Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Ничего, – сказал я вслух. – Прорвёмся. Два раза не умирать…

Через полчаса я подъехал к воротам дворца прошлого барона. У ворот тусовалось несколько человек. Ждали меня, судя по всему. Один сразу вытащил телефон, сделал звонок. Они подошли ко мне, их было пятеро. Меня тщательно обыскали. Забрали телефоны, ключи – всё, что было в карманах.

– Давай, садись в машину, – кивнул один, показывая на девятку. Давай, чё ты стоишь? Залазь, говорю! Алёша, садись в его тачку, езжай за нами.

– Э‑э, нет, – покачал я головой. – Мне нужно с Сашко поговорить.

– Нужно ему. Всем нужно.

Это была та самая лиловая девятка, что гонялась за мной сегодня во дворе. Я забрался на заднее сиденье. Сейчас важно было правильно разыграть те немногочисленные козыри, что у меня всё‑таки имелись. Честно говоря, я не ожидал, что встреча будет вот такой. Ну ладно. Будем действовать по обстановке…

Мы ехали минут пятнадцать, выскочили из города, вскоре свернули на просёлок и оказались в небольшом лесу. На лужайке стоял чёрный «Прадик». Наша девятка подкатила к нему и остановилась. Подъехал и «Ларгус». Водитель заглушил мотор и вытащил ключи.

Из «Тойоты» вышел Сашко и ещё два крутых парня.

– Пойдём, – кивнул Сашко и, не дожидаясь, двинул к деревьям, раздвигая ветки.

Картина вырисовывалась до боли знакомая. Я уже видел её раньше, причём с разных сторон баррикады. Или, лучше сказать, с разных сторон ямы…

Мы зашли метров на двадцать вглубь и вышли на маленькую живописную полянку. Посреди неё торчала лопата, воткнутая в землю. Судя по тому, насколько она вошла в грунт, земля здесь была тяжёлой, глинистой.

– Копай, – кивнул Сашко и хлопнул меня по спине.

– Зачем? – пожал я плечами.

– В девяностые был такой прикол, – усмехнулся он. – Накосячившего мудака привозили в лес, вот как мы тебя сейчас и заставляли рыть себе могилу. Понимаешь?

Я кивнул.

– И он копал, копал, копал, пока не терял надежду и полностью не отчаивался, – хохотнул Сашко. – С каждым броском лопаты надежды становилось всё меньше. Копай! Хочу посмотреть, как ты обоссышься. Ты ж такой крутой, да? Посмотрим.

Он обернулся к своим людям.

– Давайте, ребята, машины поближе, – крикнул он. – Света больше, а то нихера не видно будет через десять минут. Дальний там врубите.

Действительно, сумерки делались всё гуще, всё мрачнее, всё трагичнее. Двое цыган сорвались с места и кинулись на лужайку. Девятка подкатила вплотную к деревьям, а за ней и остальные машины. Полянка превратилась в театр теней, только представление в этом театре было не для детей. Длинные чёрные тени от ветвей, как когти тянулись по сухой траве, будто хотели схватить за ноги, стволы деревьев кривились и корёжились, как старые ведьмы а вверху, в верхушках деревьев недобро нашёптывал ветер.

Один из подручных выдернул лопату и протянул мне. Я взял её, внимательно осмотрел, провёл пальцем по лезвию, пожал плечами.

– Страшно? – снова усмехнулся Сашко. – Не хочешь показать виду? Да вот только ты нихера не крутой. Вообще не крутой. И я хочу, чтобы ты это понял сам.

Он оглянулся, проверяя своих помощников.

– Давай так, – продолжил Сашко. – Если встанешь на колени и поцелуешь мой ботинок, так и быть, разрешу тебе бегунком работать. Ну как, щедрое предложение?

Я покачал головой.

– Щедрое, щедрое, – кивнул он. – Даже слишком. Впрочем, выбор у тебя есть. Бери лопату и копай.

– Тут такое дело, Сашко, – пожал я плечами, а мышь заныла и вогнала коготь в желудок. – Не по мне эта работёнка.

– Чего? – обалдел он.

– Не нравятся мне твои предложения, – твёрдо, но спокойно ответил я. – Копать я не буду. И бегунком к Князю не пойду.

– То есть ты хотел со мной встретиться, чтобы сказать вот это⁈

Глаза его вспыхнули жёлтой кипящей серой, желваки заходили ходуном, и в остром свете фар лицо стало зловещим.

– Копай… – тихо прошептал он.

– Я ведь не копщик, – покачал я головой. – Да и вообще, девяностые давно прошли, Сашко. Закончились. Другие времена.

Сашко побелел от злости и протянул руку ладонью вверх. Чувак, стоявший справа, на мгновение замешкался, но потом быстро вытащил пистолет и вложил ему в руку. Сашко театрально навёл его на меня и замер. Лицо стало сосредоточенным.

– Копай, – повторил он, и я заметил, как его указательный палец начал давить на спуск…

Подул холодный ветер. Где‑то высоко в ветвях каркнула ворона. Цыгане затихли. Повисло тяжёлое напряжение. Воздух наэлектризовался до невозможности. Все ждали, чем закончится это противостояние. Нажмёт ли Сашко на спуск или даст слабину. А если не даст слабину, то может проявит мудрость. А если не проявит мудрость, то сваляет дурака. Сейчас всё зависело от него. Он должен был что‑то сделать, а они с интересом понаблюдают, а потом дадут свою интерпретацию.

Из‑за темноты его глаза теперь казались тёмными провалами. Чёрными ямами. Зато он прекрасно видел мои, спокойные, без малейшего намёка на панику.

– Чтобы выстрелить ума много не надо, – пожал я плечами. – Нажал на скобу, пах! И готово. И нет человека. Нет человека, нет проблемы. Правда, если сейчас шмальнёшь, никогда не узнаешь, зачем я приехал. Зачем позвонил Князю и предложил встречу.

– Зачем ты приехал? – с усмешкой переспросил он. – Затем, что ты же не полный идиот. Ты понял, что никуда от меня не деться и зассал. Ты же пацанчик, малолетка ещё. Вот и приполз на брюхе. Так что бери лопату.

– Есть и другая причина, – всё так же спокойно ответил я. – Гораздо более интересная и важная для вас всех. Но я не собираюсь обсуждать важные вещи в присутствии такого количества людей. И под пистолетом тоже не собираюсь.

– Чё, закрутил жопой? – насмешливо воскликнул Сашко, но в голосе, как мне показалось, уверенности поубавилось.

– Пусть все отойдут, – кивнул я.

Он прищурился, покрутил головой, оглядывая своих. Поколебался. В принципе, пушка была у него. Что я мог сделать?

– Скажи, чтобы отошли, – повторил я.

– Говори, что хотел сказать, – наконец, принял он решение. – Отойдите все!

Участники представления отошли немного назад.

– Свет не загораживайте там! – крикнул он и кивнул мне. – Говори. Чё хотел сказать?

– Хотел сказать, кто стуканул ментам.

– Чего? – напрягся он.

– Но скажу, когда уедем отсюда.

– А ты‑то откуда можешь знать, если это не ты сам? И если с мусорами не трёшься…

Я покачал головой. Хмыкнул.

Он постоял немного всё так же с пистолетом в вытянутой руке, не понимая, что теперь делать.

– Я узнал об этом сегодня, – кивнул я. – И как узнал, сразу позвонил Князю, чтобы сообщить тебе.

– А почему ему не сказал?

– Серьёзно? – удивлённо спросил я. – Зачем играть в глухой телефон, когда можно узнать всё из первых уст?

– Ну ладно, – кивнул он и медленно опустил ствол. – Хорошо. Говори. Но если это будет какая‑то шняга, я лично тебе глотку перережу, даже пулю тратить не стану.

– При всём уважении, Сашко Рамирович. Здесь говорить не хочу. Разве это подходящее место?

Он обернулся к своим и громко крикнул.

– Возвращаемся! Едем в дом!

Они подбежали, взяли меня под руки, отвели к машине, усадили на заднее сиденье и повезли обратно к дому Жана.

Уже стемнело. Проехав по шанхаю с дымными улицами и тусклыми фонарями, мы подъехали ко дворцу дяди Нико, возвышавшемуся над остальными хижинами, как восьмое чудо света.

Когда зашли в дом, навстречу попался Жан. Он с удивлением посмотрел на нашу процессию, но задавать вопросы не решился и молча отступил в сторону, уступая дорогу.

В гостиной с прошлого моего посещения ничего не изменилось. Всё было точно так же, как и тогда. Та же роскошь, позолота и кич. Мы сели за стол. Сашко, я и ещё двое цыган, его левая и правая рука, судя по всему. Остальных даже в дом не впустили.