Ирландия. Тёмные века 1 (СИ) - Сокол Артем

— В укрытие! — заорал Дунлайнг, но ополченцы уже разбегались, как испуганные овцы.

Арбалетчики Эйре не давали передышки. Они били из-за камней, с деревьев, из ям, замаскированных палой листвой. Их болты, выкованные из эйрита, пробивали кольчуги, как гнилую ткань. Рыцари гибли один за другим — не в честном бою, а как мишени на охоте.

К ночи лагерь Дунлайнга напоминал лазарет. Раненые стонали у костров, в которых горели щиты вместо дров. Ополченцы, собравшись в кучки, шептались, передавая из рук в руки амулеты с языческими символами.

— Говорят, руины у Слив-Галлиона прокляты, — бормотал старик с перевязанным глазом. — Духи мстят за нарушенные могилы.

— Это не духи, — фыркнул молодой парень, точащий нож о камень. — Это они. Те, кто видит в темноте.

Дунлайнг сидел у шатра, сжимая кубок с вином, разбавленным дождевой водой. Его латы, некогда сиявшие позолотой, теперь покрылись ржавыми подтёками. Даже меч, наследственный клинок дома Муйредайг, казался тяжелее свинца.

— Десять дней, — пробормотал он, глядя на карту, испещрённую крестами. — десять дней, чтобы пройти сто миль.

Его пальцы дрожали, когда он отмечал очередную засаду — узкое ущелье, где сегодня погибли двое рыцарей. Арбалетчики били по коням, заставляя всадников падать в грязь, а потом добивали их, как раненых тюленей.

К утру армия сократилась ещё на сотню. Ополченцы разбегались под покровом темноты, прихватывая с собой часть провизии. Дунлайнг приказал приковать пойманных дезертиров к деревьям, но это лишь усилило страх.

— Мы идём к замку, — сказал он рыцарям, чьи лица скрывали забрала. — Там кончится эта игра.

Он лгал. Даже замок Гаррхон, цитадель Эйре, теперь был пустыней. Руарк вывез всё: оружие, зерно, даже дверные петли. Но Дунлайнг не мог отступить. Отступать было некуда.

Последние мили стали адом. Болота, где топились телеги, пересохшие ручьи с обрывистыми берегами — арбалетчики превратили каждый шаг в испытание. Ополченцы, потеряв терпение, хотели начать грабить деревни, но находили лишь пепелища, ничего не находили полезного в брошенных селениях ни провианта ни фуража, даже ржавого гвоздя не осталось захватчикам.

— Они сожгли всё сами, — докладывал Ку Ройк, указывая на чёрные остовы домов. — Чтоб нам не досталось.

Дунлайнг молчал. Он понял стратегию Руарка: заманить врага в пустоту, где голод и страх сделают работу вместо мечей.

Когда замок Гаррхон наконец показался на горизонте, это было зрелище, достойное баллад. Каменные стены, почерневшие от копоти, возвышались над выжженной долиной. Рвы заросли крапивой, ворота висели на одной петле. На башнях не было стражников — лишь вороны, каркающие на ветру.

— Ловушка, — прошептал Ку Ройк, но Дунлайнг уже поднял меч.

— Вперёд! За мной!

Армия ворвалась во двор, опрокидывая пустые бочки, ломая двери забаррикадированных складов. Ни зерна, ни оружия — лишь ветер гулял по опустевшим казармам и амбарам, им досталось ничего. В арсенале с пустыми полками кто-то повесил на шнурке дохлую мышь.

— Они здесь! — кто-то крикнул с западной стены.

На холме за замком, словно тени, выстроились арбалетчики. Кайртир, мальчишка в потёртом плаще, поднял руку.

— Приветствие от Эйре!

Сотня болтов взмыла в небо. Они несли не смерть, а послание: каждый вонзился в землю у ног ополченцев, образуя линию из дрожащих древков.

— Переходите черту — умрёте, — крикнул Кайртир. — Или уходите.

Дунлайнг оглянулся. Его рыцари, оставшиеся в седле, сжали копья. Но ополченцы замерли, глядя на болты. Один, потом второй бросили колья.

— Нет! — зарычал король, рубя мечом беглеца. — Стоять!

Но лавину уже не остановить. Люди бежали через ворота, давя друг друга, пока рыцари рубили их в спины. К вечеру у Дунлайнга осталось три сотни — те, кому некуда было бежать.

Руарк наблюдал за распадом армии из подземного хода. Туннель, вырытый ещё римскими инженерами, вёл к реке, где ждали плоты с припасами.

— Почему не добить их? — спросил Финтан, стирая сажу со лба.

— Потому что закон не убивает без нужды, — ответил Руарк. — Пусть Дунлайнг увидит, как рушится его мечта.

Он не добавил главного: замок был приманкой. Настоящая армия Эйре ждала в лесах, свежая и готовая к контрудару.

Ночью Дунлайнг взошёл на стену. Его латы скрипели, как кости мертвеца. Внизу, у подножия холма, горели костры дезертиров — они пели похабные песни, бросая в огонь знамёна с волком.

— Ты проиграл, — сказал голос из темноты.

Руарк вышел из тени, его лицо освещалось отблесками пламени. На нём не было доспехов — только плащ из грубой шерсти и жезл судьи.

— Никогда, — Дунлайнг выхватил кинжал. — Я возьму твою голову!

— Возьми если сможешь. — Руарк развел руки. — Но завтра её поднимут как знамя новые бунтовщики.

Клинок дрогнул в руке короля. Он понял: даже смерть этого человека не остановит машину, которую они запустили вместе с Браном. Эйре больше не место — это идея. А идеи не убить мечом.

Замок Гаррхон пал без боя. Дунлайнг вошёл в тронный зал, где на каменном кресле лежал свиток с законами Эйре. Он разорвал пергамент на мелкие кусочки, но ветер подхватил клочья и унёс в стрельчатые окна — туда, где за холмами уже собирались новые защитники.

Ополченцы, оставшиеся верными, бросали оружие, чтобы бежать быстрее. Последний рыцарь, мальчишка лет шестнадцати, плакал, прижимая к груди медальон с ликом святого.

— Король... — он протянул дрожащую руку. — Мы...

Дунлайнг не дал ему договорить. Удар меча отсек голову, и тело рухнуло на плиты, обагрённые кровью.

— Вперёд, — сказал он пустоте. — Вперёд!

Но идти было некому. Все покинули неудачливого короля. Тогда Дунлайнг в ярости начал рубил пустой трон, щепки летели во все стороны, он изрыгал проклятия и яростные крики. Вдруг с потолка рухнул старый гобелен, видимо сбитый летящей щепкой. Под ним обнажилась фреска: король Лейнстера, приносящий жертву друидам. На шее у него висела та же медная гривна, что сейчас сдавила горло Дунлайнгу.

Глава 13. Прах и Честь

Тронный зал замка Гаррхон, некогда сиявший чистотой и светом, теперь напоминал склеп. Каменные стены, испещренные трещинами, впитывали тусклый свет факелов, словно жаждая поглотить саму память о величии. Воздух был тяжел от запаха гари, смешанного с кислым душком разложения — где-то в углах гнили брошенные штандарты с вышитым волком дома Муйредайгов. Дунлайнг мак Муйредайг стоял среди обломков, его латы, покрытые ржавыми подтеками, скрипели при каждом шаге. В руке он сжимал меч, клинок которого, некогда отливавший серебром, теперь тускло поблескивал, будто стыдясь руки хозяина.

Он поднял глаза к потолку, где с фрески предки смотрели на него сквозь паутину трещин. Конгалл Одноглазый, основатель династии, застыл в вечном движении — его каменный палец указывал на поле битвы, где пали даны. Рядом королева Морриган, ее волосы, сплетенные из киноварных змей, казалось, шевелились в дрожащем свете. Лица предков были искажены — не мастерством художника, а временем и копотью. Или это ему лишь померещилось?

— Ты обещал им наши кости... — тихо прошептал ветер, пробираясь сквозь щели в ставнях.

Дунлайнг вздрогнул. Казалось голос звучал как скрежет железа по камню. Ему показалось, что он узнал его — это был голос покойного отца, Муйредайга Железного, чей прах покоился в кургане у Черного ручья.

— Это была ложь! — крикнул король, ударив мечом по фреске. Лезвие впилось в штукатурку, осыпая пол осколками. — Чтобы выманить их... чтобы спасти Лейнстер!

Ветер застонал в ответ. Тени на потолке двигались — казалось Конгалл повернул голову, его пустой глазницей впиваясь в Дунлайнга. Морриган протянула руку, и змеи с ее волос сползали на пол, шипя.

— Слово короля — цепь, что вьется через поколения, — заговорили хором со всех сторон предки. Их голоса слились в гул, напоминающий вой зимнего ветра в ущельях. — Ты разорвал ее. Теперь твой дух будет скитаться меж камней, не смея коснуться священной земли.