Патриот. Смута (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Я слушал, не перебивал. Он вздохнул, почесал затылок. Задумался.

— Мыслю так, человек двадцать конно с каждого стана должно собраться. Может, сотню всего наберем, если бог даст.

Сотня! Это же капля в море. Понимаю, почему ты хочешь Федора на север посылать. Ох как понимаю. Ваш мобилизационный потенциал просто утонет, когда сюда тысячи крымчаков придут. Что с сотней делать? Была бы она хотя бы доспешная, тренированная, слаженная. Можно думать. А сто дворян, пускай даже как самый их лихой Федор — это, очень мало.

— Сотня, это все? — Злость закипала в душе. Нужен какой-то план. Что-то, что поможет взять верх не числом, а каким-то невероятным умением.

— Это, если придут. Конно и оружно. Доспехов у нас здесь уже нет ни у кого. Может, еще пешком кто явится. Так то, посошной рати мы набрать можем через недели две, три, раз в семь больше. Толку только от них, против татар. — Яков хмыкнул. — В поле выставлять, чтобы далеко не ходили. Этих в полон возьмут и обратно в Крым.

Он злобно сплюнул.

Да, дела, сотней с крымчаками не навоюешь. Их то, как тот татарин говорил — тьма. Тысяча и не одна. Сотней мы только один притон этот Маришкин разобьем. А дальше что?

Думай, голова она на то и есть.

— В Воронеже сколько людей?

— Служилых? Ну… — Яков задумался. — Пол тысячи будет. Многие вернулись, но, из них, если бог даст, только половина куда пойдет и то… Это при невероятном везении. Коней мало.

— Триста…

М-да, дела. Мобильного отряда собирается три сотни против как минимум нескольких тысяч. Причем татары — всадники опытные. Лошади у них, скорее всего, лучше русских. Да и заводные должны быть. Они могут и без обозов идти. Все свое на себе тащить — быстро, удобно, надежно. Ограбил и с обозами уже ушел в Поле.

Думай, Игорь!

— Тогда выход один. Здесь укрепляемся, а Елец, Рязань и казаков с Дона, зовем помогать.

— С Доном может не выйти. — Яков покачал головой. — Донцы люди лихие, ненадежные. Так-то да, вроде свои, но… Столько их по земле мотается, уже и неясно, сколько там на Дону сидит.

— Ты говорил атаман у них там, ммм…

— Иван Чершенский, да, силы собирает. Пробовать-то можно.

— Надо.

— Ладно, московит, мы друг друга поняли. — Яков протянул руку. — Я людей соберу, сколько смогу приведу.

Я ответил на рукопожатие, спросил.

— Времени сколько тебе нужно?

— День, два мои люди по деревням поедут. День, два от них в другие станы. Пока туда, пока сюда. Дней пять, может семь чтобы часть собрать, полсотни. Больше, дней десять. Здесь собирать будем, место хорошее и дней через семь-десять либо здесь, либо в Воронеже жди нас.

— А что Рязань?

Я продолжал думать, считать, прикидывать. Пока получалось, что весь ужас ситуации с татарами ложится на наши плечи.

— Это дело небыстрое. До Ельца, считай, сотня верст. Если коней гнать… Где их только взять-то, коней этих?

Так. Своего скакуна я вам, конечно, не отдам. Но вьючную лошадь, вполне. Часть имущества разделим, часть оставлю здесь. Лишнего мне не надо. Один переход до города дополнительную нагрузку мой конь выдержать должен.

— Свою отдам, вьючную. Для дела.

Федор уставился на меня, с некоторым удивлением и уважением.

— Щедр ты, боярин.

— И кафтан свой один, отдам. Мне два без надобности, только это, порвал я его, не обессудь. Продашь, если надо будет.

— Да ты нас балуешь, боярин.

— Это для дела. Сейчас еще гляну, чего ненужного есть. Оставлю здесь при храме. Будет возможность и нужда, заберу. А не будет, здесь сгодится.

— Спасибо, Игорь Васильевич. От души.

— Получается, если с заводной лошадью. — Яков начал прикидывать по новый. — Три дня. Может, даже два. Это прямо быстро. Там день, может, два, если к воеводе сразу не удастся пробиться. Мало ли что там. Тут каждый день новая беда.

— Если там не удастся силы собрать, то до Рязани?

— До нее, если память не изменяет, верст триста с гаком. Это дней десять от Ельца. Если кони выдержат. Можно пробовать быстрее, но пасть могут.

Две недели, в лучшем случае. Вот тебе и прелести современной для меня связи. По телефону набрал, сообщил, приказ отдал. Люди действуют. А здесь, чтобы сообщить о беде нависшей над страной, нужно две недели в пути провести. И это еще не до Москвы. А только до Рязани.

— А иначе никак?

— А как? — В голосе Якова я услышал удивление.

— Слышал я про голубей.

— Это что-то чудное, новое. — Хмыкнул подьячий. — Кто птицу слушать будет? Чего она, куда донесет.

Я пожал плечами.

— Можно по воде, но времени столько же уйдет.

— Беда.

— Одна надежда на Елец.

— Ладно, работаем как есть. — Я был полон решимости. — Федор в Елец, оттуда помощь просить будет. Я в Воронеж. Сотни три соберем, там видно будет. Надо будет, на Дон пойду.

— Может татары малыми отрядами к нам придут. — В словах Якова энтузиазма я не слышал, но надежда была. — Они обычно по шляхам, мимо нас ходят.

— Может, но от этого не легче. Они же грабить будут все и всех. В полон брать. Остановить их нужно здесь. Как? Придумаем.

Мы распрощались не надолго.

Я развернулся, подошел к Ваньке, который грелся на солнышке. День сегодня был хороший, распогодилось, туч нет. Подсохнет, грязь сойдет и завтра, если такая же погода будет, уверен, всем селом пойдут люди на сев.

— Ванька. Лошадь вьючную освободить надо.

— Да вы что, хозяин, как же так-то.

— Для дела надо. Кафтан мой, рваный, Федору отдай и лошадь тоже.

— Не пойму я ничего. — Парень чуть не плакал. — То вы как лютый зверь воюете, казаков бьете, ночью лазите. И на саблях, эко вы этого служилого дворянина. Раз, раз, я же смотрел…

— Не бубни, лошадь, освобождай.

Я понял, что заболтать меня слуга решил, чушью какой-то своей, вывалить информацию. Решил, что это поможет отговорить меня от серьезных действий.

— Вещи грузи так, чтобы пистолеты твой и мои, видны не были, прикрой их чем-то. Сумками иными. Ненужное все, что нам в походе не пригодится, в храм. И, как сказал, кафтан рваный и лошадь, Федору. Приказ такой. Ясно.

— Да как же.

— Вот так. Татары идут. Людей предупредить надо!

— Татары…

Глаза парня округлились, и тут я понял, что он же в церкви не был, про все, там сказанное не в курсе. Видел, что трех казаков казнили и все. Они на нас вчера напали, зато и богу душу отдали. А куда я ночью бегал, что делал, я же ему тоже не сказал. Вот и накрыло парня страхом. С опозданием.

— Татары… — повторил он с ужасом.

— Да уймись ты. Войско соберем, бой им дадим. — Попытался его подбодрить — Лошадь нужна. Подмогу звать из Ельца. Слышишь меня?

— Да. Хозяин, я сейчас, все мигом сделаю.

Парень на удивление шустро начал копаться в своих вещах, откладывая что-то ненужное, потом добрался до моих. Как итог, пока Григорий и Пантелей собирались, мы вдвоем с Ванькой разгрузили вьючную лошадь, часть имущества, отложив для храма, а часть распределили на две наши, оставшиеся.

Вернулся Федор. Вел своего скакуна, с ним был еще один конный служилый человек.

— А как вы вдвоем, на трех?

— Один решил ехать, раз ты, боярин, мне коня своего доверяешь. — Лицо его было серьезным. — Одному быстрее. Через Карачунский монастырь пойду. Как раз там станичникам письмо от Якова отдам. А это, он чуть со мной, а потом я на север, а он на закат в Ямное село. А потом к Борщовскому стану.

Я протянул ему руку. Этот человек все больше мне нравился. Простой мужик, на которых земля русская держится.

Он ответил крепким рукопожатием.

— С раной-то сладишь?

— Да, и не в таких делах бывал. Стрела, это ерунда. — Он помедлил, потом добавил. — Знаешь, не думал я, московит, что должен такому, как ты буду. За помощь против татей, за коня, за кафтан с барского плеча.

— Служба. — Проговорил я. — Федор, ты только дело свое исполни. Важное оно. Жизненно важное для нас.

— Земля-то наша. Умру, но сделаю. — Он наконец-то улыбнулся. — Боярин.