Директор (СИ) - Семин Никита

После того как занесли все вещи, Леонид пообещал вечером заскочить — выпить за новоселье и знакомство. Отказываться я не стал. Просто в голову пришло, что абы куда меня не заселили бы. Раз дом-то казенный. И хоть болтать направо и налево не стоит, но уж узнать, кто у меня в соседях — святое дело. Заодно пойму, насколько меня плотно контролируют и как теперь относятся. Если у всех здесь такие же выданные за службу квартиры, то это один вариант. Заодно и узнать, какого уровня людей здесь селят. Если кто-то сумел в новостройке получить личное жилье — другой. Хотя бы потому, что это будет означать о возможности выкупа выданной квартиры. Видел я реакцию Люды, когда она впервые в наш новый дом зашла. Очень ей здесь понравилось, глаза так и горели.

Леонид пришел не один, а с супругой и еще двумя нашими новыми соседями: Юрием Ивановичем — мужчиной в годах и судя по речи, он какой-то профессор, и Родионом Михайловичем — тощим слегка сутулым инженером. На каком именно заводе работает Родион Михайлович, он не говорил. И вообще, как я понял, тема работы здесь не то чтобы табу, но никто особо не стремился вдаваться в подробности. Потому и меня не спрашивали о моей деятельности. Лишь род занятий уточнили и все.

Посидели душевно. Даже Леша особо не капризничал, только глазками хлопал. Юрий Иванович оказался вдовцом. Дети есть, но уже взрослые и живут своими семьями, но иногда навещают отца. А вот Родион Михайлович оказался холост. Да и женщинами особо не интересовался, предпочитая обсуждать какие-нибудь технические новинки. Причем любые, он их словно коллекционировал. И с Юрием Ивановичем они быстро нашли общий язык. Зато жена Леонида, низенькая Вера, оказалась той еще трещоткой, живо напомнив мне Дарью. С той лишь разницей, что она умела, задав вопрос, дождаться ответа на него. Но если в разговоре возникала пауза, то тут же ее заполняла.

Леонид был ей под стать — веселый, открытый, часто рассказывал смешные случаи из жизни летчиков. Правда непонятно — свои или чьи-то еще.

Я ни разу не пожалел, что согласился на это знакомство. На старой квартире у родителей мне с нашими соседями было не так легко и комфортно. И о своей работе толком не рассказать, а даже если что-то скажешь — завидовать начнут или опасаться. Там все больше рабочие с заводов живут. Люди не плохие, но разница в социальном статусе, хоть в нашей стране на бумаге все равны, всё равно чувствуется. Это отец с ними легко общался. Сам из рабочих, а то, что стал начальником цеха, лишь добавило веса его словам. И он сам для них стал как «наглядное подтверждение» тому, что в нашей стране обычный рабочий способен выбиться в начальники и при этом не смотреть на остальных свысока.

Мне же было еще радостно и за Люду. Она словно ожила. Последние дни, сколько я ее видел, была уставшая, измотанная, раздражительная. А тут — как будто сбросила с себя некий груз. С Верой щебечет, улыбается, с Лешей сюсюкается без былой раздражительности. Хоть и не по своей воле мы сюда переехали, но уже за одно то, что моя жена стала «оживать» я готов простить почти все Лаврентию Павловичу.

Следующая неделя прошла в хлопотах. Обживались на новом месте, пришлось побегать по ближайшим магазинам и лавкам — посуды докупить, бытовых мелочей, что остались в доме у родителей. Один раз заезжал Илья Романович. С восторгом осмотрел нашу квартиру, поздравил с новосельем, подарил бутылку коньяка и погремушку для Леши, после чего убежал по делам. А вот мама Люды к нам так и не пришла. Может и к лучшему. Зато мои родители тоже побывали у нас.

— Хоромы вам выдали, Сергуня, — задумчиво протянул отец, осматривая большую комнату. — Может, ты и прав был.

— В чем? — не понял я.

— В том, что не упал, — хмыкнул он в ответ. — Но ты все равно будь осторожнее.

Еще один плюс в новой квартире — газовая плита. Я помню, когда поднимал этот вопрос, очень удивлялся, что наших плит в стране почти и нет. И нашли их тогда лишь в Ленинграде в малом количестве. Однако с тех пор многое поменялось. Большие города, и Москва в первую очередь, активно газифицировались. Особенно новостройки. И те плиты тоже устанавливали в дома. Только предупредил Люду соблюдать технику безопасности с ней и объяснил, чем может закончиться ее не соблюдение. Она сначала испугалась и хотела вообще ей не пользоваться. Но все же удобство пересилило. Да и не было у нас здесь иного варианта. Дровяной печи тут не установили, на керосиновой лампе много не приготовишь, да и попробуй, найди такую лампу, чтобы на нее хоть ту же кастрюлю поставить удалось. А кушать хочется каждый день.

На новое место работы меня повезли только через неделю.

— Пока толком не определились, чем вам заниматься, — говорил мне Андрей Игушкин — приставленный от ОГПУ агент. Он же и должен был теперь стать в какой-то степени «связным» между мной и его службой, если возникнут проблемы.

— Это как? — удивился я.

— Да как-то, — неопределенно повел он плечами. — Странно, конечно, но я читал ваше дело. У вас, если я правильно понял, нет какой-то специализации. По образованию вы — юрист. И в законодательстве понимаете. Соавтором многих работ является. Но при этом еще и по линии партийного контроля работали. И вон, целый институт, возглавляли. Опять же указано было, что имеете отношение к разработке техники военного назначения… — тут он глянул на меня искоса и скомкано закончил. — Непонятно, куда вас приткнуть. Да на месте вам, думаю, определят фронт работ.

Добираться пришлось недолго. Всего двадцать минут на машине в сторону области, и мы на месте. Огороженная территория, какие-то складские помещения, штук пять не меньше. На ангары похоже. В стороне расположено двухэтажное здание без изысков. Новострой, сразу в глаза бросается.

Забор вокруг территории двухметровый, с пропускным пунктом. На нем потребовали у меня паспорт, а у Андрея — пропуск.

— Зайдите в особый отдел, — сказал мне после проверки документов охранник, — за вашим пропуском. Сегодня о вас отдельно упоминали, но дальше — без пропуска внутрь никак.

Согласно кивнув, мы проехали на территорию. К складам меня Андрей не повез, сразу же остановившись перед крыльцом здания. Сразу же мой нос учуял запах краски. Пусть и изрядно выветрившийся, но все равно понятно — лишь недавно то же крыльцо красили. Да и не только его. Оконные рамы беленькие, муха не сидела.

Внутри народа было прилично. Все носятся из кабинета в кабинет. Кто-то приколачивает у себя на дверь табличку. Пара электриков переругивается с каким-то мужичком. Проходя мимо, уловил суть их разговора: кабель телефонный как-то не так протянули и мужичок требовал провести его по-другому.

Кабинет начальника особого отдела уже обзавелся соответствующей табличкой на двери и являлся островком спокойствия в этом царстве суеты. Похоже, не только я заселялся в новую квартиру, но и здесь люди только обживали свое новое рабочее место.

— Здравствуйте, товарищ Лелейко, — первым поприветствовал хозяина кабинета Андрей. — Вот, ваш новый сотрудник — товарищ Огнев.

— Лелейко, Владимир Игоревич, — протянул мне руку полноватый с залысиной мужчина за сорок лет. — Секретарь особого отдела нашего НИИ. Вы за пропуском, правильно?

— Да. А что за НИИ?

— Вам не сказали, где вы будете работать? — удивился он. Я лишь отрицательно покачал головой. — Значит, мы хорошо работаем, — тут же удовлетворенно крякнул Владимир Игоревич, попутно выписывая мне пропуск и ставя на небольшой бумаге печать.

— Так что за НИИ? — снова спросил я, когда забрал бумажку.

— Научно-исследовательский институт при Наркомате военмордел!

Глава 9

Октябрь — декабрь 1932 года

Не отпускает меня армия. Пусть и не призвали, как всех остальных, но все равно в какой-то мере служить буду. Сначала, вон, хотели, чтобы институт со мной во главе провел анализ наших военных сил. А когда по воле случая я от этого дела оказался отстранен, сюда вот направили. В НИИ. И чем конкретно тут заниматься будут, мне Владимир Игоревич не сказал. И зачтется ли мне работа здесь, как прохождение срочной службы — тоже.