Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

— Эти пьяные придурки устроили дуэль! — крикнул я в пол.

— Пусть будут прокляты! — ответили мне. — Надеюсь они сдохли! И заплатят за эту неделю!

Я рассмеялся, вынимая письма из рукава убитого. Их было всего три, каждое было уже распечатано. В комнате пахло кровью, и мне не очень хотелось находиться тут дольше положенного.

Я высыпал на столик остатки денье. Их было много, просто сама монета была мелкой. Затем аккуратно сложил письма и спрятал их в свой третий кошелек. Уже и без того наполненный бумагами, правда иного рода. После чего, я вышел сперва из комнаты, а потом и из дома.

В переулке никого не было, меня никто не видел. Быстрым шагом, я направился (как и было заранее оговорено) к дому герцога де Тревиля. Я старался поменьше привлекать к себе внимание. Но к счастью, всем было на меня плевать. Только миновав резную ограду — домик у лейтенанта королевских мушкетёров, был ненамного беднее, чем у Конде — я позволил себе расслабиться.

Подойдя к входной двери, я погладил рукой кошелёк с бумагами и письмами, лишь затем постучал. Ужасно хотелось прочитать уже сейчас, но я боялся вытаскивать столь ценную вещь на улице. Через минуту, дверь распахнулась. Я ожидал увидеть слугу, но на пороге стоял уже раскрасневший от выпивки Исаак де Порто.

— Шарль, старый ты лис, заходи! — расплылся здоровяк в улыбке.

— Я тебя старше всего на пять лет, — вздохнул я, но в помещение вошёл. На самом деле то, что я был старше куда более потрёпанного жизнью де Порто, всегда вызывало у меня удивление. Но он попал в королевские мушкетёры намного раньше, и, видимо, успел хлебнуть лиха.

В большой и просторной гостиной собрались, кроме нас, трое. Герцог капитан-лейтенант де Тревиль сидел в просторном и явно дорогом кресле. Рядом с ним, на небольшой кушетке, развалился Арман де Сиег д’Атос. А в углу, разумеется, слабо освещённом, стоял Анри д’Арамитц. В отличие от прочих, этот пришёл без мушкетёрского плаща. Напротив, он был одет как самый обычный горожанин.

— Вот все и в сборе, — радостно возвестил де Порто, подходя к кушетке. Он уселся рядом с д’Атосом, и положил ноги на стоящий перед ним стол. На том же столе стояла пара кувшинов и пять кубков.

Я подошёл к столу, снял шляпу и поклонился капитан-лейтенанту.

— Рад, наконец-то, поговорить с вами лично, месье герцог, — сказал я. Де Тревиль только махнул рукой.

— Давно не виделись, Шарль, — сказал он.

— Да ты садись, чёрт тебя дери, — рассмеялся де Порто, указывая на ещё одно кресло. Уже не такое богатое, как-то, в котором рассиживал хозяин дома.

Я бросил вопросительный взгляд на Анри. Д’Арамитц только усмехнулся. Тогда я сел, оглядывая стол и кубки.

— Вы бы бросали, — устало произнёс я, глядя на красненького уже здоровяка. Впрочем, остальные собравшиеся были куда трезвее.

— Это я настоял, — улыбнулся де Тревиль.

— Зачем?

— Чтобы де Порто перестал себя корить, — ответил капитан-лейтенант. — С каждым ведь может случиться.

Здоровяк только покачал головой, но былая радость тут же схлынула с его круглого лица. Д’Атос приятельски похлопал его по колену, а де Тревиль сказал:

— Ваша охота прошла удачно?

— Не совсем, — вздохнул я. — Нашёл логово ещё одной…

Я чуть было не ляпнул «ячейки», а потом подумал, что вряд ли этот термин в ходу в семнадцатом веке. Помолчал секунду, я продолжил:

— Одной группы. Увы, все трое предпочли умереть, вместо того, чтобы рассказать мне что-то.

— Проклятье, Шарль, — выдохнул Анри д’Арамитц и прислонил затылок к стене. Де Тревиль кивнул ему.

— Вы же писали, что хотите проследить и узнать имена! — сказал капитан-лейтенант королевских мушкетёров.

— Парнишка не пошёл напрямую к хозяевам, — ответил я. — У них была снята комната над какой-то мастерской.

— Ты мог подождать, пока они начнут расходиться и продолжить слежку, — сказал д’Атос. Я развёл руками.

— Мог, ты прав. Но я решил подслушать их разговор и меня раскрыли.

— Мне нужно было идти вместо Шарля, — буркнул Арман.

— Прямо с дуэли? — усмехнулся д’Арамитц. Д’Атос бросил на него гневный взгляд, но промолчал. Я улыбнулся, глядя на наконец-то собравшихся вместе мушкетёров.

— Я успел подслушать не так много, — признался я. — Но нашёл кое-что очень интересное.

С этими словами я достал из кошелька с бумагами три уже распечатанных письма.

— Позволите их зачитать? Если честно, я прямо сгораю от любопытства.

Мушкетёры оживились. Даже д’Арамитц отлип от стены и подошёл к нам. Я развернул первое письмо. В мастерской пахло кровью и там я не почувствовал исходящий от бумаги запах.

— Оно пахнет духами, — сказал я.

— Знатные дамы могут так поступать, — с какой-то необъяснимой грустью сказал Анри д’Арамитц.

Я усмехнулся и зачитал друзьям первое письмо:

— «Дорогой Г. Никто, ни я, ни мои друзья из высшего круга, не отдавали такого приказа. Прошу вас, скорее найдите того, кто ответственен за этот нелепый и ужасно громкий фарс. Эти дураки лишь навлекут на нас новые беды. С нежностью, Ш.»

От этого «Ш», и от исходящего от письма запаху духов, у меня волосы на руках встали дыбом. Разве одно из альтер-эго Миледи, из книги Дюма, не звали Шарлоттой⁈

Я обвёл друзей взглядом. Все смотрели на меня с интересом, только д’Арамитц отчего-то побледнел. Тогда я вытащил из рукава ту записку, что передала мне нищенка. Сравнил их — почерк оказался разным.

— Ничего не понимаю, — прошептал я.

— Это вы тоже достали у убитых? — поинтересовался де Порто, указывая на записку от Миледи. Я покачал головой.

— Просто старая знакомая. Но у нас есть ещё два письма, друзья.

Я открыл второе, также пахнущее духами:

— «Дорогой Г. Учитывая произошедшее, я прошу вас и ваших друзей тотчас же затаиться и не совершать никаких действий, до следующего моего письма. На кону слишком многое, чтобы рисковать. С нежностью, Ш.», — прочитал я.

— Это после нападения на вас? — спросил де Тревиль.

— Или после поджога постоялого двора. Мне кажется, первое письмо было написано, когда эта нежная Ш., узнала про первое покушение, — ответил я. Мушкетёры закивали.

— Шарль, можно одолжить письмо? — сказал вдруг д’Арамитц. Я протянул ему бумагу. Мушкетёр быстро пробежал по ней глазами, а потом улыбнулся.

Он вернул мне письмо и с видимым облегчение снял с пояса бурдюк. Зная его, там была обычная вода. Анри сделал несколько глотков, пока мы все с интересом на него смотрели. Первым не выдержал де Порто:

— Ну же, Анри! Что вы там хотели разглядеть?

— Как и Шарля, меня взволновал почерк, — ответил мушкетёр.

— И что с ним не так?

— Я боялся, что письмо писала моя… кузина-белошвейка, чья фамилия начинается на Ш. К счастью, это не её рука, — сказал д’Арамитц.

— У нас есть и третье, — я уже открывал его. В этот раз, запаха духов не было. Да и почерк был другой. Не похожий, ни на Ш., ни на М. Я зачитал вслух:

— «Г., нужно действовать решительно. Сегодня с Ним видели не только Малыша, но и правую руку Покойника. К Руке не подступиться тихим образом, пока Он льёт слёзы по Покойнику. Нужно, чтобы ты встретился с человеком, который провалил дело Валленштайна. Тут его методы нас устроят. Как только Рука будет отсечена, избавься от ножа.»

— Даже инициалов нет, — усмехнулся д’Атос.

— Почерк узнаёт кто-нибудь? — спросил я, передавая письмо по кругу. Мушкетёры качали головой, один за другим, пока наконец письмо не вернулось ко мне.

— Де Порто, а де Бофор при вас писал что-нибудь? — спросил д’Атос. Здоровяк только покачал головой:

— Я не удивлюсь, если он, как когда-то Шарль, и вовсе писать не умеет.

— А Конде? — спросил я у д’Арамитца.

— Да, я читал его письма. Почерк не его.

— Письма могли писать слуги?

— Это должны быть очень доверенные слуги. На месте заговорщиков, я бы не стал так рисковать, — протянул д’Атос.

— С другой стороны, в заговор уже втянуто, кажется, половина Парижа. Я бы отбрасывал такой вариант, — ответил де Тревиль.