Гений МАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Лучше наличными бери.

— Само собой! — она усмехнулась, а я почувствовал, что с этой странной девушкой с полуоборота наклёвывается взаимопонимание. Причём не благодаря мне, а ей. Похоже, умеет строить контакт с любыми людьми. И очень правдоподобно врёт в глаза, про хорошего друга «в управлении по борьбе с милицией» я купился на все сто. — Сергей, давай сходим в варьете, это в «Каменном цветке» на Толбухина. Билеты там распродаются на месяц вперёд, но для меня не проблема. В пятницу подойдёт?

— Конечно!

— Где-то до четырёх я в процессе… В пять буду дома. Давай ты в семь вечера меня заберёшь. Одоевского, 83, третий подъезд.

— Буду как штык!

Прощание и гудки.

Пропущу тренировку по рукопашке — абсолютно не страшно, в выходные наверстаю. Поеду на своей «копейке», как раз переобую её на зиму в банальный «матадор». Ну, не придётся пить — не впервой. Накачаться на пару, везти сразу к себе и укладывать в койку — возможный вариант, но он сбудется с вероятностью куда менее 50%. Дамочка простая в общении, но чрезвычайно непростая внутри, от таких никогда не знаешь, чего ожидать. Как говорил мой друг Яша, у тебя, Серёга, непроблемных женщин не бывает. А такие вообще водятся в нашей стране?

Глава 9

Гонки по снегу и по личной жизни

Рано утром 29 ноября, как раз накануне зимы, я посадил в красную боевую ВАЗ-21067 Ваню Мельникова и трёх добровольцев-испытателей с МАЗа. Затемно мы выкатились на Московское шоссе, троица на заднем сиденье моментально принялась досматривать прерванные сны, лишь штурман, верный привычке контролировать состояние водителя на длинном перегоне, периодически бросал вопросы, требующие ответов. Кроме этих реплик ничто не отрывало от текущих мыслей, встречные и попутные транспортные средства попадались редко, в Дмитров я должен был приехать к 14−00 или даже чуть позже, гнать необязательно.

Хлопот было много и невпроворот, приехали первые японцы для стройки завода между Жодино и Борисовым, а также участия в работах по «Березине». Вопреки необходимости и поперёк здравого смысла отвлекался на приятные воспоминания — о первом и пока единственном свидании с симпатичной адвокатессой.

В секс-бомбе, что села ко мне в машину в пятницу вечером, мало что осталось от деловой леди в строгом костюме и в очках, когда та отправляла оперов ОБХСС в пеший сексуальный поход. Особенно силён был контраст, когда помог ей снять воздушное пальто на пуху в гардеробе ресторана. Марина пришла в коротком тёмно-малиновом платье с переливом. Слишком коротком по поздней осени и моде СССР — на две моих ладони выше коленок, ура — превосходной формы, не слишком круглых и не чересчур острых. Лицо, лишённое очков, овальное и миловидное, несло умело наложенную и довольно яркую косметику. Глаза её, серо-голубые, под густо накрашенными ресницами и обведёнными веками смотрелись темнее. Если в заводоуправлении волосы, собранные в хвост, были туго натянуты у лба, теперь на голове красовалось архитектурное сооружение. Серёжки, цепочка, браслетик, колечки — всё тонкое, изящное и только из золота. Туфли тоже на каблуке, но вечерние с замшевым верхом. Сумка на цепочке такая маленькая, что войдут разве что пачка сигарет, зажигалка и цилиндрик помады.

— Я понимаю, что ты выглядишь блестяще — как Мисс-Минск-1976 — ради себя и чтобы позлить всех женщин в ресторане. Но позволь мне потешить самолюбие и вообразить, что хотя бы один процент великолепия адресуется мне.

— Какой кучерявый комплимент! Причём, от инженера, а не гуманитария.

— Твоя красота способна высечь романтическую искру даже из технаря.

Я смотрелся рядом с ней не позорно — в приличном импортном костюме из «Берёзки» и при галстуке. Там же, кстати, прикупил дорогущих импортных сорочек х/б, модные здесь нейлоновые рубашки не привлекали ничуть. Роста приличного, сложен хорошо. Но Марина мало того, что имела природные данные, выжала из них максимально. Теперь понятно, почему по правилам этикета женщин полагается пропускать вперёд — на них приятно смотреть и сзади, и спереди, и… не будем торопить события.

Только сели за столик, и улыбка моментально слетела с её лица. Даже губку закусила.

— Что-то стряслось?

— Нет. Но настроение мне подпортили. Третий столик у тебя за спиной, потом сможешь незаметно подсмотреть. Заместитель начальника областного ОБХСС, прямой начальник моего бывшего мужа. Завтра же в консультации или вечером дома услышу по телефону ненавистный голос: с кем уже новым путаешься, шлюха? Любые доводы, что не его собачье дело, успеха не приносят.

— Так вот почему именно ОБХСС ты так не любишь. Если хочешь — поговорим об этом. Но, боюсь, тебе эта тема неприятна. Как говорил один политик, «перевернём страницу».

— Я год назад перевернула. Он не хочет.

— Но ты же ловкая. Неужели не найдёшь выход на большое начальство, чтоб ему сказали: сиди на попе ровно или выгоним со службы за аморалку?

— Наверно, нашла бы. Не хочу. Пусть бывшая, но всё же моя семья. Не стоит бить по ней оружием массового поражения.

Слава богу, официант принёс меню. Отвлеклись.

— За победы на ралли дают неплохую премию. Знаю, ты не стеснительная. Можешь проявлять нестеснительность в полной мере. Но только учти, я — за рулём.

— Могу заказать два такси, отгонят твою машину. Или ты вообще мало пьёшь?

— Вообще.

— Здорово! В ОБХСС точно не вписался бы в коллектив.

Тема её не отпускала. Но заиграла музыка, заглушив любые разговоры — хорошие и плохие.

Кухня была вполне приличная, музыка — сойдёт, варьете так себе, СССР — не самая оптимальная для этого вида шоу страна. Когда выдалась возможность потанцевать, моя спутница двигалась гибко и со вкусом, но вряд ли занималась танцами и точно не прыгала по сцене с гитарой как Лиза.

— Ты куришь?

— Бросил. Только три-четыре затяжки после тяжёлого допа.

— Потом расскажешь, что такое доп. Просто выйди за компанию.

Я взял её пальто в гардеробе и накинул Марине на плечи. Сам остался в пиджаке, конец ноября выдался на удивление тихий, это в воскресенье приморозит.

Вышли на крыльцо. Глядя на мою раздетость, адвокатесса быстро затянулась и выбросила окурок, прямо-таки мечта бомжа — три четверти осталось. Мы повернулись к двери, чтоб вернуться в зал, но навстречу вышли трое мужиков, один очень чиновного вида, двое неуловимо напомнили архаровцев, наезжавших на меня в кабинете Высоцкого.

— Уважаемая Марина Францевна! Вы же отдаёте себе отчёт, что Зубрицкий узнает о вашем сегодняшнем вечернем времяпровождении.

Чиновный смотрел с укором строгого, но справедливого старшего дядюшки.

— Если вы как баба поделитесь с ним сплетней — непременно.

С областным ОБХСС у неё был разговор ещё более короткий, чем с городским.

— Зачем вы так? Он вас любит, ждёт, когда вы к нему вернётесь.

— Серьёзно? Вокруг меня вьётся масса настоящих, порядочных мужчин. На кой чёрт мне какая-то тряпка?

Начальник был само терпение.

— Николай — замечательный человек.

— Убедительно говорите. Вот сами и выходите за него замуж, я недостойна такого бриллианта. Позвольте пройти.

Она раздвинула оперов и открыла дверь. Когда я проходил мимо них, один демонстративно зацепил меня плечом. Типа офицер, а манеры сельского гопника.

Когда помогал Марине раздеться, бросил только:

— Хорошо, что при разводе взяла девичью фамилию.

— Хорошо, что не родила от него ребёнка.

— Я бы и при двух не отказался бы от встреч с тобой.

— Спасибо!

Больше вечер ничто не омрачило. Только когда подъезжал к её дому, к предложению «поехали ко мне» развитие ситуации никак не располагало, Марина предупредила: был прецедент, когда Николай Зубрицкий вычислил её ухажёра и разбил ему лицо.

— Драки не боюсь, сам кое-что умею. Но бить милиционера…

— Не при исполнении — запросто. Отмажу.

— В ближайшие дни вряд ли подкараулит. В понедельник еду в Москву на ЗиЛ.