Деньги не пахнут 8 (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Даже преследовать бессмысленно: догнали бы — получили бы дежурные фразы и пустые улыбки.

И среди всех этих отступающих фигур мелькали лица, на которых играла тонкая, довольная ухмылка.

Некоторые явно наслаждались нашим положением.

Картина была неприятная, липкая, как холодный туман.

Тут Рейчел легко, почти солнечно, сказала:

— Может, сначала посмотрим на гончих?

Предложение прозвучало как спасение — естественный повод уйти подальше от ядовитых взглядов.

Усадьба распахнулась сбоку, и на отдельной площадке у тренера собралась стая из двух десятков длинноногих псов. Запах сырой шерсти, тёплого дыхания и влажной земли щекотно ударил в нос. Собачий лай звенел сдержанно, будто натянутые струны натренированных животных.

— Все они — фоксхаунды, специально выводились для охоты на лис. Привезены прямо из Англии… — Джерард с азартом принялся объяснять.

Рейчел уже присела, грациозно проведя ладонью по гладким бокам пары собак, и те ответили мягким фырканьем. Подняла глаза, лучисто улыбнулась:

— Шон, попробуй тоже. Они отлично дрессированы, не кусаются.

Будто поняв её, несколько псов подошли ко мне, виляя хвостами — шерсть их слегка пахла сеном и тёплой кожей.

Пришлось мягко отступить, подняв ладонь:

— Нет, всё в порядке.

— Ты… собак не любишь? — удивление на лице Рейчел выглядело искренним, чистым, как утренний воздух.

Тон Рейчел звучал так, будто сама мысль о нелюбви к собакам казалась ей чем-то нелепым.

— Это вовсе не неприязнь. Просто нет удовольствия трогать их руками.

Пальцы сами сжались, будто вспомнили липкость собачей шерсти, в которой смешаны запах земли, слюны и солнца. Трудно понять, зачем стремиться касаться существ, что толком и не моются. Даже люди, что каждый день стоят под душем, порой вызывают неловкость при прикосновении… а уж животные…

И тут со стороны раздался чужой голос:

— Джерард.

Голова сама повернулась, и шаги уверенно приближающегося мужчины будто пробежали по гравию прямо под подошвами. Ровесник Джерарда, широким шагом, с угрозой нетерпения в каждом движении. Первый, кто вообще заговорил с нами с момента прибытия.

— Шон, поприветствуй. Это мой кузен, Брэдли. А этого ведь знаешь? Сергей Платонов из Pareto Innovation…

— Конечно знаю.

Кузен и правда мало походил и на Рейчел, и на Джерарда. Лицо словно застыло на середине формовки, в нём не было законченности — только смутные черты, будто художник бросил работу, успев наметить лишь базовые линии. Впрочем, большинство родни выглядели именно так. Красота Джерарда и Рейчел, похоже, пришла к ним от отца, Рэймонда.

Пока эти мысли медленно перекатывались, недосформированный кузен уже вытянул губы в кривоватой улыбке.

— Похоже, это твоя первая охота.

Слова прозвучали так, будто под ними спрятана тонкая издёвка. Отдавалось в голосе неприятное поскрипывание, словно нож слегка чиркнул по стеклу.

— Вижу, собак ты побаиваешься.

Прозрачный намёк: трус.

Он выпрямился, будто собирался читать лекцию:

— Если новичок, стоит быть внимательным. В охоте строгие порядки. Иерархия. Протоколы. Гончими распоряжаются егеря, приказывать им самостоятельно нельзя. То же касается людей — ведущий мастер принимает решения, и вмешиваться нельзя.

Правила он перечислял с таким усердием, словно вбивал колышки в землю один за другим. В каждом слышался скрытый подтекст: знай своё место.

— Есть ещё один принцип: сначала идут гончие. Здесь собаки важнее охотников. Держись подальше, не перекрывай им путь. Если ослушаешься мастера и попробуешь рвануть вперёд… можешь серьёзно пострадать.

Не высовываться. Не мешать. Помнить своё место.

И только после этого он вклинил резкий взгляд в сторону Джерарда:

— И ты, будь осторожнее. Слишком уж самостоятельно ведёшь себя последнее время. На охоте такое неприемлемо.

Это уже был укол по поводу недавнего требования Джерарда получить должность временного генерального, опираясь на алгоритм Сергея Платонова. Кузен обвинил его в нарушении семейного кодекса.

Удивительно, но Джерард даже не смог толком ответить. Только вымученная улыбка, быстрый выдох сквозь зубы и лёгкое покачивание головой.

— Газлайтинг всё ещё давит…? — мелькнуло ощущение, будто воздух рядом с ним стал плотнее.

Когда кузен наконец ушёл, Рейчел тихо заметила:

— Прости. Он просто… ну ты понял.

— Рейчел, тебе извиняться не нужно. Всё нормально. Это было ожидаемо.

Слова Джуди всплыли сами собой.

— Поэтому она и сказала, что убедить боковые ветви невозможно…

Для убеждения нужно хотя бы начать разговор. А они ведь даже не желали быть замеченными рядом. Да что там — взгляд в нашу сторону считался для них уже рискованным шагом.

Но беспокойства не возникло. Предупреждение Джуди заранее подготовило запасной путь.

Взгляд упал на часы на запястье — маленький металл, похожий на кусочек холодного искусства. Стрелки уже подползли к шести утра. Время общего сбора. Совсем скоро появятся Джуди и Рэймонд.

И тогда всё перевернётся. Те самые люди, что сейчас разбегаются, боясь пересечься взглядом, будут выискивать возможность произнести хоть слово.

Тем временем в просторных стенах поместья.

Старший сын маркизского дома, Руперт, стоял у широкого окна, глядя в сад. Тишина вокруг была вязкой, как плотный бархат.

В этот момент вошёл дворецкий и склонил голову:

— Джерард прибыл. С ним Сергей Платонов… Джуди с ними нет.

На лбу Руперта проступила едва заметная складка, будто тонкая тень дрогнула на каменной поверхности. Лёгкое движение рукой — и дворецкий бесшумно растворился за дверью. В кабинете вновь потянуло сухим теплом от камина, запахом старой кожи и дорогого табака.

По обе стороны от Руперта стояли Гарольд и Патриция. Двоюродная ветвь, приближённая к старшему сыну маркизского дома настолько тесно, насколько позволяла родня второго ряда.

— Значит, Джуди не приехала… Похоже, контроль ускользает у неё из рук.

Последнее время Джуди раздражала Руперта до холодного дрожания в пальцах. Джерард, поддавшись влиянию Сергея Платонова и его алгоритма «Чёрный лебедь», начал проявлять самостоятельность, а мать даже не попыталась остановить сына.

— Джерард молод, легко поддаётся чужому влиянию… — проскользнула сухая мысль у Гарольда, но произнёс он совсем другое, с насмешкой:

— У неё кровь жидковата — таланта в этой сфере нет.

В его голосе сквозила привычная издёвка. Факт того, что мать Джуди происходила из среднего класса, оставался удобным поводом для сплетен и колкостей среди боковых родственников.

— С такими корнями другого и ждать не приходится, — добавил он, словно ставил окончательную печать.

Патриция же смотрела на ситуацию иначе. Её взгляд на мгновение стал глубже, словно в памяти ожил образ девочки с прямым умным взглядом.

— Нет. Джуди с детства была сообразительной. Возможно… она просто делает вид, что ничего не может.

— Притворяется? — Гарольд поёрзал, будто под ним внезапно оказался камешек.

— Притворяется, что теряет контроль. Чтобы Джерард выглядел самостоятельным наследником, — в голосе Патриции появилась сухая уверенность.

Намёк был прозрачен, как лёд в морозное утро: Джуди может намеренно усиливать позиции сына, создавая параллельный центр влияния.

— Ты переоцениваешь её, — фыркнул Гарольд, но Руперт вмешался, как лезвие, прервав лишние слова.

— Неважно. В любом случае — время отрезать её.

Будь Джуди неумелой или хитрой интриганкой — это ровным счётом ничего не меняло. Для Руперта она перестала быть полезной.

— Отныне осторожнее при ней. Ничего лишнего.

Под этим подразумевалось чёткое решение: доступ Джуди к внутренним делам будет перекрыт.

Патриция удовлетворённо выдохнула, будто услышала давно ожидаемую мелодию.

— Как тебе Джозеф?

Её племянник, протеже, вариант наследника, которого она уже давно вынашивала мысленно.