Представитель (СИ) - Семин Никита

— На который мы не согласимся, — кивнул я.

— Ну почему же? — удивил меня Роман Владимирович. — Сразу отказываться нельзя.

— Почему?

— Мгновенный отказ, без обсуждения, можно выдать как раз за наше нежелание договариваться. А вот вскрыть все то, что я сказал, в ходе таких обсуждений — это уже под другим углом подаваться будет для общественности. Но вопрос о союзе между нами и Польшей они постараются замылить, или хотя бы растянуть на как можно более долгий срок. Единственный вариант — полностью спутать им сценарий, который они подготовили. И с этим ты справился блестяще. Даже свой недостаток знаний повернул в свою сторону.

Я был польщен такой оценкой от опытного дипломата. Но и расслабляться не стоило, все только начиналось.

Снова мы собрались уже ближе к вечеру, а не после обеда, в слегка измененном составе. С нашей стороны добавился Роман Владимирович и Ян Брылянский, а вот со стороны поляков произошло уменьшение — не было Генриха Жимерского. Истинную причину нам не называли, но как я думаю, это из-за его несдержанности в первой половине дня.

— Итак, мы можем начать? — после того, как все расселись, на правах хозяина взял слово Игнаций Мосцицкий.

— Да, мы готовы выслушать ваши предложения, — сказал я.

Этот момент мы заранее, как и многие другие, проговорили с окончательно пришедшим в себя Береговым. Пускай поляки и британец скажут, что хотят, а мы уже после этого выкатим свои требования. Обсуждение начнется только после того, как обе стороны зачитают свое видение будущего договора.

Поляки удивили, изначально поставив невыполнимые для нас условия. Такой наглости от них не ожидал даже Роман Владимирович. По предложению польской стороны, они согласны оставить «зеленый коридор» для наших войск, но в обмен мы обязаны прекратить любую поддержку коммунистической партии Польши, разорвав с ней все контакты, в том числе через Коминтерн. Наше информбюро должно прекратить освещать проблемы в польском обществе, так как это вмешательство во внутренние дела государства, а кроме этого мы обязаны дать статьи-опровержения тех вскрытых информбюро «грязных тайн» санации, что уже были опубликованы. То есть, от нас требовали много, в обмен пообещав всего лишь не трогать то, что и сейчас работает. Даже нет и намека об обязательствах Польши не вступать в союз против нас! Нет, я слышал о принципе «проси больше, авось и выторгуешь то, на что изначально рассчитывал». Но это означает, что они просто хотят «заморозить» ситуацию? Причем сделать это официально, попутно развязав себе руки в плане возможности переметнуться на другую сторону! Сидящий по правую руку от меня Брылянский еле сдерживал себя от возмущения, пока Мосцицкий зачитывал условия польской стороны.

— Вот как… — протянул я. — Хорошо, мы вас услышали. Теперь наша очередь зачитать условия союзного договора, на обсуждение которого мы собрались.

Мосцицкий и остальные переглянулись. Видимо ожидали, что я сразу начну кричать, что их требования невыполнимы, обвинять в фарсе и тому подобном. Но нет, отклоняться от протокола я не собираюсь. Хотя и было острое желание ужесточить уже наши требования — пускай почувствуют на себе, какого было нам их слышать, но все же я сдержался. Мы ведь предлагали условия полноценного союза, и к тому же просили ввести в состав Сейма коммунистическую партию. Заодно и на пару ключевых постов назначить несколько важных для нас людей. Что тоже можно посчитать верхом наглости. Но так наши дипломаты как раз и действовали по принципу «проси больше, получишь, что нужно», как я понимаю. И ключевым пунктом у нас было лишь проведение на парочку постов нужных нам лиц. Можно даже в качестве заместителей.

Начал я с тезиса о заключении союзного договора, в рамках которого обе стороны обязаны помогать друг другу в рамках своих возможностей. Далее перешел к полноценному признанию коммунистической партии Польши, и постановку на несколько ключевых постов в правительстве ее представителей. Последний пункт наших предложений — экономическое сотрудничество с Польшей. Более широкая кооперация в важных отраслях, «стажировка» наших инженеров на польских предприятиях и наоборот, в будущем возможное снятие пограничных пошлин.

— Это фарс! — первым не выдержал Рыдз-Смиглы. — Ты что, не понимаешь, что твои требования не выполнимы⁈

В конце он еще и несколько слов на польском добавил, судя по лицам присутствующих — далеко не литературного характера. Похоже, игра на нервах обратилась против самих поляков, ее и затеявших.

— О чем вы, пан Рыдз-Смиглый? — холодно спросил я. — Я лишь озвучил наши условия союзного договора.

— Невыполнимые! Констатирую — СССР желает сорвать эти переговоры, — рубанул рукой по воздуху мужчина.

— Все, что я назвал, вполне выполнимо. Было бы желание. Вы свои-то требования читали?

— Мы не загоняем СССР в кабалу! — продолжал разоряться главнокомандующий польского войска.

Тут мне показалось, что все же его поведение — не следствие эмоций, а продуманный ход как раз на случай, если наши условия будут чересчур для них не выгодными. Но и оставить без внимания его ругательства я не мог, поэтому парировал:

— Вы готовите почву для удара нам в спину. Но переговоры для того и ведутся, чтобы приблизить позиции сторон и найти компромисс. Предлагаю сделать перерыв, — посмотрел я на Игнация Мосцицкого.

Тот кивнул и взял слово.

— Обе стороны высказались, теперь стоит обдумать предложения сторон, и, скажем, через час снова собраться. Надеюсь к тому моменту услышать хоть что-то вменяемое от вас, — бросил он напоследок.

После этого я встал и пошел к выходу. В голове был сумбур. Не ожидал я, что поляки начнут так резко. Очевидно, они хотят похоронить переговоры до их начала. И нужно подготовиться к подобному варианту уже сейчас. Тем более самый нужный для этого человек — Ян Брылянский — находится здесь, и искать его не нужно.

— Все-таки они смогли тебя задеть, — покачал головой Роман Владимирович, когда мы собрались в одной из комнат отдыха дворца.

— Но разве я дал волю эмоциям? — хмыкнул я.

На что получил одобрительный кивок. И тут же повернулся к «нашему» поляку.

— Ян Адамович, нужно действовать. Сейчас.

— Что именно от меня требуется? — спросил мрачный мужчина.

А Береговой с удивлением покосился в мою сторону.

— Собрать людей перед дворцом. Скажите им, что санация хочет вернуть старые порядки, устроить репрессии для вашей партии и всех, кто не согласен с ее политикой, а также вступить в войну на стороне Рейха. Чем больше будет людей — тем лучше. Переговоры им не нужны, они изначально хотели под благовидным предлогом выпнуть СССР из страны. С нашим уходом положение рабочих в Польше ухудшится многократно. На это и напирайте. И пусть возьмут оружие пролетариата.

— Это какое? — уточнил Брылянский.

— Камни, палки, — пожал я плечами. — Санация наверняка подключит полицию для разгона собравшихся. Люди должны показать, что готовы отстаивать свое мнение.

— Сергей, — аж остановился Роман Владимирович. — Ты уверен в том, что делаешь?

— Учусь у наших врагов, — пожал я плечами. — Те же британцы, когда не могут взять власть законно, прибегают к ее свержению. Мы попробуем напомнить членам санации, почему вообще начались эти переговоры. А то видно, находясь в этих стенах, они забыли, что происходит за ними. Но если толпа на улице их не отрезвит… то сделаем как в пословице: если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе.

— Стрелять начнут, — мрачно предрек Брылянский.

— Наверняка, — со вздохом согласился я. — Но все, что я вам сейчас сказал передать людям — не сгущение красок, а считайте — прогноз. Не знаю, в курсе ли вы, но в СССР есть институт прогнозирования. Насколько он эффективен, можете поинтересоваться у других делегатов. Он был создан мной и до сих пор работает, пусть от его руководства я отошел. С ежемесячными отчетами политбюро.

— Устроить переворот прямо здесь и сейчас? — хмыкнул поляк.