— Давайте, Густав, не ждите пока лёд ночью схватится вновь, стаскивайте пять намеченных кораблей в море, — Боровой, несмотря на расход такого количества невосполнимых боеприпасов, был доволен. Точно на три дня ещё ускорил процесс отплытия к Нарве.
Событие двадцатое
В прошлом — будущем Артемий Васильевич книги же читал, и про всяких Лаперузов с Беллинсгаузеном тоже. Он был уверен, что на судне есть бак и это надстройка на носу, и есть ют — это кормовая надстройка. И вот сегодня он убедился, что не те книги читал. Или это английские слова, а у немцев свои. Тем не менее, когда стаскивали корабли, лежащие на боку в море, то оказалось, что носовая надстройка на когге — это форкасл, а кормовая ахтеркасл. Возможно, Андрейка неправильно написал, поразмыслив Боровой бы так это изобразил: фор-кастель и ахтер-кастель. То есть, передняя и задняя крепость. «Сastle» — замок, крепость.
Так-то да, когги и карраки — это корабли с ярко выраженными надстройками в виде башен на корме и на носу. Стрелять с них сверху из арбалетов, луков и даже пищалей по низким галерам всяким и дракарам одно удовольствие, а вот размещать на них артиллерию — это гиблое дело. Безоткатных орудий нет и при выстреле солидной пушки, а не фальконета, прибитого к борту — откат орудия проломит противоположный фальшборт, и пушка пойдёт пугать рыб на дно.
Корабли спустили и стали лодьями завозить на них орудия. Опыт уже есть. На палубу внизу установили по две пушки калибром сто миллиметров, по одной на борт и по три фальконета на вертлюгах рядом присобачили, а вот на ахтеркасл на корме, он чуть побольше, взгромоздили один стадвадцатимиллиметровый миномёт. Еле туда станина поместилась. На нос или форкасл поставили восьмидесятипятимиллиметровый миномёт. А ещё два фальконета, чтобы и с кормы было чем стрелять, если вдруг придётся убегать, установили на заднем борту ахтеркасла. Вот и вся артиллерия. В общем, с галеоном, на котором под сто орудий, если сравнивать, то вооружение корабликов у Борового получилось так себе. Так и размеры почти игрушечные, особенно у коггов. Что такое двадцать пять метров длинны. Какие тут нафиг орудия. И так ворчал Бергер, что слишком много тяжестей на палубах. Того и гляди перевернётся эта скорлупка. Правда, три брига чуть больше, но и там лишку железа… меди на палубе. Пришлось снять часть балласта с других корабликов и загрузить в пять намеченных для похода к Нарве. При этом ясно же же, что количество припасов, которые взяли с собой резко уменьшилось. Ну, да им только до Нарвы и обратно. Седмица — это максимум.
Грузили кораблики три дня. И при этом чуть ли не круглосуточно, благо в апреле здесь, на севере, уже день очень длинный, ещё не белые ночи, но всё же. А всё потому, что планы первоначальные все Юрий Васильевич порушил и новые понастроил, а вот фундамент под свои новые прожекты не заложил. Нет обученных минометчиков, нет лодей для перевозки грузов, а особенно больших орудий, на корабли. И у местных не возьмёшь. Лодки рыбачьи есть, но они маленькие, и они на берегу. Их только смолить начинают, подготавливаясь к сезону. Всё же изъяли у рыбаков на время две самые большие лодьи и отремонтировали одну свою брошенную. Там пушка при падении с борта брига при разгрузке снесла часть борта и её списали, вытащили на берег и бросили. И вот теперь пришлось восстанавливать. Без неё доставить большие орудия на корабли просто не на чём.
Всё это время северо-восточный ветер крепчал и на третий день к вечеру совсем разошёлся, не буря, но всё же приличный ветрина. Утром четвёртого дня проснулись, а море почти чистое, переломало лёд и на юг отнесло. Больше ждать было нечего, и три брига, и два самых больших когга, прямо, куда ветер дует, и отправились. Дельта реки Нарва или Нарова в ста пятидесяти километрах или в девяносто милях от Выборга, и как раз на юго-запад. Тронулись ещё и полудня не было и Бергер заверил, что при таком ветре утром уже будут на месте. Маршрут знакомый, он сам им хаживал, будучи ещё капитаном корабля торгового, ни раз и даже не десять. Чаще, конечно, из Стокгольма, но и из Выборга приходилось. Компас есть, карта, явно срисованная тоже с карты Меркатора, имеется.
— Отдыхайте, принц, и не беспокойтесь, доставлю без всяких проблем.
Ветер не усиливался больше и в бурю или шторм не перерос, но вот Финский залив ото льда очистил качественно. Как и обещал адмирал, когда Боровой проснулся и вышел на палубу «Авроры», то ему сразу указали на серую полосу на юге.
— Подходим! — немец и швед стояли рядом и руками в горизонт тыкали. Ну, Бергер понятно, он не может ливонцев любить, оттого и оскал радостный, а вот чему радуется барон фон дер Рекке, не очень понятно, сейчас по его землякам и друзьям даже стрелять будут. Хотя, а как-то не удосужился спросить Иоганна Юрий Васильевич, а чего это сын ландмейстера прошлого не в своем флоте служит, а в шведском? Или у Ливонии нет военного флота? Зачем вообще из страны уехал? Папашка должен быть не бедным человеком.
— Волнение, сможем мы зайти в реку? — Юрий Васильевич осмотрел белые буруны вдоль берега в подзорную трубу.
— Нет, будем ждать пока ветер немного ослабнет, — подтвердил его опасения адмирал и барон согласно кивнул, — Андрейка сунул записку. В это путешествие Боровой брата Михаила не взял. Старенький. Теперь он министр образования у князя Углицкого — курирует все двадцать с лишком школ, что успел Юрий Васильевич за десять лет понаоткрывать.
— А что ветер? Усиливается? Слабеет? — обидно, понимаешь, спешили, жилы рвали, дефицитные мины тратили, а теперь стоять в полумиле от входа в Нарву и ждать у моря погоды.
Событие двадцать первое
Эти царские прихвостни! Крапивы бы им в штаны и скипидаром усугубить. Так не получится. Нету их. Не пришли ещё и никто со стен Ивангорода по Нарве не палит. А в порту стоят два ганзейских когга и разгружаются. Тихая обычная мирная жизнь. И тут как чёртик из табакерки прибывает князь Углицкий на пяти военных кораблях. Корабли — это хорошо, но вот пехоты у него кот наплакался. Не наплакал. Это хоть что-то. Наплакался кот. Два десятка спецназовцев и три десятка послужильцев тестя. Кердык. Ну, артиллеристы ещё есть. И моряки, но это не пехота, они стены штурмовать не будут. Наверное, пару сотен человек есть в крепости Ивангорода. Но не больше. А Нарва — это приличный город по местным меркам, и он очень хорошо защищён. Одна башня Длинный Герман пятидесятиметровая чего стоит. С неё вечно можно из пищалей палить по нападанцам.
— Что это за корабли? — Юрий Васильевич не знал, что и делать, он опоздать боялся. Даже должен был опоздать, он такой огромный круг делал, он бражничал в Новгороде и ждал два раза у моря погоды. Как пацан, опоздавший на автобус, метался, переживая, что девочка, приглашённая на свидание, не дождётся опоздуна и уйдёт. Прибежал весь в мыле и, бамс, девочки нет, но она не ушла, а не пришла ещё, ресницы намазывает тушью, помаду, у мамы позаимствованную, третьим слоем на губы накрашивает.
— Купеческие. Один из Любека, второй датский, — Юрий Васильевич нетерпеливо вырвал листок у сурдопереводчика.
— Плохо. Дания тут лишняя. Они загружаются или разгружаются? — Боровой протянул подзорную трубу барону фон дер Рекке.
— Разгружаются оба, вон, грузчики мешки таскают по сходням. Зерно разгружают. С того, что с Любека. А с датского не пойму, тоже зерно, что ещё может быть в мешках? А нет. Это шерсть. Больно большие мешки.
Боровой взял трубу, осмотрел купцов, потом перевёл её на крепость. Там на стене толпа образовалась, не поймут, что за корабли вошли в Нарву. Юрий Васильевич дал команду никакие флаги не вывешивать, но на парусах есть всякие рисунки и по ним можно понять, что корабли шведские.
