Последний Герой. Том 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Стой, куда, дурак! — крикнул ему вслед Вальков, но было поздно.

Секунда — и хрупкая иллюзия контроля, которую Валет и его бойцы старались сохранить, рухнула окончательно.

Дирижёр, стоявший неподвижно, с опущенной головой, словно внезапно ожил, будто пружина распрямилась в его теле. Длинная палка, которую он держал в руках вместо удочки, взметнулась в воздух, описав короткую резкую дугу, и остро заточенный конец с чудовищной точностью ударил прямо в левый глаз самоуверенному охраннику.

Звук был глухим, коротким, как удар ножа в спелый арбуз. Палка легко пробила глазницу, глубоко вошла внутрь, с тихим хрустящим всхлипом проникла глубоко в мозг. Парень так и не успел охнуть или вскрикнуть — он просто замер на месте, будто окаменел, и его лицо навсегда застыло в удивлённом выражении глупой, беспомощной растерянности, будто бы он всё ещё пытался осмыслить, в какой же момент так жестоко и непоправимо лажанул.

Потом его тело как-то странно обмякло, он осел вниз, как безвольная сломанная кукла, и с тихим шорохом рухнул прямо под ноги Савченко. Дирижер резко отшвырнул палку.

Валет и остальные бойцы стояли с застывшими лицами, не двигаясь с места.

Артур же посмотрел своим единственным глазом прямо на Валета. Но в его взгляде не было безумия или отрешенности. Только холодный расчет и тихая ярость и уверенность человека, которому уже нечего терять. Назад пути для него не существовало.

В следующий миг двое бойцов, наконец, очнувшись от оцепенения, резко потянулись к кобурам, нервно расстёгивая клапаны.

— Не стрелять! — громко и властно рявкнул Валет, так что его голос, жёсткий и слегка сорванный, прокатился по всему мосту эхом и резко прервал суетливые движения бойцов.

Он не просто так дал такой приказ. Он видел взгляд Савченко — и в нем не было того помутнения, что он ожидал увидеть. Взгляд Артура, хоть и тяжёлый и холодный, был совершенно осмысленным, ясным — даже слишком спокойным для безумца.

И на губах его играла едва уловимая, холодная и презрительная ухмылка, от которой становилось неуютно. Она была словно насмешка, брошенная в лицо боссу.

Савченко спокойно наклонился к лежащему телу убитого охранника, без особых усилий поднял его и перекинул через низкие перила моста, как бросают за борт ненужный груз.

Тело охранника полетело вниз и глухо шлёпнулось о высохшее русло старой речушки. Звук был мерзкий, влажный, словно мокрая тряпка с силой ударилась о бетонный пол. Тело раскинулось внизу, неестественно перекошенное, среди острых камней, покрытых рыжиной.

Савченко снова повернулся к пришедшим, распрямил плечи и посмотрел прямо на Валета.

— Убери своих бандерлогов, Герман, — холодно и отчётливо сказал он с интонацией человека, который полностью контролирует ситуацию. — Ты же знаешь, я не люблю, когда на меня спускают с цепи псов.

Валет попытался разрядить обстановку, натянул на лицо нервную улыбку, но и она вышла у него вымученной и неестественной:

— Артурчик, ты… ты, выходит, в себе? — произнёс он наигранно радостно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Твою дивизию, а я-то думал, ты того… Не в обиду, Артур, мы просто хотели спокойно посадить тебя в машину и поехать домой. Ты сам же видел — я не дал этим дебилам достать оружие.

— Оружие? — зло прошипел Савченко, и его единственный глаз, не мигая, смотрел прямо в лицо Валькову, словно око прицела, и прожигал насквозь. — Пистолеты бы им не помогли.

— Артурчик, родной, ну ты чего? — Вальков подошел чуть ближе к Дирижеру и протянул ему руку. Вторая рука оставалась в кармане пиджака. — Поехали уже домой.

Охранники стояли рядом неподвижно и молча, стараясь лишний раз не шевелиться. Валет осторожно, с показной медлительностью подошёл еще ближе. Взгляд у него был внимательный и цепкий, будто он примерялся, просчитывая каждый следующий шаг.

Савченко несколько долгих секунд раздумывал. Его единственный глаз внимательно и жёстко смотрел на Валета, словно он пытался прочесть его истинные намерения. Потом всё же нехотя протянул руку и пожал ладонь Валькова. Рукопожатие вышло слишком быстрым и настороженным.

— Они кололи мне препараты, — тихо, стиснув зубы, процедил Савченко. В голосе у него сквозила боль, скрытая ярость и обида. — Я знаю, что это был твой приказ. Они вливали в меня какую-то херню: галоперидол или что-то другое. Я даже пальцем пошевелить не мог.

— Какие препараты? — Валет показал удивление, искреннее и неподдельное, будто он действительно впервые об этом слышал. — Я понятия не имею, о чем ты. Я этого докторишку Киреева на ремни порежу. Сам, лично!

Вальков произнес это так убедительно и искренне, что даже бойцы позади поверили, по крайней мере, старались не показывать иного.

— А хочешь, я тебе его отдам? Этого Айболита…

— Не держи меня за идиота, Герман — прохрипел Савченко, криво ухмыльнувшись. — Мы оба знаем, что к чему.

— Да пошли уже домой, Артур, — снова мягко и успокаивающе произнёс Валет, чуть приблизившись, аккуратно приобнял Савченко за плечо и легонько, по-дружески похлопал по спине. — Поедем и там всё решим спокойно, по-человечески. Ты же знаешь, я всегда был на твоей стороне. Все будет как раньше… Это Яровой во всем виноват. Это ему мстить надо. И что ты вообще здесь делал? — Валет кивнул на мост.

— Ждал тебя… А ты думал, я свихнулся? Рыбачу палкой?

— Все, все, брат, пойдем… — Герман потянул Дирижера за плечо по направлению к машине, обернулся к охранникам и, кивнув на перила моста, коротко бросил: — Ну чего встали, рукожопы? Приберите там все!

Потом снова повернул голову к Савченко и проговорил с деланным вздохом:

— Видишь, Артурчик, с кем работать приходится… Ну ничего, сейчас тебя долечим и… И все как раньше будет. А Ярового — не будет.

Артур медленно кивнул, сделал шаг вперёд, к машине, уже соглашаясь с боссом. В этот самый миг Валет плавно и быстро вытащил руку из своего кармана. Движение было мгновенным и почти незаметным. Что-то маленькое, похожее на иглу, блеснувшее в лучах закатного солнца, торчало из зажатой ладони. Это был заранее подготовленный шприц, который Валет без колебаний и очень точно воткнул Савченко в спину.

Дирижер даже не успел понять, что случилось, как палец Валета резко и решительно надавил на поршень, выпуская весь препарат в тело.

— Ты что… — едва успел выдохнуть Савченко, и тут же его голос оборвался.

Препарат сработал мгновенно. Дирижер обмяк, ноги стали ватными, и он начал медленно оседать.

— Ну, чего встали, дебилы? — зло и резко прошипел Валет, посмотрев на охранников. — Держите его уже, пока он тут окончательно не завалился!

Охранники встрепенулись, подскочили и поспешно подхватили Дирижера под руки, осторожно удерживая от падения. Лицо Савченко стало бледным, единственный глаз закатился, голова тяжело свесилась на грудь.

Вальков молча смотрел, как подручные аккуратно тащат полубессознательное тело к машинам. На лице его застыло выражение мрачного удовлетворения и тревоги одновременно, будто он понимал, что совершил нечто непоправимое, но всё-таки не сомневался — сделал то, что было необходимо сделать.

Ночь стояла глухая и темная. Двор был пуст, только тусклые фонари едва-едва рассеивали жёлтые пятна света по потрескавшемуся асфальту. В глубине двора, под покровом деревьев, почти невидимая из-за густой темноты, стояла неприметная серая легковушка непонятной модели, с потрёпанными боками, видавшим явно не один десяток таких вот тайных ночных вылазок.

Из машины вышли двое, негромко хлопнув дверями, будто опасались разбудить случайных свидетелей. Первый был коренастый, плотный, широкоплечий мужик. Второй — длинный, худой, сутулый, с острыми локтями и лицом, почти скрытым в тени капюшона. Он был полностью в чёрном, и в этом ночном мраке, среди размытого фонарного света, его образ казался почти мистическим — напоминал вампира, которому не нашлось места в гробу, и теперь он блуждает по ночным улицам Новознаменска.