Ирландия. Тёмные века 1 (СИ) - Сокол Артем

Я откинулся на спинку стула.

— Представь: ты собираешь отряд. Кого поставишь во главе?

— Самого сильного.

— А если он туп, как пень?

Руарк усмехнулся.

— Тогда проиграет.

— Вот. Но если сыграть с ним в шахматы… Тот, кто проигрывает сразу — пусть остаётся солдатом. Кто думает, но всё равно слабее тебя — младший командир. А вот те, кто играет наравне… — я сделал паузу.

— Они?

— Их надо держать рядом. Но не давать им командовать войсками.

Руарк замер. Его глаза сузились.

— Потому что они опасны.

— Потому что они мыслят, как ты. А значит, могут захотеть того же, что и ты.

Тишина повисла в зале. Где-то за стенами кричали вороны, будто споря за добычу.

— Ты предлагаю мне испытывать моих воинов? — наконец сказал Руарк.

— Да. И не только их. Гостей. Союзников. Даже слуг.

Он задумался, потом резко кивнул.

— Докажи. Сыграем ещё.

Мы играли весь день. Руарк проигрывал снова и снова, но с каждой партией его игра становилась острее. Он начал предугадывать мои ходы, ставить ловушки, жертвовать фигуры ради позиции. В шестой партии он почти выиграл — загнал моего короля в угол, но не заметил шаха сбоку.

— Чёрт! — он ударил кулаком по столу. — Я был так близко!

— Но не рассмотрел всё поле, — заметил я.

— Молчи, — он злобно усмехнулся. — Я всё равно научусь.

К десятой партии Руарк уже не злился. Он сидел, подперев подбородок кулаком, и изучал доску с холодной сосредоточенностью. Его ходы стали расчётливыми, как удары кинжалом в темноте. И хотя я снова выиграл — матом ферзём — он лишь кивнул.

— Хорошо. Ты убедил меня.

Я протянул ему Шахматы, тогда вот второй подарок от меня.

— Тогда о книгах…

— Бери, — махнул он рукой. — Но за это ты научишь шахматам моих командиров.

— И ещё кое-что, — добавил я.

Руарк нахмурился.

— Что?

— Когда-нибудь ты встретишь человека, который всегда обыграет тебя.

— И?

— Не убивай. Возьми его к себе советником, он будет давать хорошие советы.

Он рассмеялся, но в глазах его мелькнуло что-то тёмное.

— Ладно, монах. Договорились.

На следующий день десять пар глаз уставились на меня с любопытством, смешанным с недоверием. Командиры Руарка сидели вокруг грубо сколоченного стола в том же зале, где мы играли с их вождем. Доска между нами выглядела как поле боя, а фигуры — как воины, готовые к схватке. Я взял в руки короля и медленно провел им по доске, ощущая шероховатость рога под пальцами.

— Шахматы — это не просто игра, — начал я. — Это зеркало. Оно показывает, как вы мыслите, как принимаете решения, как реагируете на угрозы. Сегодня я научу вас правилам, а завтра вы научитесь видеть в них больше, чем просто развлечение.

Первый из командиров, рослый детина с рыжей бородой по имени Дункан, хмыкнул:

— Выглядит как детская забава.

— Попробуй, — предложил я, усаживаясь напротив него.

Остальные сгрудились вокруг, наблюдая. Дункан, уверенный в себе, хватал фигуры с хмурой решимостью, но уже через пять ходов его пешки стояли как разрозненное ополчение, а мой конь прыгал через них, как через бревна. Когда я объявил мат в десять ходов, зал взорвался смехом.

— Ты играешь, как пьяный медведь! — крикнул кто-то сзади.

Дункан покраснел, но не сдался.

— Еще раз!

Вторая партия длилась дольше. Он уже не бросался вперед, а задумывался, но все равно проиграл. Однако теперь я видел, как его взгляд скользит по доске, пытаясь уловить закономерности.

— Ты учишься, — отметил я. — Это хорошо.

Затем я перешел к следующему игроку — Коналлу, худощавому мужчине с холодными глазами. Он молча наблюдал за игрой Дункана и теперь двигал фигуры с осторожностью, будто разминировал ловушку. Его стиль был полной противоположностью: он ждал, анализировал, когда решался на атаку, делал это безжалостно. Я все же выиграл, но уже на пятнадцатом ходу.

— Ты мыслишь, как лучник, — сказал я. — Ждешь момента для точного выстрела. Иногда нужно идти вперед, даже если рискуешь.

Коналл кивнул, не отводя взгляда от доски, словно пытался разгадать ее секреты.

Так я играл с каждым из десяти, запоминая их стиль, ошибки, сильные стороны. Одни были агрессивны, другие — осторожны, третьи — хаотичны, как шторм. Главное, я наблюдал за Руарком, который сидел в углу зала, поглаживая рукоять меча и внимательно слушая мои комментарии.

Когда очередь дошла до последнего командира — молодого парня по имени Финтан, — произошло неожиданное. Он не просто играл. Он предугадывал. Его ходы были простыми, но выстроенными в систему, словно он видел доску на шаг вперед. Мы сразились вничью — очень редкий результат для новичка.

— Ты играл раньше? — спросил я.

— Нет, — ответил он, пожимая плечами. — Но я часто наблюдал, как воины в лагере играют в похожую игру на земле камешками.

Руарк, до этого молчавший, вдруг встал и подошел к столу.

— Финтан, — произнес он, положив руку на плечо парня. — Ты будешь играть со мной.

Замок затих. Все замерли, понимая, что это не просто партия — это испытание.

Финтан кивнул, и они сели друг напротив друга. Руарк играл жестко, без лишних движений, но Финтан не сдавался. Партия длилась дольше всех предыдущих, и к середине игры стало ясно: Руарк встретил соперника, равного себе.

Я записывал все в свой пергамент: кто как играл, кто как реагировал на поражение, кто просил совета, а кто злился. Но самое важное — я понял что у Руарка громадный потенциал и первое впечатление о нём было верным. Руарк смотрел на Финтана не с гневом, а с интересом, он уже разделял игру и жизнь, не считая оппонентов по игре врагами, как пока полагали многие его десятники.

Когда партия закончилась (Руарк все же выиграл, но с трудом), вождь откинулся на спинку стула и улыбнулся:

— Хорошо. Очень хорошо.

Финтан опустил голову:

— Я мог бы сыграть лучше.

— Нет, — возразил Руарк. — Ты сыграл как равный. А это дорогого стоит.

Он повернулся ко мне:

— Ты был прав, монах. Эта игра — стоит того, чтоб тратить на неё время, она глубже чем кажется.

Я кивнул, понимая, что только что дал Руарку инструмент, который изменит его отряд. А заодно — и его самого.

Позже, когда командиры разошлись, обсуждая новые стратегии, Руарк остался со мной у догорающего очага.

— Ты оценивал не только их, — сказал он тихо. — Ты оценивал и меня.

Я не стал отрицать.

— И что ты увидел?

— Что ты — лидер. Но лидеру нужны советники, которые мыслят иначе.

Он задумался, глядя на пламя.

— Финтан...

— Он не предаст, — сказал я. — Но он будет оспаривать твои решения. И это хорошо.

Руарк усмехнулся:

— Ты странный монах, Бран.

— Я просто вижу то, что другие упускают.

Он кивнул и протянул мне кубок с вином:

— За игру, которая учит выигрывать битвы.

Мы выпили в тишине, а за стенами замка уже раздавались голоса командиров, спорящих о шахматных ходах.

На следующий день, едва солнце поднялось над зубчатыми стенами замка, слуга пригласил меня в зал Руарка. Вождь сидел за тем же грубым столом, где мы играли в шахматы, но теперь доска была расставлена заранее. Фигуры стояли в начальной позиции, будто ждали нового сражения.

— Садись, — кивнул Руарк, не отрывая взгляда от доски. — Сегодня я выиграю.

Я улыбнулся и занял место напротив. Первые ходы мы сделали молча. Руарк играл осторожнее, чем вчера, словно усвоил урок. Его ладья прикрывала коня, пешки выстроились в защитную линию. Но я видел слабое место — он слишком увлекся обороной.

— Ты умеешь хранить тайны? — внезапно спросил он, передвигая слона.

Голос его звучал ровно, но в глазах мелькнула тень чего-то серьезного.

— Если бы не умел, моя библиотека давно была бы сожжена, — ответил я, беря пешку. — Аббат до сих пор не знает, что я обменял копию трактата о покаянии на сборник римских рецептов подогретого вина со специями.

Руарк хмыкнул, но не засмеялся. Вместо этого он наклонился вперед, опустив голос до шепота: