Родная гавань (СИ) - Старый Денис

И это понимали все. Потому из города начиналось повальное бегство. Кто пытался уходить землёй — тех отлавливали. Иногда, на нужды русской армии, всё, что можно было забрать, конфисковывали. Женщин и детей, отправляли дальше. Молодых же мужчин, в которых можно было заподозрить маскирующихся воинов, осматривали. У большинства были характерные мозоли на пальцах, как у лучников, у некоторых — небольшие ожоги, вполне распространенные у тех, кто часто использует огнестрельное оружие. Вот эти молодцы становились нашими пленными.

— Не досматривайте нас! — из множества слов, произносимых на изрядных эмоциях, смог разобрать я.

Перед греческим купцом, «арендованным» мной у деда, стоял какой-то турецкий офицер. И было понятно, чего он хочет.

Алексис с грустью посмотрел в мою сторону. И такую скорбь являл собой грек, что мне его даже в какой-то момент стало жалко. И причины подобного эмоционального состояния нашего прикрытия в лице торговца я понимал. Ему опять приходится платить немалые деньги, чтобы очередной турецкий офицер отстал.

— Триста пятнадцать золотых! — когда мы уже приближались к нашей галере, бурчал Алексис. — Мне ещё никогда не приходилось столько платить, чтобы меня не проверяли!

— Ну ты же достаточно заработал! — заметил я.

— Это если мне ещё удастся увезти свою галеру отсюда! Кто сядет на вёсла? Вы же этой ночью будете жечь турок? — говорил грек, а я зло на него смотрел.

Слишком громко он разговаривал.

Да, уже этой ночью нам нужно действовать. Иначе завтра поутру гружёные всяким добром турецкие фрегаты отправятся в Османскую империю. И пусть город уже обречён стать русским, может быть, всего лишь временно, но если есть хоть какая-то возможность навредить своему врагу, при этом немного поиметь материальных ценностей, то почему бы не воспользоваться ситуацией? Даже если она с риском для жизни.

Глава 7

Гвардия умирает, но не сдается!

Пьер Камбронн

Гизляр

2 июня 1735 года

Суета в порту Гизляра к ночи только усилилась. Генерал-майор Лесли, как и было запланировано ранее, выставил ультиматум городу. Всё просто: сдавайтесь или смерть. И время на подумать было только лишь до утра. Так что уже с первыми лучами солнца мог начать штурм. Ну или раньше. По мне, так чего тянуть. Да и генерал-майор так же думает. И когда начнется штурм в том числе зависит и от меня. Так что работаем…

Русских боялись и татары, и турки. Не сказать, что дружелюбно к нам относились и представители других народов, проживающих в Крымском ханстве. Все понимали, что Россия, вошедшая в силу, с которой крымчакам уже никак не совладать, станет вести себя примерно так же, как и татары ранее. Разоряли же татары Москву. Да и за Козельск с сожженной Рязанью и другими городами отвечать надо. Такие преступления не имеют срока давности! Объявляли же себя крымские татары единственными правомерными потомками монголо-татар!

Уже ходили разговоры, что всех жителей ханства поверстают в рабы, посадят на землю, что для татар было смерти подобно. Ну и, как полагается в таких случаях, были страшилки чуть ли не про изнасилованных и после этого распятых младенцев. Вполне для меня знакомая ситуация. Даже в будущем во всякие подобные глупости люди верили, что уж говорить про современность.

И вот в этой суете даже как-то прошло мимо, что галера греческого купца Алексиса Дамиониса вышла из бухты и бросила якорь в стороне. Будто бы спасалась от чего-то. При этом моих бойцов там уже не было.

Нанять гребцов на галеру стало задачей, которая даже не потребовала от нас особого решения. Были в городе люди, которые готовы сесть на вёсла, лишь бы уехать из города. И дело даже не в том, что греки, которые сейчас заменили моих бойцов на вёсла настолько боятся прихода русских.

Напротив, пусть греки о таких вещах говорили только между собой, но было ясно, что они многого ждут от прихода Российской империи. По крайней мере, при грабеже и разорении татар для других может сработать принцип: «Кто был никем, тот станет всем». И кому же этим «всем» не становиться, как не единоверцам-грекам!

У каждого свои резоны, мотивы. Ну а я не стал разочаровывать и разубеждать. Вряд ли пока можно было говорить о том, что Россия пришла в Крым прочно и навсегда. Пока мы еще только подошли к первому, после Перекопа, крупному городу. Да и турки свое слово не сказали, татары полностью не разгромлены. Но игра идет, инициатива на нашей стороне. А это уже не так мало.

Мы рассредоточились в порту. Мы — это, если без отряда Фролова, тридцать три человека. Ну и я, дядька Черномор. Прям, как в сказке. Жаль, что на нас не чушуя, как жар горя, а теплые и очень жаркие халаты. Учитывая, что под ними еще и наша одежда, то жуть… Килограмма три воды с меня сойдет точно.

Большей частью мы уже скрывались за грудами мусора, которые здесь, в порту, образовались. Даже те, кто получил «счастливый билет» и готовился к отплытию, всё равно не теряли надежды вывести как можно больше своего добра.

Вот и получалось, что они в итоге бросали тюки прямо здесь, у причалов и в целом в порту. Ну, а те, кто облизывался на всё это, пока не решались приступить к присвоению чужого имущества. Все были на взводе, и получить по шее за мародёрку никому не хотелось… Да тут казалось, скоро могут начаться драки за косой взгляд, не то что за кражу.

Уже было далеко за полночь. Знатоки говорили, что вот-вот и начнется рассвет. Я считал, что еще около часа до появления первых лучей солнца. Но все равно решил, что пора…

— Начинаем! — сказал я.

Информация практически моментально разлетелась по всем нашим укрытиям, дошла и до бойцов, которые всё ещё скрывались среди толпы. Условные знаки в батальоне, особенно среди моих ближних бойцов, давно усвоили.

Ожидание всегда мучительно. И вот…

— Что стоите, правоверные? — закричали в толпе на татарском языке. — Русские пошли на приступ, никого щадить не будут, вырежут людей и сожгут город! Берите лодки и плывите к кораблям! Турки не посмеют стрелять — Султан приказал всех правоверных вывозить в Стамбул!

Это в спокойной обстановке, когда люди не находятся в поисках того самого последнего шанса уцелеть, когда они не в стрессе, паники. Вот тогда подобные слова, крики могли бы подвергнуться критике. А того, кто кричит, эти же люди и растерзали бы.

Но те, кто в ночи всё ещё находился в порту, все они ждали хоть чего-то, может быть, знак от Аллаха, послание как спастись. Ведь молились, взывали к помощи. И тут начинают кричать, что какой-то шанс спастись есть. Отчаявшиеся, но готовые ранее на все, люди будут верить любому. Ибо иного решения нет. И придут злые русские и всех вырежут.

Это как в будущем американцы уходили из Афганистана, и афганцы, понимали, что новая власть, талибы, за ними придут и спросят. И тогда обманутые люди цеплялись за обшивку самолётов, покидающих страну. Чувство страха многогранно, и в поисках путей спасения зачастую притупляется разум. И тогда люди готовы подвергать себя ещё большей опасности, используя смертельные и крайне спорные способы спасения.

Но толпа не сразу ринулась к лодкам, которых было немалое количество, так как всё ещё продолжалась погрузка на корабли, чтобы уже через несколько часов большим караваном выйти из города по направлению к Османской империи. И вот две группы, казалось бы, отчаявшихся людей, но на самом деле решительных и знающих, что им делать, ринулись к лодкам. Конкретно к двум лодкам, стоящим чуть в стороне и там уже сидели люди, охраняли.

Это были люди Фролова, усиленные некоторыми моими бойцами, которые умели плавать. На самом деле, большой проблемой было найти более-менее сносных пловцов. Когда всё это закончится, отправлю всех на озеро учиться плавать.

Лодки, гружённые якобы тюками с одеждой, а на самом деле внутри их были бочонки с порохом и с горючей смесью, первыми отправились в сторону стоящих на жёсткой сцепке боевых кораблей турок.

Не научило ещё уму-разуму их Чесменское сражение, когда был в реальности сожжён турецкий флот, стоящий на такой же сцепке. Ничего, учебное пособие уже спешно направлялось к боевым кораблям. Там такая смесь, что водой не потушить. Может только песком засыпать. Но песок на кораблях мог быть только в крюит-камере. Да еще и додуматься до такого нужно.