Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

Перешел в охранку. Там не нужны эмоции. Нужна только эффективность.

И он был эффективным. Вербовал агентов. Проводил операции. Отправлял людей в тюрьмы и на каторгу без колебаний, без сожалений.

Они все были потенциальными врагами. Революционеры, анархисты, социалисты. Каждый из них мог убить, взорвать, разрушить. Лучше посадить десять невинных, чем упустить одного виновного. Так учил его опыт.

Зотов надел фуражку обратно. Поправил ремень с кобурой, внутри револьвер «Наган», начищенный до блеска. Вышел из подвала.

На улице его ждал пристав с двумя городовыми.

— Что прикажете, господин ротмистр?

— Найти агента двести сорок семь. Крупского Ивана. Адрес известен — улица Бжозовая, дом двенадцать, квартира семь. Привести на явочную квартиру. Тихо. Без лишнего шума.

— Слушаюсь.

Явочная квартира располагалась на Маршалковской, в доходном доме купца Розенблюма. Третий этаж, квартира номер одиннадцать. Три комнаты, арендованные охранкой под вымышленными именами.

Зотов сидел у окна, курил папиросу. За окном Варшава жила своей обычной жизнью. Грохотали трамваи, кричали торговцы, извозчики ругались на перекрестках.

Дверь открылась. Вошел пристав, за ним Крупский.

Агент номер двести сорок семь выглядел спокойным. Слишком спокойным. Руки не дрожали, взгляд твердый.

Одет прилично — темный костюм, белая рубашка, галстук. Начищенные ботинки. Похож на мелкого торговца или конторского служащего.

— Садись, — Зотов кивнул на стул напротив.

Крупский сел. Пристав вышел, закрыл дверь.

Зотов докурил папиросу. Затушил в пепельнице. Медленно. Не спеша. Молчание давило. Это был прием — дать человеку нервничать, ждать.

Но Крупский не нервничал. Сидел ровно, смотрел в окно.

Интересно.

— Объясни, — наконец произнес Зотов. Голос ровный, без интонаций. — Как это произошло?

— Что именно, господин ротмистр?

— Типография на Грохувской. Пустая. Вывезли все за сутки до операции.

Крупский пожал плечами.

— Не знаю. Может, случайность. Может, почуяли что-то.

— Случайность, — повторил Зотов. — Ты донес на них еще в феврале. Дал точный адрес, время работы, имена. Мы планировали операцию. Держали в секрете. Знали только трое. Я, полковник Медведев и ты. И вдруг пустой подвал.

— Бывает, — Крупский спокойно смотрел в глаза Зотову. — Эти люди не дураки. Могли заметить слежку. Могли услышать что-то. Подпольщики всегда параноики. Лишний раз полицейский прошел мимо, уже паника.

— Или их кто-то предупредил.

— Возможно.

— Ты их не предупреждал?

— Нет.

Зотов встал. Прошелся по комнате. Постоял, глядя на стену. Потом обернулся.

— Знаешь, Крупский, я двенадцать лет в этом деле. Видел всякое. Видел, как агенты перевербовываются. Видел, как они начинают жалеть тех, кого сдают. Видел, как они пытаются играть в двойную игру.

— Я не играю ни в какие игры, — голос Крупского оставался ровным. — Я работаю на вас шесть лет. Все операции успешные. Ни одного провала. До сегодняшнего дня.

— Именно. До сегодняшнего. — Зотов подошел ближе. — И что изменилось?

— Ничего. Просто невезение.

— Невезение, — Зотов усмехнулся. Улыбка была холодной, без радости. — Я не верю в невезение, Крупский. Я верю в предательство.

Он достал из кармана сложенную бумагу. Развернул. Положил на стол перед Крупским.

— Донесение агента номер триста двенадцать. Два дня назад, вечером, он видел тебя на Грохувской. Около дома номер семнадцать. Ты стоял у подвального входа. Долго стоял. Потом вошел внутрь.

Это была неправда. Донесение Зотов состряпал сам, два часа назад.

Крупский побледнел. Совсем чуть-чуть, но Зотов заметил.

— Я… — начал агент.

— Не ври, — оборвал Зотов. — У меня есть свидетель. Что ты делал там?

Крупский молчал секунду. Две. Потом выдохнул.

— Меня там не было. Ваш агент ошибся.

— Точно?

— Да. Я там уже давно не был. Зачем мне там показываться лишний раз? Чтобы нарушить правила конспирации?

— Не ври мне, Крупский. Я тебя прямо здесь пристрелю, и ничего мне не будет. После того визита они сбежали. Случайность?

— Ваш агент меня с кем-то спутал, — Крупский смотрел в глаза Зотову твердо. — Может, это он и виноват. Может, они заметили вашего агента триста двенадцать, который за ними следил. И поняли — пора сматываться.

Зотов снова сел. Закурил новую папиросу. Смотрел на Крупского долго, изучающе.

Агент двести сорок семь держался хорошо. Легенда складная. Объяснение правдоподобное. Но что-то не так. Что-то в глазах. Не страх — Зотов знал, как выглядит страх. Что-то другое.

Решимость?

— Хорошо, — наконец произнес ротмистр. — Допустим, я тебе верю. Допустим, это случайность или чужая утечка. — Он затянулся, выпустил дым. — Но знаешь что, Крупский? В нашем деле одна случайность — невезение. Две — закономерность. Третья — предательство.

— Это была первая, — ответил Крупский.

— Первая, — кивнул Зотов. — Значит, следующей не будет. Иначе мы с тобой встретимся не здесь, а в подвале на Шуха. Там, где нет окон и никто не слышит криков. Понял?

— Понял, господин ротмистр.

— Тогда иди. Продолжай работать. И чтобы результаты были. Хорошие результаты. Иначе…

Он не закончил. Не нужно было. Крупский и так все понял.

Агент встал, кивнул и вышел. Дверь тихо закрылась.

Зотов остался один. Курил, глядя в окно.

Крупский врал. Он это чувствовал. Двенадцать лет службы научили различать ложь. Не конкретные слова, а общее ощущение. Человек, который говорит правду, расслаблен. Человек, который лжет, напряжен, даже если контролирует себя.

Крупский был напряжен.

Но доказательств не было. Побег печатников легко списать на случайность или чужую утечку.

Пока.

Зотов открыл ящик стола. Достал чистый лист бумаги. Обмакнул перо в чернильницу. Написал четким, мелким почерком:

«Агент 247 — Крупский И. — под подозрением. Требуется усиленное наблюдение. Назначить агента 312 на постоянную слежку. Докладывать обо всех контактах, встречах, передвижениях».

Подписал. Поставил печать охранного отделения.

Крупский дал слабину. Один раз. Может быть, это действительно случайность. Может, нервы сдали — бывает даже у опытных агентов. Шесть лет в подполье изматывают.

Но может быть, это начало. Начало предательства. Начало двойной игры.

И если так — Павел Зотов это выяснит. Обязательно выяснит. И тогда Крупский пожалеет, что родился на свет.

Потому что подвал на Шуха был хуже любой пули. Намного хуже.

Зотов встал. Надел фуражку. Вышел из квартиры.

У него было много работы. Операции, донесения, вербовки. Империя не дремала, враги плодились как тараканы. Их нужно выявлять, арестовывать, уничтожать.

И если Крупский стал одним из этих врагов, его уничтожат тоже.

Холодно. Эффективно. Без эмоций.

Так, как Павел Зотов делал всегда.

Глава 11

Спектакль

Десять тридцать вечера, за полчаса до назначенной встречи. Я двигался вдоль покосившегося забора со стороны узкого переулка, прижимаясь к теням. Темнота была густой и благодатной, луна спряталась за плотной грядой облаков, оставляя улицы почти непроглядными. Хорошо, темнота всегда была моим союзником, с тех самых времен, когда меня научили двигаться по крепостным стенам Аламута, не издавая ни звука.

Склад на Повонзковской стоял в конце глухого тупика, массивное трехэтажное кирпичное здание с выбитыми окнами и полуоткрытыми ржавыми воротами. Заброшенное место, которое городские власти давно забыли, а местные жители обходили стороной. Идеальное место для ловушки, которую я устроил.

Я остановился у угла здания и прижался спиной к шершавой кирпичной стене, прислушаясь к тому, что происходит внутри. Вокруг стояла полная тишина, но только не в самом здании.

Где-то внутри склада раздался тихий скрежет металла по камню, потом осторожные шаги, приглушенные, словно их владелец старался не выдать своего присутствия. Жандармы уже заняли позиции внутри, как и предупреждал Крупский. Засада готова, осталось только дождаться прибытия жертв.