"Святые" 90-е Пионер. Том III (СИ) - Ветров Клим

Ещё неделя, и парни окончательно превратят это жилище в хлев.

— В багажнике пассажир, выгрузите его, перевяжите нормально и в подвал спустите, — встретив в коридоре одного из бойцов, невзрачного парня с редким именем Мирон, распорядился я. Камуфляжная куртка Мирона была запачкана маслом, а на берце болтался оторванный шнурок.

— Сделаем, шеф, — флегматично отозвался тот, поправляя ремень.

Пройдясь по всему дому, я дошёл до столовой. Воздух пах вчерашним супом и пороховой гарью. Не садясь за стол, заметил два забытых кем-то бутерброда с колбасой. Хлеб зачерствел, но голод перебивал брезгливость.

Пока жевал, думал. У меня это обычно за обедом хорошо получается — наверное, калории мозгу работать помогают. Лосев пропал, Бондаря с Шухером убили, родители непонятно где, а на меня ополчился самый влиятельный уголовник области.

Варианты с официальным правосудием отметаю сразу, как фантастические. Но других нет, поэтому остаются привычные методы: тихо, жёстко, без свидетелей.

Минут через сорок стали подтягиваться парни из зала. Чтобы не привлекать внимания, шли они небольшими группами. Молча проходили в дом, растворяясь по комнатам, будто тени. Через неплотно прикрытую штору я насчитал двенадцать человек. С теми, что уже были здесь, набралось почти два десятка. Сила серьёзная, если не считать проблем с оружием.

Несколько калашей на руках у нас есть, и даже с запасом патронов. Пистолетов с десяток, но боекомплект к ним — беда. Револьверы годились разве что для эффектного самоубийства. Из последних трофеев — АКМ, обрез, да пара старых «стволов» с прошлых разборок. Чтобы минимально вооружить всех, требовалось раздобыть ещё пяток автоматов и гору патронов.

Перекусив, нашёл Миху. Выдав ему пачку смятых купюр и ключи от «девятки», отправил вставлять стекла. В девяностые с этим могли быть проблемы — дефицит, да и не каждый сервис возьмётся без лишних вопросов.

Во двор подъехали ещё четверо на ржавом «москвиче» цвета хаки. Одного я знал — пили вместе. Остальные были незнакомыми: молодые, спортивные, с суровыми лицами и пустыми взглядами.

— Пионер, что с пушками делать? — Соня возник внезапно, как всегда. Его лицо, обветренное морозом, светилось едкой ухмылкой.

— Думать, где взять, как минимум. Есть предложения?

— В смысле где? А-а… Ты ж меня не дослушал. Мы тут кладовочку интересную нашли, что-то вроде оружейной комнатки. Показать?

Комната оказалась маленькой, без окон, с дубовыми стеллажами вдоль стен. На полках, обитых бархатом, стояли ружья — не «тозики», а настоящие произведения оружейного искусства. «Беретты», «Браунинги», помповые «Ремингтоны» с гравировкой на прикладах. Патрин явно любил роскошь.

— Может, обрезов понаделать? — Соня потрогал ствол двустволки.

— Шутишь? Одно такое ружьё больше «Волги» стоит. Да и обрез — оружие ближнего боя, а нам дистанция нужна.

— Пушки раздай тем, у кого нет. Разбей по парам, чтобы на двоих было что-то нормальное. Сможешь?

Соня кивнул, прихватил «Беретту» и скрылся в коридоре.

Вернувшись в кабинет, я накрыл запачканное кресло покрывалом, и с удовольствием провалился в его объятия. План зрел в голове, как набросок мелом на асфальте: поймать Жёлтого, того типа, на которого указал раненый. Место я знал, его братва тусовалась в спорткомплексе за рекой. Численность — человек десять, но парни все серьёзные, и, как мне кажется, вооружены до зубов.

К шести вечера дом напоминал разворошённый муравейник. В гостиной набилось тридцать человек. Кто-то чистил стволы, кто-то делил патроны. Запах табака и пота висел в воздухе густым туманом.

— Машин сколько? — спросил я у Михи, когда он вернулся из сервиса.

— С твоей, две. Ещё Бурый должен подъехать — ждёт, когда батя с работы приедет, тачку забрать.

Итого три машины, пятнадцать бойцов. Против десятка, но с хорошим вооружением. Если не затупить, можно даже и без потерь сработать, внезапность — наш козырь.

Ровно в семь собрал всех. Те, кто не влез в гостиную, толпились в коридоре. Речей не стал толкать — не за родину воюем.

— Вопросы? — бросил я, закончив краткий инструктаж.

— Премия за голову врага будет? — спросил мордатый парень с лицом, напоминающим перезрелую грушу.

— Обязательно. Только скальп не забудь снять.

Все заржали. Напряжение слегка спало.

— Если серьёзно — без геройств. Делаем всё быстро и тихо.

Выехали сразу после сбора. «Москвич» цвета хаки шёл первым, прокладывая путь в сгущавшихся сумерках.

Новое здание спорткомплекса, стеклянное и вычурное, давно перетянуло на себя всю славу. Старую «качалку», брошенную в тени новостроя, не снесли — передали спортшколе, из стен которой вышли Жёлтый и его братва. Кирпичные стены облупились, крыша местами просела, но сквозь затянутые морозом окна пробивался тусклый свет.

Близко подъезжать не стали. Заглушили моторы за соседней пятиэтажкой. Спешились, разбившись на группы по пять человек. Снег под ногами скрипел, пахло свежестью и почему-то старым железом.

— Главное, друг друга не постреляйте, — бросил я напоследок, поправляя приклад АКСУ.

Центральный вход обозначился тусклой точкой сигареты — кто-то курил в темноте, прислонившись к дверному косяку. Чёрный ход, заваленный ящиками из-под пива, оказался заперт на висячий замок. Залив дверные петли машинным маслом, минут пять ковырялись монтировкой, стараясь не звякнуть. Когда справились, дверь открылась почти без скрипа.

Первым я не пошёл. Пусть парни набираются опыта, да и рисковать без нужды не хотелось.

Секунд десять тишины. Потом — резкая очередь, звон гильз по бетону. Грохот гранаты встряхнул стены, осыпав штукатурку. Ещё пара выстрелов, и снова тишина, густая, как смола.

Странно, думал будет поживее.

— Чисто!

— Чисто!

Голоса эхом отразились от голых стен. Зал встретил запахом пота, курева и пороха. Трое лежали в лужах крови прямо у входа, ещё трое — у стены, неестественно вывернув конечности.

Жёлтый сидел на сломанном стуле, вцепившись в живот. Его лицо, обезображенное гримасой боли, всё ещё сохраняло остатки былой наглости. На стене висел плакат со Шварценегерром, теперь пробитый пулями.

— Ну что, герой? — я присел перед ним, стараясь заглянуть в глаза. — Говори, где твой босс прячется. Или будем кости ломать?

Его пальцы дрожали, сжимая рану. На полу между нами упала капля крови, медленно расползаясь по трещине в плитке.

Глава 2

— Да пошел ты… — прохрипел Жёлтый, стиснув зубы так, что желваки на щеках заиграли. Но когда я придвинул клинок к его паху, ощутив под лезвием дрожь мышц, он без раздумий сдал своего покровителя, выпалив адрес скороговоркой.

— Добейте, чтоб не мучился. — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь, и едва не оглох от выстрелов — резкие хлопки автоматных очередей заполнили помещение, гильзы посыпались на бетон. Жёлтого буквально изрешетили: тело дергалось под ударами пуль, пока не упало со стула.

А вообще, нормального боя не получилось, потому что нас просто не ждали. Да, когда парни ворвались в зал, ломая дверь плечом, бойцы Жёлтого попытались схватиться за оружие — но не успели. Повезло ещё, что самого «босса» не грохнули, только чутка подстрелили.

При обыске нашли арсенал: три калаша с магазинами в синих тряпичных чехлах, пахнувших машинным маслом; пистолеты ТТ с облезлым воронением, обрез с примотанной изолентой рукоятью. Гранаты лежали аккуратной пирамидкой — Ф-1 с шершавыми ребрами и три зеленых «шумовика», похожих на консервные банки. РПГ-7 притулился в углу, словно забытый зонтик, присыпанный цементной пылью. Сейф не поддался — вырвали с куском штукатурки, оставив в стене рваную дыру, погрузили в багажник «Москвича», страшно заскрипевшего пружинами под тяжестью.

— Поджигай, и уходим. — Скомандовал я, вдыхая терпкий запах бензина. Миха плеснул горючки на засаленные шторы, и проливая «дорожку», последним покинул качалку.

Вспыхнуло красиво. Я вообще люблю огонь, меня он успокаивает, но сейчас любоваться не было времени. Отправив Москвич с добычей обратно на базу, дальше рванули двумя машинами. Десять стволов хватило бы на армию, но по словам перепуганного Жёлтого, у Абхаза охраны — кот наплакал. Вор в законе, уверенный в неприкосновенности, жил скромно.