Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

На вернисаж я решил сходить и даже взять с собой Глотову. Пригласительный, который мне прислала Лиля, был на двоих. Я спросил у Насти, слышала ли она про эту тусу, которая будет в галерее.

– Да, – чуть поморщившись, ответила она. – Это же Закирова, она та ещё звезда, и родители забашляли. Можно и в Новой галерее, можно и в Эрмитаже делать. Ограничений нет.

– В Эрмитаже это к Романовым.

– Да хоть к кому, были бабки, что угодно можно.

– Так что, хочешь сказать, она бесталанная?

– Ну так, ничего особенного. Там в основном творчество знаешь какое? Нейросетка нарисовала, а она только задания давала.

– Ну, сильно‑то не принижай, мы ж ещё не видели.

– Да знаю я все эти штучки.

– Ты ведь интересуешься живописью, вот я и подумал, вдруг тебе интересно будет.

– Там живописи не будет. Но сходить я схожу. И да, мне интересно, спасибо. Да даже если было бы неинтересно, с тобой бы я пошла хоть на край света.

Она загадочно улыбнулась

– Заканчивай троллинг, – блеснул я недавно выученным словом.

В общем, мы пошли. Под вернисаж был отдан приличный по размеру зал в здании Новой галереи в культурно‑образовательном центре рядом с филиалом Русского музея. Здесь проводились выставки современного искусства.

Вокруг галереи, как я вычитал в сети, кучковались различные творческие объединения, коллективы художников, ранее считавшиеся маргинальными, а сейчас получившие возможность демонстрировать своё творчество народным массам.

Народным массам это было не особо интересно, поскольку они выбирали что‑то более традиционное и менее издевательское по сути. Так что эти художники развлекали сами себя.

Посетителей было довольно много. Модно одетые хлыщи, барышни, взрослые дяденьки богемного вида в круглых очках, сумасшедших шарфиках и в обтягивающих брючках‑дудочках. В общем, культурный срез областной столицы. Сливки.

– Сергей, – окликнула меня Лиля, когда мы вошли и попытались сориентироваться.

Она подбежала ко мне, чмокнула в одну, потом в другую щёку, разулыбалась и обдала ароматным облаком селективной парфюмерии. На ней было довольно простое, но эффектное платье. Ярко‑красное и короткое.

– Спасибо, что пришёл. Ну как тебе? Или ты ещё не посмотрел?

– Мы ещё не осмотрелись, – довольно резко вставила Настя.

– Ой, Настя, привет, – улыбнулась Лиля, практически не изменившись в лице. – Я рада, что ты тоже пришла, мне очень приятно. А твой мальчик не смог прийти?

– Какой мальчик? – недоумённо нахмурилась Настя.

– Ну тот, симпатичный, с которым ты весь вечер у Софы целовалась.

Смеяться в голос было неприлично, поэтому я просто отвернулся. Настя почернела, а Лиля с победным видом взяла меня под руку и сказала:

– Пойдём, я покажу где что. Там угощения, здесь картины. Настя, не отставай, пойдём с нами.

Настя промолчала.

– Ну как тебе? – спросила Лиля.

– Потрясающе, – усмехнулся я. – Только боюсь, я в современном искусстве мало что понимаю. Но цвета и формы очень приметные.

Лиля засмеялась.

– Признаюсь тебе, никто и ничего не понимает в современном искусстве. Но я скажу так, для простоты восприятия. Современное искусство – это эмоция, вырванная художником у зрителя. Это может быть и очарование, и восторг, и негодование, и даже отвращение. Но мне, конечно, хотелось бы вызывать только приятные эмоции, связанные с любовью. Поэтому вот в этих, на первый взгляд, неопределённых формах, очень многие из пришедших сегодня отмечают яркие проявления сексуальных энергий.

Матушки свет!

– То есть их можно воспринимать как гимн переходному возрасту? – вступила Настя. – Или в каком‑то смысле проявление раскаяния? А может, это епитимья?

– Ого, – усмехнулась Лиля. – Думаю, об этом тебе надо поговорить с Юрием Павловичем. Юрий Павлович, разрешите вас познакомить, вот это Настя, она только что высказывала суждение, которое вам, думаю, придётся по душе. Поговорите пока. Серёжа, пойдём, я тебе покажу свою любимую картину.

У меня зазвонил телефон.

– Да, Лиль, сейчас, извини, пожалуйста, мне нужно ответить.

– Ну хорошо, подходи потом, я буду вон там, – кивнула она.

Звонила Ангелина.

– Серёжа, привет, ты можешь говорить. Не занят?

– Для тебя всегда свободен.

– О, приятно слышать, – немного сухо ответила она. – Там какой‑то шум… Ты что делаешь?

– Да вот пришёл на вернисаж к Лиле Закировой. Она меня пригласила.

– К Лиле? – переспросила Ангелина и я услышал в голосе недовольство. – Здорово. Обязательно передай ей привет. Скажи, что я звонила. Я очень рада, что вы в моё отсутствие дружите. Очень хорошо. Ладно, не буду тебя отвлекать.

Голос её сегодня звучал, я бы сказал, немного стервозно. Возможно, в тот раз, когда она была у меня дома, она тщательно скрывала свою натуру, а может, причина была в чём‑то другом.

– Вот что я хотела сказать. Ты же помнишь, что будет на этих выходных?

– Да, будет суббота, а потом воскресенье.

– А‑ха‑ха, – делано засмеялась она. – Да‑да, конечно. Но ты же помнишь, что у меня день рождения?

– Ну конечно, Ангелина. Разве смог бы я забыть об этом?

– Отлично, – сказала она, будто получая заказанный кофе. – В общем, дедушка решил мне устроить праздник, клёвую вечеринку.

– Дедушка?

– Ну да, а что?

– Мамин или папин?

– Какой папин? Прикалываешься? Короче, я хочу, чтобы ты приехал.

– О, как… Так у меня школа.

– Ну что школа? Пропустишь. Прилетишь в пятницу, туда‑сюда, в субботу потусуемся, в воскресенье вечером улетишь обратно. В понедельник будешь уже на уроках с утра. Какие проблемы? На один день‑то можно уйти?

– Уйти можно, – сказал я. – Ради тебя хоть навсегда.

Потом только понял, что прозвучало это двусмысленно.

– Из школы, – поправил я ситуацию.

– Ну… вообще  уходить не надо, – с ноткой недовольства ответила она. – А на один‑то уж денёк можно. Ну что, приедешь? Я скажу папе, чтобы он купил тебе билет. И сфоткай мне паспорт.

– Не‑не, ты что. Зачем, чтобы папа твой билет покупал? Я сам куплю. Пришли мне все данные, когда и куда нужно подъехать. А доберусь я сам.

– Ну зачем ты будешь тратить деньги? У тебя их и так немного.

– Милая, кто же отправляется на день рождения к принцессе, не имея денег. Только не я.

– Ну понятно всё… Значит приедешь?

В голосе проскользнуло разочарование.

– Думаю, да. И спасибо за приглашение. Ну, если ты хочешь, конечно, чтобы я приехал.

– Конечно хочу. Зачем бы я тебе звонила и говорила об этом?

– А Мэт будет? – спросил я.

– Причём здесь Мэт! – нервно воскликнула она.

– Ну я просто спросил, поинтересовался. Я же не знаю, кого ты приглашаешь. Может, ты всю школу решила позвать.

– Нет. Тут будут мои московские друзья и ты. Больше никого.

– А где будет мероприятие?

– У дедушки есть дом… Ну, блин, я не буду тебе говорить. Это сюрприз, короче.

– Приятный?

– Ну, я надеюсь, что приятный, – смягчилась она. – Если ты, конечно, хочешь меня увидеть…

– О! – усмехнулся я. – Ещё как хочу.

– Значит, приятный. Ну ладно, всё, привет Лиле. Как купишь билет, сразу перешли мне, а я тебе потом отправлю номер машины и как зовут водителя, который будет тебя встречать.

Ближе к вечеру на вернисаже все хорошенько поддали, и атмосфера стала сгущаться. Пошли сальные шуточки, скабрёзности и прочие элементы разврата, обычно возникающие там, где нет ограничений в алкоголе, а на стенах размещаются визуальные образы «сексуальных вибраций».

В общем, несмотря на то, что Лиля предупредила меня о намечающемся продолжении банкета в очень узком кругу, я не стал дожидаться десерта и по‑тихому свинтил вместе с Настей.

– Это всё фигня, – выдала своё резюме Глотова, когда мы возвращались домой. – Я бы это всё делала совсем не так.