог общаться, спрашивать у него его мнение, что меня наталкивало на новые мысли. Хотя Тухачевский и топил за то, чтобы увеличить количество техники в войсках, ради чего в том числе и началась «инвентаризация», но все равно — наше общение давало мне хотя бы общее понимание нужд армии. Сейчас для Тухачевского из-за недавних событий я мертв. Но неужели нельзя найти другого командира достаточно высокого ранга, который бы не имел прямого отношения к институту и умел держать язык за зубами? И к тому же был достаточно компетентен, а также желательно с боевым опытом.

Примерно эти мысли я и изложил в записке, которую передал через Грищука «наверх».

Ответ мне принес молодо выглядящий, лет на тридцать, военный с лычками командира полка. Черноволосый, открытый взгляд, копна густых волос и чисто выбритое лицо.

— Здравствуйте, товарищи, — сказал он, входя в мою палату, и озадаченно огляделся. — Меня сюда направили, сказали, здесь Сергей Огнев лежит.

— Да, это я, — встал я с кровати и протянул ему руку. — Сергей.

— Александр, — обескураженно пожал он мне ладонь в ответ.

После чего достал из нагрудного кармана бумажку и перечитал ее.

— Кхм, тут указано, что я должен помогать вам в анализе действий нашей армии при возможной агрессии противника и в мирное время. Это так?

— Да, все верно, — тут я понял, что его смутило — мой возраст. Но тут уж ничего не поделаешь. — А как вас по отчеству?..

— Александр Михайлович. Василевский, — добавил он в конце. — Заместитель командира сорок восьмой Тверской дивизии. Недавно переведен на штабную работу в Управление боевой подготовки нашей армии.

А серьезного человека ко мне направили. Как и просил. Это радует.

— Сергей Федорович Огнев. Глава института анализа и прогнозирования. С недавнего времени — официально считаюсь погибшим в результате диверсии при проведении испытаний нового оружия. Институту была поставлена задача — провести анализ развития нашей армии и сделать прогноз — способна ли она выполнять возложенные на нее задачи и, если нет, какие меры нужно предпринять, чтобы исправить ситуацию.

— Так это из-за вас во всех частях шухер стоит? — весело хмыкнул Василевский.

— Да, — кивнул я. — Чтобы что-то анализировать, нужны данные. Причем правдивые. Вот и получаем их, как можем.

— Понял. Что требуется от меня?

— Почитайте, — протянул я ему свой черновик, — и выскажите свои мысли. А после я хотел бы узнать, в чем я не прав и на что нужно обратить внимание. С вашей точки зрения.

Александр Михайлович взял протянутые листки, вернул бумажку с предписанием о помощи мне обратно в нагрудный карман и уселся за стол. После чего погрузился в чтение. Я же внутренне напрягся, как перед экзаменом. Передо мной командир, да на немаленькой должности. Скорее всего и боевой опыт имеет, как минимум, в гражданской войне участвовал. Поэтому его мнение для меня было важным. Он — специалист с практическим опытом, а я — дилетант, поставленный проанализировать неизвестную мне тему.

— Эк, вы замахнулись, — сказал он, закончив читать. — Но критиковать ваши мысли я не могу. Не мой уровень. Вот если бы вы здесь написали про подготовку красноармейцев, или как необходимо комплектовать тот же стрелковый полк и дивизию — я бы мог подсказать. Но создание оборонительных сооружений — не ко мне. Да и странно об этом читать, учитывая, что мы не собираемся воевать у себя. Завернут ваши предложения, — посмотрел на меня Василевский. — Уж не обижайтесь.

— Для того я и попросил направить ко мне толкового военного, чтобы понимать об этом, — сказал я, хотя и было досадно, что пока он ничем не помог. — Но почему вы считаете, что мое предложение завернут? Они же направлены на предотвращение первого удара, согласно нашей доктрине?

— Если откровенно — нет денег на это, — сказал бывший заместитель комдива. — Я сейчас пытаюсь проработать общую систему подготовки наших бойцов, так даже для их обучения, хорошего обучения, средств очень мало выделяется. На них можно пару дивизий полноценно подготовить, чтобы те могли проявить себя в бою, но никак не всю армию. Отработать взаимодействие, личную выучку бойцов, тактические схемы, да банальное перемещение на местности. Это тоже наука и не простая. В армию часто приходят абсолютно ничего не знающие парни. Иногда даже не грамотные и право с левым путающие. Пока их элементарным перестроениям обучишь, полгода пройдет. А ведь и обращению с оружием надо учить, умению метко стрелять, причем по команде, а не когда захотелось. Но это ладно. Остро не хватает младших командиров уровня «взвода» и ниже. Этим уже нужно уметь и лидерские качества проявлять, чтобы бойцы за ними в атаку шли, и они должны следить не только за собой, но и за своими подчиненными. Знаний опять же им нужно больше. Где их взять?

— Так у нас же всеобщая воинская обязанность введена с двадцать пятого года! — заметил я. — Неужели среди парней, что пришли ее проходить, не найдется нужного количества людей с подходящими качествами?

— Ты сам-то эту службу проходил? — вопросом на вопрос ответил Василевский. — Вижу, что нет. Ну так я скажу тебе. Те, кто попадает в кадровые части — там все в целом хорошо и с подготовкой и с обеспечением. Да и времени на учебу у призванных туда больше — от двух до четырех лет, в зависимости от рода войск. А вот кто в территориальную милицию пошел — уже совсем иной разговор. Подготовка там не больше года идет, а я напомню — только обучить некоторых бойцов понимать где «лево-право» бывает несколько месяцев нужно. Так тут еще и военный комиссар может вмешаться… — тут Александр Михайлович осекся и скомкано закончил. — В общем, нормального обучения там нет. А где есть — то это скорее исключение из общего правила, и спасибо надо сказать тому командиру, что стоит во главе. Но это лишь мое мнение, — тут же добавил он.