Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил
Каргин стоял и удивлялся тому, как происходит процесс написания представлений к наградам.
— Мужики, давайте вы мне списком просто отдадите. Я же всё равно послезавтра в Дамаске буду и передам куда надо, — предложил Виктор Викторович.
— Недавно тоже так передали. Помните, что Член военного совета написал? — спросил я.
Каргин пожал плечами. Совсем ему неинтересно, что лётчики и техники за взятие Пальмиры наград так и не увидели. В политуправлении сказали, что нет описания подвигов — нет наград. Мол, оснований пока не видят.
— Помню. Командир корпуса с начальником политуправления ещё потом ругался. И очень сильно… переубеждал его, — улыбнулся Виктор Викторович.
Постепенно список награждаемых пополнялся новыми фамилиями. Кеша был мной отмечен ещё в первой партии наградных документов. Той самой, за которую командир корпуса стоял «горой». Там же мы подали основную массу техсостава и… погибшего Максима Заварзина.
— Что там с его документами? — спросил я у Феликса.
— Я позвонил в Москву знакомому. Он обещал ускорить процесс. Сейчас в Генштабе вообще есть порядок представлять посмертно вне очереди. Чтобы быстрее.
— Это хорошо, — сказал я и повернулся в сторону Каргина.
Виктор Викторович задремал прямо в кресле и уже похрапывал.
— Кстати, на Бородина и Чёрного уже есть указ о награждении орденами Красной Звезды. Вот номер. Там ГРУшники постарались. Видимо, за ту колонну в новогоднюю ночь? — спросил Феликс.
— Да. Сопин рулил наградами. Стоит парней обрадовать, — ответил я, посмотрев в плановую таблицу вылетов на сегодня.
Как раз сейчас экипаж Бородина и Чёрного с ведомым выполняли полёт на «свободную охоту» в районе, который им указывали спецназовцы.
Я снял трубку, чтобы позвонить в Тадмор.
— Проходная хлебозавода, — расхлябано ответил мне на том конце провода сонный техник, выполнявший в Тадморе обязанности оперативного дежурного.
— Клюковкин, доброй ночи, — спокойно ответил я.
— Я… тут… лейтенант Вальков, товарищ командир. За время моего дежурства…
— Вальков, ручку на себя и успокоился. За «хлебозавод» — пять баллов, а за то, что неправильно представился — приеду и поставлю тебя в позу буквы «зю». Так и будешь у меня дежурить.
— Виноват, товарищ командир.
— Бородин и Чёрный не сели ещё? — спросил я.
— Никак нет. Работают. Заправка полная и ещё по два ПТБ взяли.
Я глянул в плановую таблицу. Действительно, расчётное время полёта было несколько увеличено за счёт подвески топливных баков.
— Как вернутся, мне доклад. До связи, — ответил я и повесил трубку.
Синюгин вновь склонился и начал быстро писать фамилии и наброски представлений. Он писал размашисто, чуть наискось, будто боялся не успеть. А я листал списки с сухими строками «вылет 2-го числа», «задание выполнено», «повреждений нет». Эти бумажные строчки стоили крови и нервов, но здесь, на столе, они выглядели как простая отчётность.
Я вновь отвлёкся, чтобы ответить на телефонный звонок. Это звонили из Хмеймима.
Хриплый голос оперативного смешанного авиационного полка переплетался с арабским говором со стороны сирийцев.
— Ми-8 к вам с пассажирами. Ротация техсостава. Затем есть ещё Ан-12 с АСП. Пока всё на завтра, — довёл оперативный дежурный Хмеймима план перелётов.
— Записал. Спасибо, доброй ночи, — попрощался я с ним и повесил трубку.
Синюгин наконец откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня.
— Товарищ майор, что-то подозрительно. Вас не подают на награду? Может, генерал Чагаев решил лично представление написать, — предположил Феликс, широко улыбаясь.
Я невольно усмехнулся.
— Никогда не думал, что кто-то за меня будет писать представление. Сколько помню, всё время я вносил свой непосильный вклад в тексты «подвигов».
— Да ладно, Саныч. С твоим иконостасом осталось награждать только орденом Ленина. Можно в купе со звездой Героя.
— Если посчитают нужным, то наградят. Я не за медали и ордена служу, хоть и приятно их получать.
Синюгин прокашлялся и вновь склонился над бумагами.
— И получать приятно, и носить хорошо.
— А вот носить, Феликс, тяжело. Их всё больше становится. И когда на них смотришь, вспоминаешь, за что каждая из наград вручалась.
Феликс промолчал, и мы продолжили писать. Сирийцы шёпотом переговаривались о вылетах, а двое солдат чертили линии на карте.
Мы же дискутировали на тему списков, когда зазвонил телефон.
— Клюковкин, — снял я трубку.
— Товарищ командир…Александр Александрович, у нас ЧП… эм, точнее катастрофа. Сбили экипаж Бородина и Чёрного.
В висках запульсировало. Через мгновение я поймал себя на том, что чрезмерно сильно сжимаю трубку. На другом конце лейтенант Вальков тяжело дышал после доклада.
Медлить в таких ситуациях нельзя, так что разум мне тут же подсказал план действий.
— Экипажу ПСО и паре прикрытия «воздух». Ведомый пускай передаст координаты, — быстро сказал я и подозвал Синюгина.
Феликс молча взял трубку и принялся записывать нужные данные. Пока я будил Каргина, попросил сирийцев обеспечить нам связь с экипажами.
— … Сбили экипаж Бородина и Чёрного. Это 325-й? — протирал глаза Виктор Викторович, занимая место рядом с радиостанцией.
— Подтвердил. ПСО в готовность привёл, — ответил я.
По комнате прокатился гул. Сирийцы замерли над картой.
— ПСО? Пускай. Откуда данные по сбитому? — коротко спросил у меня Каргин.
— С Тадмора сообщили. Связь с ведомым на 5-м канале. Надо запросить у него, что наблюдает.
Полковник отошёл от сна и начал связываться с ведомым.
— 323-й, 003-му на связь, — запросил его Каргин.
— Ответил, 003. Наблюдаю место падения ведущего. На склоне яркое горение.
— Понял, а пуск где был? Не наблюдал? — уточнил Виктор Викторович.
— 323-й, я наблюдал только вспышку в небе. Место пуска или стрельбы из пулемёта по 325-му не видел. Вертолёт горит на склоне. Движения рядом с ним нет, — голос ведомого слегка дрожал.
В кромешной темноте что-то разглядеть очень сложно. Хоть сегодня и лунная ночь.
— Прошёл дважды над районом падения. Никаких признаков движения. Район тесный, рельеф сложный. Что-то разглядеть… тяжело.
Каргин посмотрел на карту, чтобы найти место падения. Оно было в районе гор севернее от Пальмиры. Местность там сложная, хоть и высота гор небольшая.
— Группу спецназа высадить здесь можно? — показал мне Каргин.
— Да. Под прикрытием пары Ми-24 и если «люстры» подвесить, — сказал я, но тут запереживал Синюгин.
— Товарищ полковник, ночь, горы… риск огромный, — осторожно начал Феликс.
— Риск ещё больше оставить их там, — оборвал я.
Каргин кивнул, а его лицо застыло каменной маской. Глаза выдавали всё: решимость и ту самую тяжесть, что ложится на плечи командира в такие минуты.
— Поднимайте поисково‑спасательный экипаж Ми‑8 с Тадмора. Немедленно. И ты, Сан Саныч, дуй туда, чтобы всё контролировать. У нас же Батыров сейчас пойдёт на поиск?
— Да. Он старший группы на Тадморе.
Каргин взял микрофон, чтобы передать команду ведомому Бородина.
— 323-й, остаток позволяет ещё минут двадцать висеть? — спросил Виктор Викторович, когда я уже был у выхода из зала.
Синюгин шёл за мной, пытаясь нервно пояснить мне вполголоса:
— Посадка в горах ночью… это почти авантюра.
— Я и Батыров уже так делали. Тем более, в районе хребта Джебель Сатих есть где приземлиться.
Феликс только сжал губы.
— Саныч, я при своём мнении останусь. Авантюра.
Я быстро прибежал в казарму и разбудил Кешу Петрова. Много ему говорить не нужно было.
— Тадморский Ми‑8 готовится к взлёту. Нам нужно прилететь и ждать, когда они закончат, — говорил я Кеше, пока мы шли к вертолёту.
В какой-то момент мы остановились, чтобы Петров нанёс себе на карту точку падения.
— Ночью там сложно будет искать. Надеюсь, что Батыров сам полетит? Вы в Афганистане много раз по таким задачам летали?
Похожие книги на "Сирийский рубеж 4 (СИ)", Дорин Михаил
Дорин Михаил читать все книги автора по порядку
Дорин Михаил - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.