Стародум (СИ) - Дроздовский Алексей

Вместе с колокольным звоном Снежана, Евсей, Светозара и ещё несколько человек на подворье хватаются за уши. Девушка передо мной изо всех сил прижимает ладони к голове, защищаясь от проникающего звука.

Когда перезвон заканчивается, она убирает руки, на которых остаётся чуть-чуть крови.

— Придерживаешься старых богов? — спрашиваю.

— На востоке почти все поклоняются Перуну, Дажьбогу, Сварогу… Когда эпоха безумия наступила, мы получили силу, связанную со старыми божествами. Вот и получается, что для церкви христианской мы всё равно, что чёрные колдуны.

— Больно?

— Это чувствуется так, будто поп по макушке молотком стучит.

— Попрошу его трезвонить потише. Всё-таки у нас в селе появилось много приезжих.

Снежана достаёт платок, протирает им пятнышко крови на руке.

— Хочешь, покажу Вещее? У нас тут много красивых мест.

— Я бы очень хотела, — отвечает девушка. — Но мы с Евсеем с самого утра должны были отправиться в путь.

— Эх, жаль.

— Да, жаль.

В глазах девушки читается та же грусть, что овладела мной. Видно, что волшебство между двумя людьми сработало в обе стороны. Ей тоже понравилась моя компания.

Она смотрит на меня, что-то собираясь предложить, но не может. Я же думаю о том, каким образом могу остаться с ней: убедить её ещё немного побыть в селе или пойти следом. Ничто из этого не позволит быть рядом долго.

К нам в село часто заходят благородные люди, я встречал их в городе, со многими разговаривал. Никто из них не вёл себя настолько открыто и дружелюбно, как с ровней. Только она. Знать по большей части высокомерные, самовлюблённые, неприятные мерзавцы. Даже люди, приближённые к знати, становятся такими.

С девушкой же я чувствую себя спокойно и расслабленно. Я мог бы сидеть здесь хоть несколько дней подряд и просто разговаривать.

— Я очень рада, что остановилась здесь на ночь, — произносит Снежана.

— А уж я-то как рад, — говорю.

Пока мы со Снежаной болтали, здоровяки обсудили всё, что хотели. Я даже не успел узнать, как благородную даму занесло в наше село, а они уже возвращаются. Как же всё-таки мало у нас было времени.

— Я держу путь в Новгород, — произносит девушка. — А оттуда пойдём обратно во Владимир, так что на обратном пути мы снова зайдём в Вещее.

— Обязательно заходите, у нас тут рады гостям.

— Это я заметила.

— Я думал, вы путешествуете тайно, а ты просто так рассказала мне, куда направляетесь.

— Это потому… — впервые с момента нашего разговора девушка зарделась. — Ты выглядишь человеком, которому можно доверять.

Одинокий дух застенчивости показался в воздухе рядом с ней.

— Правда? Все остальные говорят, что я слишком хмурый. Прямо как остальные жители Вещего.

— Есть немножко.

Вернувшись, Волибор хлопает меня ладонью по плечу. Это означает конец нашего со Снежаной разговора. Пора возвращаться в серый, унылый мир.

— Тимофей, познакомься с моим другом Егерем, — Волибор представляет другого здоровяка. — Один из моих старейших приятелей. Мы с ним знакомы ещё с тех времён… даже не помню с каких.

— Зови меня Евсей, — поправляет мужчина. — Мы с Волибором оруженосцами были.

— Точно. У этого… Как бишь его…

— У Некраса.

— Точно, у этого болтуна Некраса. Язык без костей.

— Приятно познакомиться, — кланяется Евсей, но тут же выпрямляется, точно ужаленный. — Пойдём, госпожа, нам пора.

На прощание Снежана бросает на меня грустный взгляд своих голубых глазищ. Я выхожу во двор, печальный как никогда. Гляжу, как она залезает на красивую белую кобылу, в то время как Евсей запрыгивает на гнедого тягача.

Удивительно. Я был знаком с ней совсем немного, но глядя как девушка удаляется по дороге прочь от подворья, чувствую внутри невероятную пустоту. Я никогда не считал себя влюбчивым человеком, но сейчас произошло именно это. Не думаю, что когда-нибудь смогу выкинуть её из своего сердца.

Мелентий, сука, нагадал так нагадал. Встречу — так отдубашу, спиной вперёд ходить будет.

Отъехав чуть подальше, Снежана оборачивается и машет рукой, я так же машу в ответ. Она знала, что я смотрю, а я знал, что она обернётся.

Только одно греет душу: на обратном пути она снова заедет к нам.

— Ну как? — спрашивает Волибор. — Понравилась?

— Шутишь? Пока мы сидели за столом, я думал только о том, в какой комнате её поселю.

— Эх, Снежана Ростиславовна не из тех людей, что смогут переехать в деревенский дом — не того полёта птица.

— Это я уже понял.

— Но тебе никто не мешает мечтать об этом.

— Паскуда ты, Волибор.

— Видел бы ты себя со стороны. Будто младенец, у которого мамкину сиську забрали и заставили пить из чаши рядом со взрослыми людьми.

— Хреново потому что. Ты лучше скажи, откуда твой друг Егерь знал меня по имени? Когда вы отошли побеседовать, Снежана сказала, что Евсей узнал меня и удивился, что я жив, да ещё так вымахал. Будто он знал меня ещё ребёнком.

Всё настроение Волибора внезапно пропало.

— Наверное, заезжал в Вещее как-то.

— Нет, — говорю. — Я хорошо запоминаю людей, и если бы встретил его в нашем селе, то не забыл бы. Судя по его удивлению, он видел меня ещё совсем малышом. Ещё в те времена…

— Глупости болтаешь.

Дослушивать меня Волибор не стал — идёт прочь от подворья, пиная лежащие на земле камни. Как бы здоровяк ни старался скрыть волнение, он только что мне соврал. А ещё он не допил своё пиво — он бы никогда себе такого не позволил в нормальной ситуации. Пиво в нашем селе — слишком редкая вещь, чтобы попросту о нём забыть.

Скрывает что-то.

Надо будет его расколоть потом.

В отличие от нашего здоровяка, я иду обратно в кабак, чтобы допить пиво. Никодим со Светозарой уже расправились со своим и жадно поглядывают на моё.

— Руки прочь, — говорю. — Мне сейчас очень нужна лёгкость в голове.

Выпиваю всё содержимое кружки одним махом.

— Плохо? — спрашивает Светозара.

— Плохо, — говорю.

— Понимаю. Прямо как у меня с…

— Только не надо опять про свою змею, — вздыхает Никодим. — Каждый раз про неё вспоминаешь, как кому-то плохо становится. Моя змея то, моя змея это!

— Она была мне очень близка!

— Даже если бы её не переехала телега, она бы всё равно умерла от старости ещё несколько лет назад — змеи столько не живут. Так что ты всё равно бы сейчас сидела и жаловалась.

— Не так я планировал провести этот день, — говорю очень тихо. — Ночью мы прикончили людей удельного князя, вызволили батю. Еле спаслись от чудища. Сегодня я собирался веселиться и праздновать, а не сидеть грустный с самого утра.

Светозара успокаивающе кладёт руку на плечо.

Вскоре мы расходимся по домам. Точнее, я со Светозарой домой, а Никодим на реку — стирать пропитавшуюся кровью рубаху.

— Знаешь, Тимофей, а ведь эта девушка тоже кажется мне знакомой, — произносит Веда. — Я кое-что вспомнила за последнее время. Помню, что была в Стародуме, помню, что была оружием княжны. Снежану я не помню, но мне кажется, что я её встречала.

Девушка-дух сидит у меня на плече с задумчивым видом.

— В каком смысле?

— Точно так же, как с тобой. Мне кажется, что я уже видела тебя однажды, но ничего об этом не помню.

— Если вспомнишь, обязательно дай знать.

— Конечно.

— А теперь извини, пойду домой. Буду мечтать, раз уж только это мне остаётся.

Однако дома меня встретил не Федот, занимающийся делами по хозяйству, и даже не Федот, пребывающий в ужасе после этой ночи. Меня встретила мама. Та самая, что умерла лет пятнадцать назад, жена Федота.

Ожила!

До появления крепости Стародум из земли остался 41 день.

Глава 9

Воевода отбивался и от людей, и от тварей.

Ему во что бы то ни стало требовалось дотянуть до села.

Стою у забора, разинув рот.