Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

— Это обман! — завопил мужчина. — Это он шпион, его завербовали во Фландрии!

Я схватил незнакомца за ноги и поволок по коридору в комнату. Хозяин изумленно наблюдал за всей этой картиной, и, видимо, пораженный моей наглостью в самое сердце, мог только открывать и закрывать рот.

— Два ливра, — примирительно сказал я.

— Пять, месье, — разговор о деньгах чудесным образом излечил его немоту.

— Чёрт с тобой, пять, — ответил я и втащил упирающегося незнакомца в комнату. Его товарищ уже лежал там, заботливо уложенный Планше на кровати. Джульетта зажгла несколько свечей, оставшихся на единственном столе, у окна. Я втащил раненого и обезоружил его. Уселся рядом на корточки. Вынимать из ноги незнакомца кинжал я не стал. Ему и с ним было хорошо.

— Ну, давай заново, приятель, — хищно улыбнулся я. — Как тебя зовут, на кого работаешь и зачем я тебе нужен.

— Пошёл к дьяволу! — рыкнул мужчина и плюнул мне в лицо. Планше заботливо подал носовой платок, в чёрных пятнах.

— Давай на чистоту, — устало сказал я, прикладывая платок к щеке. — Я считаю себя чертовски хорошим человеком, и поэтому не приемлю пытки. Понимаешь, что это значит?

Незнакомец рассмеялся.

— Что ты мягкотелая трусливая…

— Нет, — устало вздохнул я. — Это значит, что я тебя просто убью, если ты не скажешь.

На этих словах мужчина сник. Он посмотрел на лежащий на кровати труп. Потом на меня. Планше уже зарядил арбалет и болт смотрел прямо бедолаге в грудь. Намёк он понял правильно.

— Последний раз, — сказал я. — Кто ты такой, на кого работаешь?

Мужчина сглотнул. Он открыл рот, и в ту же секунду, слюдяное окно разлетелось вдребезги. Я ожидал выстрела из арбалета, даже грохота выстрела или того, что в комнату бросят бомбу. Вскочил на ноги, снова выхватывая шпагу, но было поздно. Из груди незнакомца торчала здоровенная алебарда. На секунду я даже опешил. Эта дура весила не меньше трёх килограмм, и я бы не рисковал использовать это в качестве метательного оружия. Планше бросился туда, и я схватил слугу буквально за шиворот.

— Куда? — зарычал я. — А если он не один?

В подтверждении моих слов прогремел выстрел. Только после этого я отобрал у слуги арбалет и подбежал к окну. Фигура на лошади уже мчалась вдаль, небольшое пороховое облачко ещё висело за окном. Чертыхнувшись, я уложил арбалет на осколки слюды и прицелился. Всадник удалялся быстро, но я оказался быстрее. Болт вошёл всаднику в спину. Словно не почувствовал ничего, незнакомец скрылся в ночи.

— Тысяча чертей! — крикнул я ему вслед. — Планше, седлай лошадь!

— Не догоним в ночи, месье, — устало бросил слуга. — Ноги переломаем.

— Поскакал в сторону Парижа, — протянул я. — Там и найдём.

— Вы его разглядели?

— Не особо, — я вздохнул, — и роста он обычного. Но сдаётся мне, человека способного метнуть алебарду я точно опознаю. К тому же, с раной в спине.

Планше кивнул. Бледная как смерть Джульетта вжалась в угол, переводя взгляд с меня на труп и обратно. Я усмехнулся.

— Прости, девочка. Зря тебя с собой взял.

Джульетта не ответила. Планше разрядил бесполезный уже арбалет и с тоской поглядел в окно. В этот момент, словно ошпаренный, в комнату влетел трактирщик.

— Что случилось? — вскрикнул он, а потом, заметив два трупа, отшатнулся обратно в коридор.

— Моё оконце! — завопил мужчин ещё громче.

— Ты видел человека с алебардой? — спросил я. Хозяин только помотал головой и сделал ещё один шаг назад. Ну конечно же, никто ничего не видел. Надо было для успокоения совести ещё спросить в общем зале, но я был уверен. Убийца не показывался никому на глаза, съехал с дороги и ждал.

— Эти двое выбегали наружу?

Трактирщик кивнул. На большее его не хватило.

— Доложили нашему гостю, — сказал я, скорее самому себе, чем Планше или Джульетте. — Сколько я тебе должен?

— Десять! — выпалил трактирщик.

— Семи с тебя хватит, — ответил я. Мужчина только снова закивал. Я отсчитал семь ливров и положил их на стол. — Нам нужна другая комната.

— Сию минуту, — хозяин трясущимися руками начал перебирать ключи на поясе. Я же помог Джульетте встать и пройти мимо тел. Планше собрал наши вещи, не забыв и поднос.

— Тела… можно унести? — вдруг снова подал голос трактирщик.

— Развлекайся, — усмехнулся я, принимая ключ. Трактирщик махнул рукой в сторону противоположной двери. Я открыл дверь, оглядел совершенно пустую комнату. Всё та же кровать, тот же стол, только окна не было. — Надо было с самого начала тут селиться…

Я пропустил вперёд Джульетту и Планше, ненадолго задержавшись в дверях. Хозяин и пара мальчишек, помогавших ему в трактире, выносили трупы через задний ход. Отметив про себя это на будущее, я вернулся в комнату. Слуга зажёг свечи и разлил по кружкам вино. Две железные и одна деревянная сейчас стояли на столе. Я подошёл, передал деревянную девушке, сам взял железную.

— За упокой этих несчастных незнакомцев, — произнёс я и осушил кружку. Плаше сделал тоже самое, Джульетта лишь чуть отпила.

— Что там на дне?

Планше потряс полупустой уже бутылкой. Снова разлив вино по двум кружкам, он заглянул внутрь бутылки.

— Орех, месье, — ответил он.

— И как они его туда засунули? — я взял бутылку и приставил её горлышком к столу, чтобы было меньше осколков. Ударил по нему ребром ладони и горлышко с хрустом отломилось. Внутри действительно лежал грецкий орех. Я быстро достал его и осмотрел. Он словно был измазан в смоле или чём-то похожем. Положив орех на стол, я ударил по нему рукоятью кинжала. Внутри лежала небольшая записка. Планше и Джульетта с интересом смотрели на меня. Я взял записку и развернув её, прочитал всего одно предложение:

«Известная нам обоим особа покинула Лилль и едет в Париж, в сопровождении некоего опального дворянина. Искренне ваш, Х. О. Н.»

— Хьюго О’Нил прислал весточку, — сказал я Планше. — Миледи в Париже.

Я проснулся минут за пять до стука в дверь. Успел накинуть плащ — спали мы все в одежде, потому что камин был только в общем зале, а осень уже вступила в свои права. Джульетта только сильнее закуталась в одеяло. Утро было особенно холодным. Планше лениво потянулся на расстеленном на полу тряпье. Я подошёл к двери. В то, что пришли убийцы, я не верил. Слишком уж рано, после такого яркого провала им следовало бы затаиться на денёк-другой, составить новый план или хотя бы доложить нанимателям. Но осторожность лишней никогда не будет. Я вытащил шпагу и спросил:

— Чем могу помочь? — от моего голоса сразу же проснулся Планше. Ему понадобилось мгновение, чтобы обвести комнату осоловевшим взглядом. После чего, слуга сразу же проснулся и схватился за арбалет.

— Королевский бальи, лейтенант Эжен Франсуа Плерво, — послышалось из коридора. Бальи, как я успел узнать, это что-то вроде судьи и следователя разом. Представитель бальяжного суда. Я улыбнулся, Планше убрал арбалет под кровать и только после этого я открыл дверь.

— Доброе утро, месье, — улыбнулся я высокому и долговязому парню. Тот был одет в запыленный с дороги плащ и руки держал по швам. Пришёл он один, так что я сразу же убрал шпагу в ножны. — Проходите.

Я отступил назад и Планше отполз в угол. Джульетта накрыла голову одеялом. Парень был не то, чтобы уродлив. Скорее выглядел по-дурацки. Мало того, что долговязый. Он не носил бороды, только усы — что вообще не соответствовало теперешней моде. К тому же, лицо его было худым и вытянутым, но мягкий подбородок почти сразу же переходил в шею.

— Вы по поводу ужасного покушения на меня, месье бальи Плерво? — я продолжал растягивать рот в самой елейной улыбке, на которую вообще был способен. Лейтенант пошевелил усами, оглядывая комнату.

— Кто это? — он кивнул в сторону Джульетта.

— Моя няня, — сказал я. — Женщина пожилая, я смилостивился и позволил ей спать на кровати.

— Похвально, — усы снова пошевелились. Улыбаться было всё проще. — Вы человек чести.