Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

— Итак, на Рошфора готовится покушение. Даже убитый вами не успел ничего сделать… — сказал де Порто.

— То попытается человек, написавший письмо, — закончил я.

Какое-то время мы совещались. Не сразу, но мы сообразили план, который вновь требовал нашего разделения. У каждого была своя роль, и многое могло пойти на перекосяк, но в плане мы были уверены.

Тогда я кратко рассказал об указании Рошфора, насчёт ограбления поместья де Бофора. Эта идея понравилась всем, и мы решили провернуть всё этой ночью. Единственной проблемой оставалась моя встреча с Миледи. Посвящать мушкетёров во все обстоятельства нашего с ней знакомства я не стал. Времени на это просто не было.

Решили, что штурмовать особняк де Бафора будем сразу после моего рандеву. Условившись о месте и времени встречи, мы выпили по бокалу вина и начали расходиться.

К полуночи, я уже стоял у церкви Сорбоны. На небольшом кладбище у церкви было тихо, лишь тоскливо завывал октябрьский ветер. Даже снег под ногами почти не хрустел. Было темно, и я прошёлся взад-вперёд, не зная, откуда ждать появления Миледи.

Внезапно, метрах в десяти от меня, кто-то зажёг масляный фонарь. Я повернулся на свет. Фигура в чёрном, кутаясь в плащ с капюшоном, ждала меня рядом с одной из могил. Фонарь как раз стоял на надгробии. Я сделал к ней несколько шагов. Тогда фигура рассмеялась.

— Как же легко оказалось вас провести, д’Артаньян, — раздался грубой мужской смех.

Фигура скинула плащ и тот упал на снег. Передо мной стоял рослый и крепкий мужчина, лет сорока. На его лице красовался уродливый шрам, от щеки до нижней губы. На груди была настоящая кираса, чёрт возьми! Мужчина держал в одной руке длинную, кавалерийскую шпагу. Куда длиннее моей. Куда хуже было то, что в левой руке незнакомец держал пистолет. И, поскольку, дуло его не было опущено к земле, я понял: пистолет уже заряжен и в любой момент готов выстрелить.

Прятаться было негде. Если повезёт, я мог бы нырнуть за одно из надгробий, когда грянет выстрел. Новый порыв ветра чуть не сорвал шляпу с моей головы. Мужчина опустил руку, и я грянул выстрел. Я бросился за высокую статую ангела, за мгновение до того, как это произошло. Мужчина выругался, но я уже выхватил из ножен шпагу и побежал на него.

Отбросив пистолет, незнакомец со шрамом скрестил со мной клинки. Сталь скрипела всего мгновение, а затем в левой руке противника мелькнул кинжал. Я едва успел перехватить его руку за запястье.

— Нехорошо, — усмехнулся я и ударил незнакомца лбом с переносицу. Противник зарычал, кровь брызнула из сломанного носа, и он попытался отступить.

Но я держал его крепко, а драться на шпагах на таком расстоянии было не слишком удобно. Опусти один из нас клинок, хотя бы на мгновение, и второй точно успеет вонзить его противнику в грудь. Мы стояли так секунды две: всё ещё скрестив шпаги на уровне груди.

А потом мужчина ударил меня ногой. Я этого ждал, прикрыл пах коленом и снова стукнул незнакомца головой. От второго такого удара он всё же потерялся. Я выхватил из его ослабевший кинжал и вонзил противнику в бедро. Незнакомец наконец-то взвыл.

— Если не остановить кровь, ты умрешь. Мне нужно имя того, кто тебя нанял, — холодно произнёс я, и шпага врага упёрлась ему же в грудь.

— Хорошо, хорошо! Будь ты проклят… — незнакомец выпустил оружие из рук. Шпага беззвучно упала в снег. Лезвие моей коснулось шеи неприятеля.

— Имя! — повторил я. Кровь из бедра незнакомца лилась на белый снег.

Мужчина сглотнул и тихо прошептал уже знакомое мне имя.

Глава 7

— Что ты сказал? — я до последнего надеялся на то, что ошибся. Незнакомец со шрамом опасливо покосился на приставленную к его горлу шпагу.

— Анна, — повторил он. — Меня просила Анна, чтобы я подговорил тех дурачков Бюте. А потом связался с бандитами, когда Бюте провалились.

— Анна де Бейл, — я всё ещё надеялся на то, что Миледи тут не при чём.

— Что? — вдруг лицо незнакомца вытянулось. Потом он тряхнул головой и сказал:

— Анна Австрийская, идиот! Вашей смерти хочет сама королева.

— Я её в жизни не видел! — чуть было не закричал я.

С чёрного неба снова посыпались пока ещё редкие снежинки. Даже ветер стих. Мой пленник уже начинал бледнеть. Он обречённо вздохнул:

— Моё бедро, месье.

— Вы правы, — я оттолкнул подальше его оружие, убрал своё в ножны. Усадил бывшего противника на землю. Достал из сумки на поясе несколько заранее заготовленных бинтов.

— Пока я вас перевязываю, вы можете продолжать, — сказал я, разрезая ткань. Только плотно затянув бинт над раной, я позволил себе вытащить кинжал. Незнакомец зашипел.

— Вы повесили дворянина. Испанца. Он был… братом или кузеном кого-то из друзей детства Королевы.

— Когда она ещё жила в Испании?

— Да, но… её поразила ваша жестокость. Казнь безо всякого уважения к его титулам…

Я забинтовал бедро мужчины так, как смог. Должен был выжить, особенно, если найдёт настоящего цирюльника.

— Она знала о заговоре? — спросил я. Незнакомец был чуть розовее выпавшего снега. Он кивнул.

— Удобно, спрятать один заговор в другом, — рассмеялся я. Мужчина кивнул во второй раз и сказал:

— Это решение далось ей нелегко, она всё же довольно набожная женщина. Вы… кому вы меня сдадите?

— Никому. Погибло уже слишком много людей. Вот что мы сделаем. Как вас вообще зовут?

— Вы обязаны моему отцу победой под Бапомом. Ему и его пушкам, — сухо усмехнулся незнакомец со шрамом. Я вспомнил ту битву, вспомнил, как артиллерия Франсуа Ларошфуко не давала испанцам опомниться, пока мы с мушкетёрами и гасконцами врывались в крепость.

— Значит и о том, как вздёрнули испанского капитанишку, тоже вы с папенькой рассказали королеве? — усмехнулся я. Мужчина вздохнул.

— Это вызвало негодование среди всей знати, месье. Не я, так кто-то другой.

— Вот что мы сделаем, месье Ларошфуко. Вас тоже зовут Франсуа?

— Франсуа VI, — с гордостью ответил мужчина. — Я прошёл с отцом всю Фландрию.

— Вы сказали, что Анна Австрийская очень набожная женщина. Я и сам слышал это. Примерная католичка.

— Всё верно.

— Вы вернётесь к ней и скажете, что кровь братьев Бюте и тех несчастных бандитов, что вы посылали, на её руках. Я не ищу войны, и не собираюсь мстить. Если она согласится и выдаст Его Величеству заговорщиков, всё закончится. Я мушкетёр, и не стану воевать против Королевы, я верен ей так же, как и её мужу. Вы всё запомнили?

Франсуа VI кивнул, и я поднялся на ноги. Вдруг он схватил меня за руку. Шрам на его лице дёрнулся, Ларошфуко с надеждой посмотрел на меня.

— Вы же человек чести! Ришелье мёртв, месье, если вы объединитесь с нами, то этот итальянишка не сможет запудрить мозги Его Величеству!

— Да что с вами не так? — взревел я. Франсуа одёрнул руку. Мрачная усталость прогнала всякую надежду с его лица.

— Вы так много времени провели в своей Гаскони, совсем не знаете, как мы натерпелись страху при Красном, — сокрушенно сказал он.

— Вы знаете, что передать Королеве. И вот ещё что. То письмо, что мне передала нищенка. Кто его написал?

— Эту рыжая дурёха, леди Винтер. Когда Бофор прознал про это, он запер её в подвале. Я решил, что это отличная возможность послужить своей Королеве.

Я усмехнулся и больше ничего не сказал. Оставив раненого Ларошфуко на кладбище, я быстро нашёл его лошадь. Она посмотрела на меня без особой приязни, но дала себя оседлать и понесла прямо на место встречи с мушкетёрами.

Троица уже ждала меня в небольшом домишке, в квартале от особняка де Бофора. Я отпустил лошадь и она с тихим ржанием понеслась обратно на кладбище. Мушкетёры уже были готовы, и передали мне облачение. Чёрный камзол, чёрную шляпу и чёрный платок, который должен был скрыть лицо.

— Мы теперь банда Рошфора? — рассмеялся я.

— Не хватает тёмно-фиолетовых плащей, — усмехнулся де Порто. Мы проверили оружие и выдвинулись в ночь. Снегопад усиливался и к высокому забору особняка мы подошли уже с полными шляпами снега. Отряхнувшись, мы очень быстро, один за одним, перемахнули через забор. Даже де Порто, несмотря на свои размеры, с лёгкостью перелез через высокое ограждение.