Обострение (СИ) - Волков Тим

— Тесно то как! Позор один!

Потом, немного замолчав, словно раздумывая над чем-то, совсем другим тоном сказал, перекрикивая свист ветра:

— Иван Палыч, надо Сильвестра прижать, да поскорей! Это ж не дело — на тебя охота, как на зайца! От Якима никакого толку! Только, гад, в трактире языком треплет попусту. Нам бы его за жабры взять!

Доктор, морщась от холода, кивнул.

— Алексей Николаич, давеча с отцом Николаем говорил — он поможет. У него фотоаппарат есть, снимки делает. Сказал, можно Сильвестра подловить. Сегодня-завтра в церковь схожу, договоримся, как и где.

— Вот и славно! И у меня душа на месте, не переживать за тебя. Снимем гада на аппарат — и в охранку, под наручники.

Мотоцикл кашлянул, сбавив ход на повороте.

— Скоро село? — увидев знакомые очертания леса, спросил Гробовский.

— Скоро.

За деревьями мелькнула тень, то ли птица, то ли зверь.

— Через лес — и дома…

Мотоцикл резко затормозил, едва не выкинув Гробовского. Тот грязно выругался, спросил:

— Ты чего, рулевой? Призрака увидел — тормозить резко так?

— Уж лучше призрака… — совсем тихо ответил доктор.

И кивнул в сторону леса.

У дороги стоял волк. Серая шерсть, желтые глаза, с интересом разглядывающие людей.

«Тот самый… — вдруг понял Иван Палыч. — Которого я видел, когда в Рябиновку ездил. Точно он!»

— Чёрт, здоровый… Доктор, никаких резких движений, не дергайся… — прошептал Гробовский, очень медленно потянувшись к оружию в кобуре.

— А я и не дер…

Слева хрустнула ветка. Второй волк, поменьше, с серой словно бы опаленной шкурой, вышел из тени, оскалив клыки.

— Еще один… — выдохнул Гробовский.

— И третий…

Справа выглянул тощий, с рваными ушами, припал к земле, готовясь к прыжку. Три пары глаз, не мигая, буравили людей. Лес затих, только ветер протяжно и жалобно завыл, словно предвидя печальную судьбу людей.

— Не стреляй пока, — тихо сказал доктор, чувствуя, как пот холодит спину. — Их слишком много. Не успеешь все положить.

— Знаю, — сквозь зубы процедил тот.

Первый волк шагнул вперёд, гортанно рыча. Его взгляд, почти человеческий, впился в доктора, словно бы вопрошая — узнал?

— Иван Палыч, если рванут — я первого валю, а ты беги, — прохрипел Гробовский, сжимая револьвер.

— А ты? Тебя же загрызут!

Гробовский мотнул головой, усы шевельнулись.

— Не загрызут. Я старый, у меня мясо жёсткое — не прожуют!

— Алексей Николаич…

— Не спорь, Иван Палыч, ты мне жизнь дважды спас. Долг мой, понял? Беги, коли что, а я их задержу. Аглая без тебя не справится, да и Анна твоя… не простит.

Он усмехнулся криво, но в голосе сквозило что-то тёплое, почти братское.

— Аглае только потом скажешь… ну про меня… про мои чувства… что нравится она мне… что нравилась… Или нет, не говори лучше. Ничего не говори. Не нужно.

— Алексей Николаич, завязывай! Сам все скажешь Аглае. Вместе выберемся. Не геройствуй!

— Ладно, — выдохнул поручик. — Хватит лирики. Держись, Палыч! Будем прорываться с боем! — рявкнул Гробовский, вскидывая револьвер. — Расчищаем путь — и рвем вперед! Понял?

— Не смей спрыгивать, понял? Гробовский, я без тебе не вернусь в село!

— Хороший ты человек, доктор. Ладно, попробуем…

Иван Палыч схватил булыжник у колеса.

«Тяжёлый, как ядро».

— Пошли вон, твари! — во все горло заорал доктор, швыряя камень в серого волка. Камень угодил в бок, зверь взвизгнул, отпрянув.

— Прочь! — истошно заверещал Гробовский, начав пальбу.

Грохот разорвал тишину, пороховой дым смешался с морозным паром. Тощий волк, вздрогнув, попятился, но вожак лишь оскалился, не отступая.

— Жми, Палыч!' — рявкнул Гробовский, толкая доктора в спину.

Мотор кашлянул, взревел, и «Дукс», дёрнувшись, рванул вперёд.

Волки, будто ждавшие сигнала, бросились следом. Вожак побежал впереди, его лапы взрыли снег, пасть заклацала так близко, что Иван Палыч почувствовал жар дыхания. Серый волк побежал слева, тощий — справа.

— Держись, Николаич! — крикнул доктор, давая газу машине.

«Дукс» взвизгнул, и расшвыривая грязь, заехал в лес. Гробовский, вцепившись в доктора, обернулся.

— Быстрее, Палыч! На пятки наступают! Ах, мать…

Вожак прыгнул. Пасть клацнула почти у самой руки Гробовского, едва ее не оттяпав.

— Вот ведь гад! — взревел поручик, выстрелив наугад. Пуля оцарапала плечо зверя, тот взвизгнул, но не отстал, лишь замедлился.

Гробовский, матерясь, выстрелил ещё раз. Тощий волк, бежавший справа, рухнул с пробитой лапой, катясь по снегу. Но вожак и серый не сдавались, их вой, полный ярости, заглушил мотор.

— Палыч, патроны кончаются! — прохрипел поручик, лицо его было белее снега.

— Скоро село!

Мотоцикл вырвался на открытую дорогу. Волки, отстав на миг, всё ещё мчались следом, но уже не так резво — видно тоже почуяли поблизости людское поселение.

— Ну что, съели⁈ — радостно закричал Гробовский, когда волки отстали от мотоцикла уже метров на тридцать. — Нас просто так не воз…

Поручик не успел договорить. «Дукс» вдруг ковырнул передним колесом ямку, присыпанную снегом, резко накренился вперед и оба пассажира полетели на землю.

Глава 10

Волчьи глаза жутко сверкали во тьме. Клацали пасти… Вот уже послышалось рычание! Еще немного, и…

Гробовский выстрелил, почти не целясь. Отогнал тварей. Надолго ли? Патроны-то уже заканчивались.

— Давай, Иван Палыч! Оживляй свою машинерию! — заталкивая патроны в барабан, взмолился поручик. — Давай, дорогой! На своих двоих мы отсюда точно не выберемся.

Снова выстрел… Визг… рычание… Жадное сверканье глаз все ближе и ближе… Обкладывали! Как охотники… Так они и были сейчас охотниками, эти чертовы волки!

— Эх, Иван, Иван, — коли б ты лыжи-то привинтил — так сейчас бы и не упали! — выстрелив, снова посетовал Гробовский.

Подняв мотоцикл, доктор дернул кикстартер.

— Хм… лыжи! Эт только в мороз! Сейчас к ним снег налипнет — и все, считай — приплыли. С места не сдвинешься!

Снова кикстартер.

— Черт! — выругался Иван Палыч. — Ремень порвался!

Поручик прицелился:

— А в нём разве не цепь?

— Цепь — моторная, а с кикстартера на заднее колесо — ремень, — пояснив, доктор нервно махнул рукой. — Не волки, так с толкача бы… А так не дадут! Эх, веревку бы, пояс какой… или ленту… Я б мигом!

Выстрел.

— Ленту? — хохотнув, Гробовский вдруг сунул руку в карман. — Держи! Крепкая, шелковая. Ничего, что голубая?

Нашел время шутить.

— Да хоть серо-буро-малиновая! — доектор вдруг присмотрелся. — Это что же, подарок?

— Он самый. Давай, делай, пока нас не сожрали тут. Аглае еще куплю. Коли жив останусь…

— Так… сейчас… сейчас… еще немного…

Склонившись, Артем принялся возиться с мотоциклом.

Бах! Бах! Бах! Выстрелы гремели один за одним.

— Ну, вот, Ваня, похоже, и все, — протянул поручик, без страха, но с какой-то леденящей тоской. — Патроны того… Эх, что-нибудь тяжелое бы… Вот ведь судьба! Волки сожрали — тьфу! Уж лучше б Заварский пристрелил… при исполнении…

— Ну-с… Господи, помоги!

Доктор прыгнул в седло, дернул. Мотоцикл тут же зарычал, ожил, грозно сверкнув мощной ацетиленовой фарой.

— Алексей Николаич! Живо!

— Починил? Кудесник! Хороша лента оказалась, не соврал торговец! Эх, Аглаюшка, помогла!

Поехали! Покатили! Погнали!

Волки, однако, не отставали, сволочи. «Дукс» все же конструировался как одноместная машина, Артем уж сам добавил на багажник седло. Спасибо кузнецу Никодиму. Было тесно, неудобно, но мотоцикл спасал от острых клыков зверья и потому все было терпимо.

Быстрее! Быстрей! Эх, выбраться бы на большак, там потягаемся.

— Иван Палыч! Глянь! — перебивая рев двигателя, что есть мочи крикнул Гробовский. — Вон там, слева!

Доктор и сам уже заметил.

Сначала — свет. Явно электрический. Потом донесся и рев мощного двигателя.