Представитель (СИ) - Семин Никита

— В крайнем случае. Только если санация с Мосцицким упрутся и не предложат вменяемых условий.

Ян Адамович ушел, а Береговой посмотрел на меня неодобрительно. Для дипломата мои действия — это провал. Но мне было плевать. Если Польша не станет нашим союзником, любой ценой, то о счастливом будущем СССР можно забыть. На годы, а может и навсегда.

Глава 11

Февраль 1938 года

— Вы дразните красных, — с прищуром посмотрел на Мосцицкого Джонатан Найджел. — Не скажу, что мне это не нравится, но вы подумали о последствиях? Вы же переиграли сценарий.

— В каком месте? — удивился Игнаций. — Ваше предложение должно было прозвучать позже, как уступка коммунистам. Дайте им время смириться со своим положением.

— Смириться? — хохотнул британец. — Вы так уверены, что они согласятся на ваши предложения? Я думал, ваша первая речь — это так, затравка, перед озвучиванием реальных вещей. Но вы же им ничего не даете!

— Вы недовольны этим? — искренне удивился Мосцицкий.

— Нет, мне это как раз по душе, — улыбнулся британец. — Но вы не боитесь последствий?

— Каких? — усмехнулся Игнаций. — Что они сделают? Этот коридор жизненно важен для их войск. Закроем его — и все, они потеряют половину армии! И красные это прекрасно понимают.

— Как и то, что вы сидите на пороховой бочке, — серьезно ответил британец, вдруг прислушавшись к чему-то. После чего быстрым шагом подошел к окну и аккуратно выглянул в него, но так, чтобы его силуэт не заметили снаружи. — И похоже, к ней уже поднесли фитиль.

С недоумением посмотрев на английского посла, пан Мосцицкий тоже подошел к окну и выглянул в него. После чего его лицо побледнело от ярости и страха.

— Они не посмеют, — прошептал он.

— Они уже вывели людей, — мрачно заметил Найджел.

Мысленно он проклинал русских, но в то же время не мог не восхищаться их смелостью и храбростью. Не побоялись последствий, как другие страны отреагируют на устроенный русскими бунт в чужой стране. Неважно теперь, успешный он будет или нет. Этот эпизод никто не забудет и начнут учитывать, что Советы могут провернуть подобное и в их стране. В том числе вроде как «союзной», если такой «союзник» попытается «покинуть стойло».

— Что будете делать? — с любопытством посмотрел на Игнация Найджел.

— Разгоним к чертям этих смердов, — процедил поляк.

— Вы же понимаете, что пока, — выделил последнее слово британец, — они просто вышли на улицы. И это — элемент давления. Чтобы вы все же пересмотрели свои предложения.

— Потому и разгоним этот плебс!

— А если не получится? Или вы думаете, что красные не предусмотрели и такой вариант? Тогда вас просто сметут, а на вашем месте окажется этот их марионетка Брылянский. Который подпишет все, что им заблагорассудится. Стоит ли риск того?

Не сказать, что Джонатан так уж беспокоился о судьбе стоящего рядом мужчины, но работать с ним можно было, притом довольно плодотворно. А вот с марионеткой красных Польша окажется на какое-то время потеряна для британской короны. И если и получится устроить в ней смуту, то далеко не факт, что коммунисты, имея своего человека на посту президента, не смогут ее быстро подавить. Риск потери влияния на Восточную Европу слишком велик, вот и приходится наталкивать этого поляка на правильные мысли.

— И что вы предлагаете? — через минуту лихорадочных размышлений, спросил Мосцицкий.

— Продолжить переговоры, — тонко улыбнулся Найджел. — Покажите, что вы согласны идти навстречу. Допустим… признать официально эту партию. Но в то же время, отказываетесь допускать влияния Москвы на внутренние назначения. Это — прерогатива самого государства. И точка. И когда они начнут возмущаться, дайте мне все-таки слово.

— Хорошо.

— А пока ведутся переговоры, пусть ваша полиция все же готовится к разгону толпы. Нужно показать, что и вы готовы к силовому варианту, а не только красные. И останавливает вас лишь ваше нежелание проливать кровь соотечественников.

Пока шел перерыв, и Ян Брылянский покинул нас, меня нашел Филипп Мореу и позвал на приватный разговор.

— Сергей, могу же я обращаться к тебе по имени? — уточнил он.

— Да.

— Тогда и ты зови меня Филипп. Так вот, Сергей, я не знал о предложениях польской стороны. Для меня, как и для мистера Найджела, они стали полной неожиданностью.

— А что вы хотели сказать на этих переговорах? Сейчас-то поделитесь?

— От меня просят заявить, что Франция поддержит любой исход переговоров. В обмен нам обещали «отсрочку», — едко усмехнулся француз.

Я лишь удивленно поднял бровь, не до конца понимая, о чем он.

— У бриттов сейчас самая удачная возможность, чтобы попытаться забрать себе некоторые наши территории в Африке, — пояснил он. — Иностранный легион по большей части выведен оттуда и воюет в Испании. Не все части, иначе бы они уже напали, но наш контингент там ослаблен. Наш флот скован Рейхом и английскими судами под германским флагом. Если мы согласимся «отойти в сторону» на этих переговорах, Великобритания даст нам два месяца «форы», — выплюнул он это слово.

— Разве ваши колонии это спасет?

Мореу поморщился при слове «колонии», все же для социалистического режима наличие таких территорий все больше становилось «моветоном», но спорить не стал.

— Нам даст это время, чтобы либо вывести часть войск из Испании для усиления своих войск на африканском континенте, либо отправить туда конвой с оружием.

— У вас страна «горит», а вы собираетесь туда помощь отправлять? — удивился я.

— Без этих территорий экономике Франции, как и ее существованию, придет конец быстрее, чем от действий Вермахта.

— Я вас услышал, — кивнул я, принимая ответ. — Но это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет, — вздохнул Филипп. — Вы возможно знаете, что Турция старается придерживаться нейтралитета. После поражения в прошлой Великой войне, их сильно ограничили, а стоящий сейчас у власти Мустафа Ататюрк строит светское государство по нашему образцу.

— И в качестве «нейтралитета» он не пропускает наши военные корабли, а проходящие суда досматриваются, — заметил я.

— Нам удалось договориться с президентом Турции о возможности прохода ваших судов. Беспрепятственной.

— И что он потребовал взамен?

Я очень сомневался, чтобы Франции далось это согласие «бесплатно». И скорее всего платить тоже будут не они. Что и подтвердил своими следующими словами Филипп.

— Вы должны перестать притеснять турков и тяготеющих к ним граждан в вашей стране.

— У нас их притесняют? — удивился я.

— Вы об этом не знали?

— Я не интересовался вопросом, — честно признался я. — Но если вы правы, то этот вопрос необходимо проработать. Однако представления о притеснении у турецкого президента и у нас могут сильно разниться.

— Скажу по секрету, — продолжил посол, — есть шанс и вовсе включить Турцию в наш союз.

— Каким образом?

— Усиливающиеся позиции Германии и особенно союз с Великобританией вызвал настороженность в Стамбуле. Вы с Турцией соседи, как и мы. И если мы проиграем, то новыми соседями для них станут британцы. А это не то соседство, которое по нраву президенту. Он согласен с ними сотрудничать, но зная аппетиты и нравы Лондона, не хотел бы видеть у собственных границ.

— То есть… — сделал я паузу, предлагая мужчине закончить мысль.

— Если мы будем проигрывать, он однозначно примкнет к нашим врагам. Таков Восток. Но помогать им прямо сейчас не будет, и главное правило Стамбула на текущий момент — сохранить баланс сил в регионе. Коалиция против нас выглядит весьма внушительно. Потому вообще стало возможным подобное предложение. Не упустите момент.

Сказав все, что хотел, Филипп Мореу оставил меня одного в глубоких размышлениях. Тут же подошел и Роман Владимирович, поинтересовавшись, что хотел француз. Скрывать ничего от опытного дипломата я не стал. Может, он усмотрит еще какие «подводные камни» в предложении Мореу, да и ситуацию с народами, близкими Турции, в нашей стране лучше знает.