Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

— Если это она…

— Это она.

— Если это она, — повтори Анри. — Я же ей рассказывал о тебе. Всё рассказывал, а она спрашивала. О друзьях, а Бапоме, обо всём!

Я подошёл к мушкетёру, не переставая улыбаться. Потрепал его рукой по плечу и сказал:

— Они нашли ключик к каждому. Я рад, мой друг, что ключиком от тебя оказалась любовь.

Анри тихо и грустно рассмеялся. Затем, не прощаясь, покинул комнату. На несколько секунд я остался один. Бросил прощальный взгляд на Франсуа де Бофора. Увы, я ничего не мог сделать с ним. Законы эпохи были безжалостны, допрос этого человека, прямо в его доме, без постановления суда, лишь сплотил бы новых противником Мазарини.

Я вышел в коридор и быстрым шагом направился к лестнице. Охрана меня уже не интересовала — друзья с письмами покинули поместье, и я мог себе позволить небольшой шум. Заметив отсвет свечи в глубине коридора, я быстро спрятался за угол. Когда охранник был уже в метре от меня, я попросту выскочил из своего укрытия и ударил его кулаком точно в угол челюсти. Прямо в зону нокаута. Бедолага отправился спать и мне оставалось только затушить свечу, чтобы не устроить пожар.

Спустившись по лестнице вниз, я принялся искать дверь в подвал. К счастью, Миледи сама мне помогла. Проходя мимо одного из богато украшенных резных столиков, я услышал тихое и грустное пение. Отодвинув столик, я обнаружил и люк с навесным замком. Сейчас мне бы пригодился де Порто, но здоровяка рядом не было. Как и д’Атоса с его отмычками. Выбора не было, пришлось шуметь.

Я схватил стоящую у камина кочергу. Не просто утварь, а произведение искусства. Украшенная тут и там фигурной ковкой, изящно изогнутая и с парой камушков в рукояти. Я вставил её конец между дужками замка, опёрся на неё как на старый добрый ломик. Кочерга начала гнуться, но через несколько секунд поддалась и петля, удерживающая замок. Послышался оглушительный в ночной тишине звон. Я распахнул люк.

Внутри было темно, и сама Миледи притихла. Я был слишком зол на человека, что решился запереть собственную жену в подвале. Какая-то часть меня хотела, чтобы де Бофор пришёл в себя и спустился вниз, чтобы у меня был повод хорошенько ему всыпать. Так что я сорвал с лица платок, запалил одну из стоящих на столике свечей и заглянул в люк.

— Ми… Анна? — тихо спросил я.

Девушка показалась через мгновение. Она была избита, отчего кровь д’Артаньяна, как и моя, вскипела. Синяки покрывали всё лицо, на губах не было живого места от кровоподтёков.

— Шарль, — выдохнула она.

— Вы вообще не умеете выбирать мужей, — устало произнёс я.

— Он… не настоящий муж, — словно оправдываясь сказала Миледи. — Это только для дела. Клянусь вам.

— У нас нет на это времени, — вздохнул я. К люку была приставлена лестница и я помог Анне де Бейл, а теперь миледи Винтер, подняться. Когда наши руки коснулись, девушка вдруг покраснела. Я тихо сказал:

— Готовы сбежать со мной?

— Была готова, когда писала вам то письмо, — ответила Миледи.

Я улыбнулся. Именно в тот момент, в гостиную вошёл охранник со свечой. Он не слышал нашего разговора, казался заспанным и ленивым. Но я сам держал в одной руке зажжённую свечу, а в другой ладонь жены его хозяина.

— Пискнешь, и я тебя убью, — холодно сказал я, даже не вынимая шпаги. Наши взгляды встретились, прошла секунда, другая. Охранник отступил на шаг и кивнул.

Тогда я крепче схватил ладонь Миледи, и мы поспешили к выходу. Только у самого забора нас настигли крики, во всём доме стали зажигать свечи, кто-то метался из комнаты в комнату.

— Скорее, пока они не начали стрелять, — крикнул я, подсаживая Анну так, чтобы она могла перелезть через забор. Девушка справилась куда лучше, чем я ожидал.

Но вот когда я ухватился за край забора, раздались первый выстрелы. Пуля высекла искру в нескольких сантиметрах от моей головы. Я выругался и всё-таки перемахнул через забор. А потом мы дали дёру.

На разговоры не было времени. Мы бежали до самого дома бальи, молясь, чтобы люди де Бофора не нашли способа разбудить собак и пустить их по нашему следу. К счастью, на ночных парижских улицах, нас встречали лишь пьянчужки и бродяги, и никто из них не обращал на нас внимания. Преследователи тоже очень быстро отстали.

Мы вбежали через кухню и только там смогли перевести дух. Весь дом спал, уверенный, что я не вернусь до рассвета. Из гостиной слышался спокойный храп Планше и тихое посвистывание Сирано де Бержерака. Миледи уселась на деревянный табурет и улыбнулась.

— С детства столько не бегала, — сказала она.

— Я так рад, что вы мне написали, — невпопад ответил я. Анна вновь покраснела и отвела взгляд.

— Я так вас ненавидела, — вдруг сказала она. — А потом сама же вам написала.

— Вопрос в том, что из этого было ошибкой.

Девушка промолчала. Тогда я уселся на корточки перед ней, совершенно не по-рыцарски. Заглянул ей в лицо и сказал:

— Оставим всё это до рассвета. Вы знали о мадам де Шеврёз?

Миледи кивнула.

— Вы знаете, что она собирается убить Мазарини?

Девушка вздрогнула, а потом наконец снова посмотрела мне в глаза.

— Знаю, Шарль.

— И где сейчас скрываются её люди? Ваш муж рассказал вам?

— Да… Шарль, я ведь тоже с ними. Была с ними. Меня всё-таки казнят?

— Вы не дали де Бофору вступить в заговор Сен-Мара. Я не думаю, что…

— Отговорила, потому что этот несчастный мальчик был обречён с самого начала! — покачала головой Анна. — А не потому, что не желала смерти Красному. Шарль, вы не понимаете.

Я вздохнул. К сожалению, я всё прекрасно понимал. Осторожно, я снова коснулся руки Миледи. Она не стала вырываться, только смотрела на меня с такой же горечью во взгляде, как совсем недавно смотрел Анри д’Арамитц.

— Ришелье умер раньше срока, — улыбнулся я. — Этого я, по-вашему, не понимаю?

— Бувар делал всё, чтобы Красный умер. Старик ужасно мучился, все эти кровопускания и… я хотела его убить, Шарль. Хотела.

— И убили? — печально вздохнул я.

— И убила, — холодно ответила девушка. — Но уже не из ненависти. Он бы всё равно умер, я просто не могла на это смотреть.

Несколько секунд она молчала. Я не давил. Тогда Миледи сказала:

— Я передала Бувару яд.

— Вы научились смешивать яды за один год?

Анна снова спрятала глаза, покачала головой.

— Я умела и до встречи с Робером, — голос девушки дрогнул, но она продолжила. — Надеялась, что никогда больше не пригодится. Но потом…

— Думаю, ваших показаний против доктора Бувара будет достаточно, чтобы купить у Мазарини вашу жизнь, — пожал плечами я. — Но сейчас важно другое. Скажите, где скрываются люди де Шеврёз и этот заговор будет обезглавлен.

Спустя час, я и моя верная сотня, уже окружали богатое поместье, стоящее на самой окраине Парижа. За пределами крепостных стен, оно было идеальным местом для того, чтобы спрятать там небольшое войско. Я беспокоился, что мои люди как-то выдадут себя, вытекая из ночного города малыми группами. Но Пьер и Диего, мои старые доверенные товарищи, справились безукоризненно.

Снегопад наконец-то закончился и яркие октябрьские звёзды освещали нам путь. В самом поместье, впрочем, света было полно. Свечи горели чуть ли не в каждой комнате, да и во дворе кто-то пил и смеялся. На нескольких деревянных столах, вынесенных на улице, стояли масляные фонари.

Мушкетов или аркебуз у моих людей не было. Зато каждый нёс с собой старый добрый охотничий арбалет, пару кинжалов, пистолет и шпагу. Мы залегли прямо в снегу, укрывшись белыми плащами. Моя мануфактура в Гаскони ткала их всех цветов и фасонов, как раз для таких случаев. Я ещё не мог себе позволить настоящий маскхалат, но это был хоть какой-то камуфляж.

Все приказы были отданы. Первая группа, со мной во главе, тихо поползла к высоким арочным воротам. Забор вокруг особняка не был особенно высоким, и не походил на крепостное укрепление. Кажется, он даже был ниже, чем забор в доме де Бофора. Мы очень быстро оказались у ворот, и немногочисленная ночная стража была слишком увлечена выпивкой и игрой в карты.