Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Я вас сейчас подвезу домой, – улыбнулся Александр Николаевич.

– Я как чувствовала, – расстроенно сказала мама, когда машина тронулась. – что эти твои идеи, помощь органам и всё такое ни к чему хорошему не приведут. Это же уроборос, змея, пожирающая свой хвост. Своих же помощников так прессуют. Ну что это такое?

– А кстати, – усмехнулся Чердынцев, – Щеглов‑то небось не знает о твоём сотрудничестве с Петей.

Я промолчал. Намёк был более чем прозрачным.

Высадив маму у дома, мы поехали к школе.

– Ну ладно, повторяться не буду, – сказал на прощание Чердынцев. – Думаю, ты сам всё понимаешь. В том числе и то, насколько твоей маме будет тяжело пережить, если с тобой что‑то случится.

В школу я вошёл, когда до конца урока оставалось чуть больше десяти минут. Маячить в коридоре, рискуя нарваться на Медузу, я не стал, поэтому поднялся наверх по лестнице, туда, где, собственно, произошло моё явление в этот мир.

Это место было общепринятым для того, чтобы пережидать здесь политическую непогоду, репрессии или просто пересиживать прогулянные уроки. На самый верх подниматься не стал, а уселся на подоконник так, чтобы меня не было видно из коридора четвёртого этажа.

За окном на школьном дворе было пусто. Я прижался спиной к стеклу и начал размышлять о своих делах.

Ясно, что Никитос очень хотел прижать меня с помощью этого дела. Прессовать до тех пор, пока бы я не раскололся. Но проблема для него заключалась в том, что Следственный комитет ему не подчинялся, и несмотря на то, что у него были связи в руководстве, руководство само по себе было неоднородным, и там действовали различные течения и дули очень разные ветры, нередко, прямо в противоположные стороны.

Собственно, поэтому я и попросил Чердынцева прислать мне толкового адвоката, но он сделал даже лучше, чем я ожидал. Адвокат оказался непростым. Впрочем, дело моё никто закрывать пока не собирался. Наоборот, с его помощью со мной собирались играть, перекладывая его с одной чаши весов на другую, как им будет удобно…

Сверху раздались шорох и шевеление, а потом упало что‑то лёгкое. Ручка, наверное. Я соскочил с подоконника и поднялся на пролёт вверх, крадучись поднялся ещё на пролёт и обалдел.

– Ничего себе, вот это встреча, – воскликнул я. – Привет.

Это была Грошева. Она быстро убрала руку за спину.

– А ты чего на физику‑то не пошла? – спросил я. – Ты как со мной заниматься‑то будешь, если сама прогуливаешь?

Она испуганно глянула на меня и сдула чёлку с глаз.

Кажется, я впервые увидел её лицо, бледное, но довольно симпатичное. В юности все симпатичные. Конечно, красавицей она не была, но по‑своему её можно было назвать милой. Хоть она действительно была худющей, лицо измождённым не выглядело, а глаза оказались большими и яркими. Голубыми.

– Ну, давай, Анюта, – подмигнул я, – показывай свой секретик. Что там у тебя? Ты куришь что ли?

Здесь наверху приторно пахло вишнёвым джемом. Она вдруг убрала руку из‑за спины и протянула мне лежащий на ладони изумрудный пластиковый цилиндр.

– Можно попробовать? – спросил я. – Ни разу не пробовал.

Она посмотрела с удивлением, но руку не одёрнула. Я взял пластмассовую хреньку изумрудного цвета и поднёс к губам.

– Кнопку нажми, когда будешь вдыхать, – тихо сказала она.

Голос у неё оказался глубоким, низким, с хрипотцой, густой как дым…

– Ты говоришь, – покачал я головой и нажал кнопку. – Жизнь полна сюрпризов.

Вдохнул, и тут же закашлялся.

– Кошмар, надо быть отчаянным, чтобы вдыхать в себя этот пар. Фу‑у‑у… Тебе что, правда нравится?

Она протянула руку, и я заметил на запястье синие линии.

– У тебя что там, татуха?

Грошева руку одёрнула и быстро приложила палец к губам. Внизу, ниже по лестнице, послышались шаги.

– Так, кто здесь? Я не поняла. Уроки прогуливаем?

Раздался строгий голос. Шаги вдруг участились и строгая училка рванула вверх, перескакивая через три ступеньки. Подлетела к нам и оказалась… Алисой.

– Оба‑на! – весело заржала она. – Намочили штанишки, а? Ух‑ты! Кто это у нас тут? Фига се! Подловила я вас! А вы что здесь делаете, а, Крас? Ты чё, с доходягой решил замутить? Ну, красава, ну, извращуга!

Аня сразу напряглась, насупилась.

– Да ладно, Грошева, чего напряглась? Я ж прикалываюсь. Чё ты как зомби‑то реагируешь? Вы тут парите что ли?

– Ты почему на физику не пошла? – спросила я.

– А ты?

– Я опоздал. Смысла идти не было уже.

– А я не пошла, потому что там сегодня тест, а я не готова.

– Ань, а ты‑то почему не пошла? – удивился я. – Ты же по физике шаришь.

– А она не пошла, потому что её Бубен достал.

– В смысле, Бубен достал?

– Бубен – это Бубен. Докопался на неё со своими видосами, снимал там рилсы тупые. Вот, она и психанула.

– Так он же на урок бы не пришёл, он же не из нашего класса, – нахмурился я.

– Он по коридору слонялся, поджидал там её.

– Чего он хотел от тебя? – спросил я у Ани.

Она поджала губы.

– Да, Анька хорош, – воскликнула Алиса. – Чё как немая‑то?

Прозвенел звонок, тут же захлопали двери, и школа начала оживать, раздались голоса, смех, крики, как всегда.

– Ладно, погнали на историю, – предложила Алиса.

– Идёшь? – спросил я у Грошевой.

Она кивнула, забрала у меня свой вейп, и сунула в карман.

– Ну чё, Красивый? – спросила меня Алиса. – Ты вчера к Цапле ходил, говорят?

– К какой Цапле?

– К Лилечке Закировой, да? Ну, и как, повосхищался художествами её? Или на неё пялился весь вечер? На ножки длинные, как у цапельки.

Я засмеялся.

– А ты чего не пришла?

– Я⁈ Она скорее бомжу отдастся, чем меня позовёт.

– Почему? У вас что, вражда?

– Ну да, потому что она змея подколодная.

– Ох, Алиса, – усмехнулся я.

– Ка‑анеш, Алиса виновата, а она такая хорошенькая и милая. Нравится тебе она?

– Ты чего напала на меня?

– Она всегда чужих пацанов отбивает. Нет чтобы познакомилась с кем‑то сама – нет, пытается отбить. И моего отбивала.

– Мэта что ли? Она, может, и отбивала, но только я не вижу, чтобы она его у тебя отбила. И вроде как ты с ним поссорилась совсем не из‑за Лили.

– Блин… Крас, ты чё? Она теперь за тебя, что ли, взялась? Чё ты вздыхаешь⁈

– Хочу в уголовный розыск, – помотал я головой. – Не хочу больше в школу.

– Какой розыск?

– Хорошо, что меня не у кого отбивать, да?

– Дурак ты, Крас, – сказала Алиса и двинула вперёд, ускорив шаг.

– Ты что‑нибудь понимаешь? – спросил я оглянувшись на Грошеву, молчаливо шедшую сзади.

Она кивнула.

– Да ладно… Ну, может, объяснишь?

– Ты, – вдруг сказала, она, – стал модной фишкой.

– Чего‑чего?

– Во‑первых, ты весь такой романтичный страдалец.

– С фига ли? – нахмурился я.

– Ты, считай из‑за своей драмы даже год потерял.

– Блин, капец. Это же зашквар или как там говорят, кринж?

– Почему? Ты продемонстрировал сильные чувства – это сильно. Не сломился. Что нас не убивает, делает сильнее. Ты стал сильнее, отлупил Мэта, отлупил Назара. На равных с Князем, зад ему не лижешь.

– Про Назара‑то ты откуда знаешь?

– Все знают. Потом весь город смотрел видосы с тобой и с Альфой, и ты поцеловал Алису, и не унижаешься перед принцессами и красотками, как та же Алиса и Цапля. А ещё говорят, что ты недавно встретился с Ангелиной и тоже не унижался. А ещё вокруг тебя какая‑та загадочная хрень творится с ментами, и об этом пишут в Телеге. Поэтому ты стал модным. Мне кажется, теперь все королевы бала хотят, чтобы ты стал их игрушкой.

– Аня, ты молодец, – усмехнулся я. – Прямо удивила меня. Всё чётко по полочкам разложила. Только больше ни с кем этим не делись, ладно? Не покрывай меня позором.

Она поджала губы.

– Ты будешь со мной физикой заниматься?

Она кивнула и вдруг снова заговорила: