Последний Герой. Том 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Оба молча направились к подъезду. Тарас шагал уверенно, чуть покачивая плечами, второй двигался мягко и бесшумно, словно не касаясь подошвами асфальта. У подъездной двери Тарас ловко вытащил из кармана универсальный ключ от домофонов, мельком огляделся, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Секунда — и дверь тихо пикнула, пропуская гостей внутрь.

В подъезде воняло табаком, ночной сыростью и хлоркой, которой кто-то такой же невидимый регулярно пытался выводить следы пьяных посиделок и мелких бытовых драм.

Киллеры остановились перед старой потёртой дверью, за которой до сих пор горел свет, несмотря на глубокую ночь. Они видели из машины, что свет горел на кухне, значит, жертва — дома.

Тарас усмехнулся, прищурившись, и негромко прошептал, обращаясь к Виктору:

— Не спит, падла, — его голос звучал зло и хрипло, с явной усмешкой. — Ну ничего, сейчас уснёт уже навсегда. Я вообще не думал, что всё окажется настолько просто. По-моему, Валет совсем хватку потерял, если такие бабки платит за какого-то лоха. За лохов столько не платят, правда, Виктор?

Он говорил, больше чтобы отвлечься и сбросить напряжение перед делом. Виктор же не проронил ни слова, продолжая стоять молча и безучастно. Со стороны даже казалось, что он в принципе не способен разговаривать. Но его взгляд реагировал на каждое слово Тараса осмысленно и хладнокровно. Иногда он чуть поворачивал голову, словно прислушиваясь к чему-то, что мог слышать только он один. И это молчание придавало ему особый вес и загадочность, которой так не хватало Тарасу, любителю поговорить и обсудить предстоящее дело.

Этот молчаливый, высокий и тощий напарник был необходим в их тандеме, чтобы разбавить болтливость Тараса и не дать окружающим решить, что они оба — пустозвоны и болтуны.

Тарас неторопливо достал из кармана небольшой кожаный футляр, похожий на ключницу, потёртый, потрескавшийся, видавший не одну подобную ночь. Он развернул его, и в тусклом свете подъездной лампочки блеснул целый арсенал тонких металлических отмычек — разных, маленьких, широких, острых и гладко отполированных до зеркального блеска.

Рядом с ним Виктор спокойно вытащил из внутреннего кармана пистолет и, поглядывая по сторонам, начал медленно накручивать на ствол длинный глушитель. Делал он это неторопливо и сосредоточенно, словно выполнял давно отработанный ритуал. Закончив, он щёлкнул кнопкой предохранителя и замер, всем видом показывая, что готов.

Тарас тем временем начал возиться с замком. Он действовал аккуратно и без суеты, слегка наклонившись вперёд и прислушиваясь к тихим шорохам внутри замочной скважины. Своими тонкими инструментами он орудовал почти бесшумно, шурша не громче мыши, но при этом, не прекращая, тихо-тихо бормотал себе под нос:

— Кто в теремочке живёт, кто в невысоком живёт?.. — фраза была детской и забавной, но голос у Тараса звучал зло, холодно и ядовито.

Он всегда сопровождал свои действия такими репликами, будто без них не мог сосредоточиться на работе. Впрочем, от этого он вовсе не казался непрофессионалом. Наоборот, эти насмешливые, презрительные комментарии добавляли его образу какой-то особой жестокости и профессиональной хладнокровности, показывали, насколько ему было наплевать на тех людей, которых они с Виктором получали в виде очередного заказа.

— Готово, — шёпотом проговорил Тарас, осторожно провернув отмычки в замке. Раздались едва различимые щелчки, дверь чуть дрогнула, поддаваясь его усилию.

Тарас слегка потянул дверь на себя, убедился, что она открывается, затем остановился и жестом головы дал понять напарнику, что собирается пойти первым. Виктор уже было двинулся вперёд, но Тарас коротким кивком головы остановил его.

— Почему это всегда ты должен первым стрелять? — с усмешкой прошептал Тарас. — Я сам хочу этого лоха прикончить. И сделать это хочу ножом.

Последние слова он произнёс ещё тише, едва слышно, одновременно вынимая из внутреннего кармана вовсе не нож, а тонкий, изящный стилет с гранями и небольшой рукоятью, увенчанной простым, но изысканным перекрестием. С этой деталью оружие походило на миниатюрную шпагу.

Виктор же на это ничего не отвечал, будто прервать теперь молчание для него значило стать кем-то другим. Не сгустком тени, исполняющим чужие желание, а кем-то из плоти, имеющим собственные замыслы и порывы. Он не стал даже кивать напарнику, просто замер и больше не рвался вперёд.

Тарас тоже понял это без слов и чуть улыбнулся. Он очень любил работать именно стилетом. Тонкий гранёный клинок не убивал жертву мгновенно, а оставлял ей несколько секунд или даже минут, чтобы осознать свою неминуемую смерть. Он точно знал, куда надо ударить, чтобы смертельно ранить человека, но при этом оставить его умирать мучительно и долго. Печень, почки, гортань или область чуть ниже грудины — Тарас мастерски разбирался в таких местах. Он не раз видел, как уходит жизнь из взгляда его жертв, и это было для него чем-то вроде особого удовольствия. Своим фирменным почерком.

Дверь он потянул на себя чуть сильнее, совсем неслышно. Она плавно и послушно подалась, не издав даже малейшего скрипа. В образовавшуюся щель можно было протиснуть руку, затем осторожно поставить ногу. Тарас уже был готов проскользнуть внутрь, уверенный и абсолютно спокойный. Он не ощущал никакой опасности, напротив, даже испытывал некоторое разочарование от того, что идёт на такую лёгкую добычу.

Тогда он резко распахнул дверь шире, как будто решил больше не играть в кошки-мышки, не прятаться, как крыса, по углам, а просто зайти и разобраться с лохом.

Лишь в самую последнюю секунду поддавшийся порыву киллер вдруг заметил, что к двери привязана какая-то верёвочка, тонкий шнур, натянутый почти незаметно, чуть дрожащий от его движения. Он почувствовал её напряжение уже слишком поздно, когда инерция его собственного жеста сделала своё дело. В голове стремительно мелькнула догадка, собирая детали в одно: щелчок, какой-то скрип, и в следующее мгновение где-то в глубине квартиры что-то резко звякнуло, дёрнулось и… сработало.

— Твою мать… — только и успел выдохнуть Тарас, когда два ствола самодельного устройства одновременно, громко и резко грохнули дуплетом прямо ему в лицо.

Горсть нарезанных кусачками стальных гвоздей, с бешеной силой вылетев из коротких стволов, врезалась в лицо Тараса и мгновенно превратила его в кровавое месиво. Он даже не вскрикнул, почувствовав страшную боль, что взорвалась в его голове. Глаза, нос, губы и язык моментально исчезли в кровавом, раскалённом хаосе. Лицо сделалось одной изувеченной кровоточащей кашей. В мозгу ещё сверкнула последняя мысль о том, как глупо он попался, но даже осознать её полностью он уже не успел.

— Х-х-х…

Тарас рухнул навзничь, издавая лишь тихий хрип. Он умер не сразу. Мелкие осколки гвоздей сделали своё дело — смертельное ранение было страшным, мучительным и болезненным. Он умирал так же, как когда-то погибали от его стилетных ударов жертвы, но только всё же быстрее.

Ещё несколько секунд он хрипел, захлёбываясь собственной кровью, пытаясь вдохнуть воздух сквозь рваную, искалеченную гортань. Но затем издал последний хрип и затих.

От автора:

✅10-й том «Чумы»!

✅Он попал в 1942 год и превратился в настоящий кошмар для фашистов. Его оружие — тёмная магия, зло во имя добра. На первые 4 тома большие скидки!

✅ https://author.today/work/358686

Глава 11

Виктор плавно скользнул вдоль стенки, как будто уходил с невидимой линии огня, хотя внутренне уже успел сообразить, что это была ловушка разовая, без продолжения. Для него путь был свободен. Он аккуратно переступил через изуродованное тело Тараса, не глядя вниз, и шагнул дальше, вглубь квартиры. Двигался бесшумно, плавно, будто тень, и пистолет в руке держал так, что оружие казалось продолжением его собственной руки.

Виктор спешно пробежался по комнатам, заглянул в ванную и туалет. Но никого и ничего подозрительного не нашёл — никаких следов, что здесь вообще кто-то жил недавно.