— Ладно, раз пришли в посудную лавку, то будем бить горшки. Трофим, отправь одну мину в сторону этой высокой башни. Называется Длинный Герман. Попробуй в крышу попасть, укоротим её слегка, — Трофим Лукин теперь главный миномётчик, самый опытный, он двадцать четыре раза выстрелил из стадвадцатимиллиметрового миномёта.
Эх, не слышно, ни как рыкает миномёт, ни как воет Фенрир, стоп, теперь же не Фенрир воет, а змей двухлапый — Линдворм.
В подзорную трубу видно, что Трофим позорник. В крышу башни он не попадает и мина, поревев, взрывается где-то во внутреннем дворе замка, который отсюда с воды совершенно не виден. А порт виден и там забегали как в муравейнике, а на датчанине даже сходи мигом сбросили. И пытаются отшвартоваться и убраться восвояси. Ничего у них, понятно, не выйдет. Ветер строго навстречу им будет, тут бурлаки нужны, чтобы корабль вытащить из реки в море.
— Повтори, — Боровой понимал, что задание почти невыполнимое. Это всё равно, что из пушки в муху за километр попасть. Как тут рассчитать точно траекторию. Порох разный может быть, палубу чуть, но качает, волна и в реке есть небольшая. И подпрыгнув на станине, миномёт чуть да сбил настройки. Ну, и ладно. Куда-то попадёт, замок приличный, вот мимо него точно мина не пролетит.
Над ахтеркаслом на корме взбухает небольшое облачко и корабль вздрагивает. Там на стенах группы в полосатых купальниках, тьфу, в полосатых штанах уже нет, и примерно в то место мина и попадает, от стены летят куски камня и падает вниз орудие. Удачно. Хоть и не туда целились. Но главное не победа, главное — участие.
— А продолжай, Трофим. Пять… А, один раз живём, шесть мин выпусти. Тридцать будет истраченных, для ровного счёта.
Быстро как, только, вроде, команду отдал, а Лукин уже вновь выжидательно смотрит. На самом деле, молодец. Он даже в Длинного Германа попал. Ну, и что, что не в крышу, а куда-то в центр башни. Крыше этого оказалось достаточно, и она съехала, обнажив переломанные стропила. О! Прикол. У Длинного Германа крыша поехала.
Интересно, а со стороны крепости стрелять будут. Нужен же повод для драки, чтобы теперь уже из всех стволов шарахнуть. Десять миномётов и пять стамиллиметровых пушек должны на рыцарей впечатление произвести. Послеледовое побоище будет. Лёд ведь только сошёл.
Стрельнули. Сразу два орудия со стены огрызнулось. Каменные шарики не попали в корабли, маскирующиеся под шведские. Куда делось первое не понятно, а вот второе попало в стену Ивангорода. Вот, теперь у пушкарей на его стенах есть отличный повод вступить в перестрелку.
— Трофим! А давай из всей музыки шарахнем. Исполни им фугу Баха. Бабахни.
И вот ведь, когда просишь, ну или приказываешь, то фигвам, индейская национальная изба, а как просто пострелять, так вторым уже залпом мина угодила в крушу Германа, чуть уменьшившегося, и взорвалась там в закрытом помещении. Остатки крыши улетели, а башня сразу стала короче на пять — шесть метров. Галерея вверху, с которой не иначе как по его кораблям должны были арбалетчики стрелять, тоже разлетелась на куски и вниз полетела.
Эпично.
Глава 8
Событие двадцать второе
Сделали три залпа из всех орудий и миномётов. Как всегда залп — это только определение, что все орудия стреляют. Единого одномоментного выстрела не получилось, как и всегда, впрочем. Может и хорошо, так как минут десять над рекой и крепостью рычал двухлапый дракон Линдворм. В крепости всё взлетало на воздух, она окуталось клубами дыма и даже когда с кораблей стрелять перестали, то дымка ещё несколько минут скрывала от наблюдателей башню Длинный Герман. Больше в неё попаданий не было, но и так, лишившись смотровой площадки, крыши и одного этажа, башня теперь не ужас своей мощью на нападающих распространяла, а жалость вызывала.
Придётся потом восстанавливать.
В ответ с крепости не стреляли. Там ничего не происходило. Из-за стен ничего не видно, а на стенах нет ни одного человека.
— Иван Иванович! — Боровой махнул рукой фон дер Рекке, — бери шлюпку и выдвигайся. Гребцами своих немцев возьми. Что говорить, знаешь. Ты новый ладмейстер нового государства «королевство Ливония». Они тебе присягают и живут дальше вольготно под протекторатом России. Ну, или мы продолжаем стрелять, потом вскоре сюда подойдёт десятитысячная армия во главе с воеводой Иваном Шереметевым Меньшим, и у них полно таких орудий. Сравняют эту крепость с землёй, а всех немцев перебьют. Выдвигайся.
Барон покивал. А чего? Три раза всё отрепетировали. Четыре раза каверзные вопросы Боровой немцу задавал, комтура изображая, пять раз гадали, как будут немцы себя вести, даже согласившись на кандидатуру барона фон Рекке в качестве нового ландмейстера.
Принято под знамёнами переговоры вести. Об этом тоже и с Думой говорили и с Иваном — братиком. Знамя Москвы с Георгием Победоносцем однозначно требовали нести с собой барону, еле уговорил думцев Юрий Васильевич, чтобы фон Рекке вышел на переговоры не только со знамени русских, но и с исконным знаменем Ливонии.
С изготовлением знамени Нового королевства — Ливонии в Москве возникли проблемы. Нет образца, с которого вышивать. Стали немцев во главе с бароном пытать. Тот рисовать не может от слова совсем, и корабелы — моряки его не многим лучше. Так ещё и спорят, то голубой, то синий цвет у одеяний Святого Маврикия. И оно — знамя ещё и двустороннее. На одной стороне его на белом поле была изображена Небесная Покровительница Ордена Пресвятая Дева Мария в короне и голубом одеянии, держащая на правой руке Богомладенца, а в левой — державу в форме земного шара. На другой стороне ливонского орденского знамени, также на белом поле, был представлен покровитель рыцарства Святой Маврикий с золотым мученическим венцом на окруженной нимбом голове, в голубом одеянии и белом плаще, с золотыми поясом, налокотниками и наколенниками, держащий в правой руке копье с флажком, а левой опирающийся на серебряный прямоугольный щит с окаймленным золотом прямым черным крестом. В верхних углах полотнища орденского знамени, противоположных древку, были изображены белые орденские щиты с черными тевтонскими крестами. И оба покровителя стоят на зелёной травке.
Пришлось Юрию Васильевичу привлекать художников, которые со слов очевидцев рисовали, потом исправляли, следом опять исправляли. Тем не менее, долго ли коротко ли, знамя вышили и вот теперь барон под ним, стоя на носу шлюпки с восьмью гребцами, движется к берегу.
Юрий Васильевич наблюдал за действиями рыцарей и будущего ландмейстера в подзорную трубу и опять корил себя, что не удосужился за зиму изготовить более мощную. Как приплыли, бросил в сундук и забыл про неё до отъезда из Москвы. Хорошо хоть вспомнил и с собой старую забрал.
Ворота замка открывать не стали и делегация ордена вышла через небольшую дверцу, вырезанную в одной из створок. Немцы были как на картинках в белых плащах с чёрными крестами. Правда рогатых шлемов не было. Главный был вообще без головного убора, а остальные в шлемах остроконечных или в шапочках наподобие ермолки, сверху обтянутых кольчугой. Постояли руками помахали и разошлись делегации довольно быстро. Через час уже фон дер Рекке вновь был на «Авроре».
— Рассказывай Иоганн до чего договорились? — уже по сморщенной физиономии барона Юрий Васильевич понял, что успехи так себе. Но оказались неожиданными, когда Андрейка ему эссе краткое протянул.
«Фон Паденорм — теперь старший в замке и во всей Нарве. Он простой рыцарь. Все более высокопоставленные рыцари и даже их заместители были на верху Длинного Германа, когда туда мина попала. Все они погибли. Признавать барона новый ландмейстером рыцарь Артур фон Паденорм не собирается. Как и погибать. Он согласен вместе с гарнизоном покинуть замок. С оружием и знамёнами. Требует пообещать не грабить горожан».
