Директор (СИ) - Семин Никита

— И все? — неприятно удивился Иосиф Виссарионович. — Но с этим справится любой юрист! Неужели он ничем другим не занимается?

Берия на мгновение задумался, но все же решил, что скрывать о деятельном участии Сергея в работе конструкторов не стоит. Ведь товарищ Сталин может и у кого другого, да даже у самого Огнева спросить, и тогда гнев падет на самого Лаврентия.

— Еще Огневым было предложено несколько перспективных идей, способных существенно увеличить боевую эффективность нашего оружия. В частности — по его предложению разрабатываются крылья к сбрасываемым бомбам с радиоуправлением корректировки полета. Такая доработка позволит существенно увеличить точность попадания при бомбометании с самолета, а также увеличивает дальность бомбометания. Кроме этого Огневым предложено оснастить боевые ракеты, как он выразился, «головками наведения по тепловому контуру». Однако эта идея хоть и перспективная и в теории позволяет достичь поражения с точностью до метра, является трудно достижимой на текущем технологическом этапе развития нашей науки и промышленности. Это по словам конструкторов и ученых все того же НИИ, в котором работает Огнев. Но над идеей работают.

— И в чем проблема? С чем не может справиться наша наука? — тут же спросил Сталин.

— В первую очередь по словам специалистов нужны более компактные радиодетали с большим радиусом действия. Также необходимо разработать датчики ответной реакции на команды оператора, который будет «вести» ракету с момента старта до попадания.

— Еще какие-то идеи товарищ Огнев высказывал?

— Да. Он плотно работает с товарищами Королевым и Колмогоровым над созданием вычислительной машины нового типа, построенной на радиолампах. Такая машина в перспективе может заменить оператора-наводчика высокоточных ракет, когда те будут созданы. Собственно, именно по идеям товарища Огнева и создается вычислительная машина. Ну и возможность применения отдельных узлов или процессов в народном хозяйстве сначала оценивается самим Огневым, после чего он сам составляет заявку на авторское право, в котором расписывает преимущества изобретения при внедрении. На данный момент все заявки, составленные им, приняты комиссией Комитета по делам изобретательства единогласно и уже внедряются в производство.

Услышав ответ, Сталин задумался. Получается, Сергей все же нашел выход своей кипучей энергии даже в таких условиях. С одной стороны хорошо. Выходит, ситуация с его мнимой смертью не сломила парня, и он показал способность и придерживаться навязанных договоренностей и при этом и дальше приносить пользу. А с другой — теперь парень отдалился не только от членов политбюро, но и от самого Иосифа. Эдак он может и вовсе забыть, кому обязан своим взлетом или того хуже — посчитать, что справляется без него, Сталина, с любыми сложностями. А худший вариант — начнет думать, что работа на генерального секретаря несет ему неприятности и начнет отдаляться. Так оставлять это нельзя!

— Хм-м. А как обстоят дела с его анонимностью? Никто из тех, кто его знал, парня не видел?

— По нашей договоренности он обязан уведомлять о подобном. Пока что такой контакт был лишь один и то недавно — с Андреем Кондрашевым. Встреча была случайной, это установлено точно.

Ну вот. Получается, что и нет смысла и дальше его скрывать. Выпячивать не стоит, но встретиться и поговорить необходимо. И на этой встрече желательно как-то поощрить парня, показать, что его старания замечены и оценены по достоинству. Иосиф Виссарионович успел уже за столько лет узнать Сергея. Поэтому примерно представлял, что может заинтересовать его и в то же время пойдет на пользу и детищу самого Сталина — СССР.

— Устрой нам встречу, Лаврентий, — произнес через пару минут генеральный секретарь. — Завтра.

Я вернулся домой с двумя авоськами, наполненными выпечкой, овощами и рыбой. Последний поход в магазин перед новым годом. Еле отстоял очередь, три часа потратил! Но оно того стоило. Аромат свежего хлеба, булочек и сладкого пирога шел одуряющий.

А дома кроме Люды с сыном меня уже ждал Андрей Грищук. Обычно он только сопровождал меня от дома до работы и обратно. Во внерабочее время я его и не видел, и его появление закономерно вызвало у меня настороженность.

Люда с радостью приняла авоськи и кинулась разбирать продукты, сунув Леше сушку. Пока тот обсасывал ее, я поздоровался с Грищуком и мы прошли в комнату, где тот и рассказал, зачем пришел.

— Товарищ Сталин о тебе вспомнил. Завтра с утра к нему поедем, поэтому работу пропустишь.

— А мне там выговор не влепят?

— Товарищ Лелейко предупрежден, так что не переживай. Защитит тебя перед директором.

— И куда поедем? Я это к тому, что завтра новый год. Успею домой-то?

— В Кремль, так что успеешь, — усмехнулся мужчина. — В девять будь готов, заеду за тобой.

Больше он задерживаться не стал, тут же покинув квартиру. А вот я не знал — радоваться или переживать, что обо мне вспомнило высокое начальство. В итоге пришел к выводу, что радоваться особо нечему, а переживать — только нервы тратить. И чтобы отвлечься от этих мыслей, отправился помогать Люде готовить праздничный стол. Сегодня большую часть блюд сделаем, а завтра к вечеру гостей ждем. Мои родители должны прийти, да Илья Романович обещал заскочить, поздравить. Главное, чтобы этот неожиданный вызов в который раз мне все планы не поменял. А то — что не поход к товарищу Сталину, так все с ног на голову в моей жизни переворачивается.

Машина с Андреем подъехала точно в срок. Когда выходил из квартиры, столкнулся с соседом, Леонидом.

— Привет, Серег. Что-то ты сегодня поздно. Предчувствие праздника? — хмыкнул он.

— Предпраздничный отчет, — усмехнулся я в ответ.

— О, — с пониманием кивнул он. — Тогда ни пуха тебе.

— К черту.

За последнее время мы в каком-то смысле сдружились. Пусть и виделись не часто, зато наши жены активно бегали друг к другу в гости. Менялись рецептами, обсуждали планы на лето — как с детьми его лучше провести и удастся ли выбраться из душного города. И пусть точного места моей работы я не говорил, но факт того, что за мной постоянно приезжает автомобиль, говорил о важности учреждения и моей должности там лучше любых иных «корочек» или рассказов. Поэтому для летчика, чья профессия в нашей стране была «элитной», не было зазорным и поручкаться со мной у всех на виду, и принять за равного себе.

До Кремля добрались за полчаса. Там въехали через один из служебных проездов и подкатили к непримечательному входу. Видимо «светить» меня никто до сих пор не собирался.

Пройдя по коридорам так, что мы умудрились ни с кем не столкнуться, Грищук довел меня до знакомого кабинета.

— Товарищ генеральный секретарь ждет вас, — указал мне на дверь Сергей Леонидович.

Поздоровавшись, я, подавляя внутреннее напряжение, пошел в кабинет.

— Здравствуйте, товарищ Огнев, — встал со стула Сталин и указал мне на стул напротив его стола. — Присаживайтесь.

Когда я расположился, Иосиф Виссарионович стал меня расспрашивать: как я теперь живу, нравится ли мне на новом месте, не скучаю ли по работе в институте. Скрывать я ничего не стал. Живу хорошо, на новом месте нравится. По институту сначала скучал, но сейчас уже втянулся в новую работу.

— Мне рассказали, что с вашей подачи разрабатывается новый тип оружия, — вдруг сказал Сталин. — А еще идеи у вас имеются?

— Идей хватает, — осторожно начал я, — но не все они к месту. Все же НИИ военного характера.

— Что вы имеете в виду?

— Да даже развитие сельского хозяйства в тепличных условиях, — пожал я плечами. — Выведение новых сортов, которые бы давали больше урожая, но очень требовательны по условиям их выращивания. В открытом грунте тут же погибнут, а в оборудованном помещении — вполне могли бы плодоносить если не круглый год, то уж точно две трети.

Такие мысли меня посещали каждый раз, когда я отправлялся в магазин за продуктами. Помню еще изобилие моей прошлой жизни, когда полки были завалены овощами и фруктами. Правда из других стран, но ведь и в теплицах многое вырастить можно.