Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Ну всё, опоздали. Давай, давай, давай, гони! Скорее! – наседала она на меня.

Когда мы подъехали к офису, она выскочила, как пробка и побежала ко входу.

– Ну, а тебя куда, Вер? – спросил я, повернувшись к заднему сиденью. – Я так понял, на работу ты уже не идёшь. Домой?

– Нет, если можешь, отвези меня, пожалуйста, к филармонии.

– О, на концерт? Органная музыка?

– Нет, там салон красоты, я на стрижку записалась.

– Так чего ж ты сразу‑то не сказала? Мы ж там рядом были.

– Так вот, из‑за Стаси, она ж опаздывала. Сможешь?

– Ну, смогу, – пожал я плечами, – как не смочь.

Я отвёз её к парикмахерской, а сам поехал домой. Хотел обзвонить всех. Давно уже с мамой не разговаривал, надо было узнать, как там у Насти дела. А ещё позвонить Кукуше, Чердынцеву и Пете. И надо бы заехать к Крабу, получить тумаков за пропущенную тренировку, но это уже не сейчас. Надо, кстати, Петю на него направить, пусть меня отмажет.

Когда пришёл домой, мне позвонила Грошева.

– Ой, Анюта, привет!

– Привет, – тихонько и немного робко сказала она.

– Как дела?

– Да… неплохо. А у тебя как? – спросила она. – Чем занимаешься на каникулах? Отдыхаешь?

– Да так, не то чтобы прямо заотдыхался. Мотаюсь, какие‑то дурацкие дела да делишки.

– Понятно… – протянула она, не зная, что говорить дальше.

– Ну, а у тебя, Ань, как каникулы проходят?

– Да ничего, как обычно…

– Расслабляешься и ничего не делаешь?

– Слушай, – собралась она с духом, – я вот хотела тебе предложить… Давай, если ты ещё не передумал, заниматься физикой, я к тебе приду и мы попробуем. В принципе, я могла бы и сегодня уже подойти…

– Физикой на каникулах⁈ – возмущённо воскликнул я и сделал паузу. – Конечно хочу! Как не хотеть?

Она засмеялась.

– Ну что тогда? Во сколько ты будешь дома?

– Сегодня не буду, – грустно ответил я. – Сегодня есть дела кое‑какие, а завтра или, возможно, послезавтра я уеду в Новосибирск на день‑два. К тётке.

– К тётке… – погрустнев, протянула она. – У меня тоже есть родственники в Новосибирске.

– Тоже хочешь смотаться?

– Нет, не в этот раз. Может, когда‑то позже… А ты, выходит, ещё не знаешь когда поедешь?

– Ну, скорее всего, завтра утром. Ещё не подтверждено. Наш знакомый обещал отвезти. У него туда дорога будет. Но что‑то ещё может измениться. Так что жду отмашки.

– Понятно… – снова сказала она.

– А сегодня вечером ты чем занят?

– Ань, слушай… сегодня вечером я иду… – я споткнулся. – Ну не то чтобы в гости, мне там надо обсудить с ребятами один вопрос важный.

– Вопрос обсудить… – повторила она. – Ну ясно тогда…

– Слушай, жалко, что у меня такая накладка, но давай я когда вернусь из Новосиба, сразу тебе отзвонюсь, и мы договоримся, когда встретимся и займёмся уже физикой.

– Ну хорошо, – согласилась она и голос её стал бесцветным. – В принципе, на самом‑то деле… если не хочешь, можем и вообще не заниматься. Я просто хотела к тебе припереться, если честно. А физику – ну так, в качестве повода придумала. За уши притянула, короче…

– О, ты хотела со мной потусить?

– Ну типа…

– Ну всё, заметано, потусим, но после Новосиба.

– Ладно… Давай. Хорошо тебе съездить.

– Спасибочки. Ты не скучай только, сходи куда‑нибудь.

– Угу, – ответила она и повесила трубку.

Поговорив с ней, я обзвонил всех, кого планировал. У мамы всё было нормально, и в конце недели она собиралась возвращаться. Надо было за ней ехать. И Настя в конце недели собиралась возвращаться. То есть наступал сезон встреч.

У Насти всё было хорошо, она пребывала в полном восторге от мероприятия, от гостиницы, от Минска, от людей. Всё было здорово и прекрасно. Вообще всё. Если честно, меня всегда поражали люди, которые в любой ситуации находят повод для радости. С ними хорошо идти по жизни. И, похоже, Настя принадлежала к их числу. Находить во всём что‑то красивое, интересное и привлекательное – это, мне кажется, настоящий талант.

К семи часам я подъехал к дому Жанны. Заскочил в магаз, на рынок, а потом двинул к ней. Заранее не звонил, поехал сразу, напрямую. Чего звонить, если предупредил, что буду?

Припарковал машину, подошёл к подъезду, набрал номер квартиры. Пик‑пик‑пик‑пик. Домофон щёлкнул и по всему двору разнеслись громкие гудки. Кто придумал такие громоподобные домофоны, для меня загадка. Наверное, человек, который не хотел иметь никаких секретов ни от кого.

Гудки растворились в бесконечности. С той стороны бесконечности никто не отозвался.

Вот же своенравная девица, покачал я головой. Ну ладно, погоди у меня. Но придумать страшную кару я не успел, во двор заехал её белый автомобильчик и остановился рядом с моей лайбой. Жанна вышла и простучала шпильками по асфальту, не обращая на меня внимания. Подошла, приложила чип к домофону. Тот загудел, закурлыкал, щёлкнул замком.

– Чего это ты принёс? – хмуро спросила она, кивнув на свёртки в моих руках.

– Гостинцы, Жанна Константиновна.

– Мне не нужны никакие гостинцы, – сердито ответила она. – Коллег своих угощай. Ну что, так и будешь стоять? Давай, определяйся, туда или сюда.

Я определился быстро и перешагнул через порог. Мы молча подошли к лифту, она нажала прожжённую окурками кнопку, с лязгом открылись двери. Мы снова оказались в тесной душной кабинке.

– Жанна, хорош морочить голову! – сказал я.

– Да? – вскинулась она. – Серьёзно? Я, значит, тебе голову морочу?

– Послушай, ну что ты как ребёнок? Я не сплю со своими коллегами.

– Мне плевать, – отрезала она. – Это во‑первых. А во‑вторых, мне по барабану. Ты понял?

Я засмеялся.

– Жанна, я про тебя давно всё понял. Когда только первый раз увидел. У тебя, говорят, днюха скоро, да?

– Как ты узнал? – нахмурилась она.

– В статье прочитал.

– Не твоё дело.

Лифт открылся, и мы вышли.

Женщину‑Скорпиона отличает мстительность. Она долго не может забыть и простить плохое отношение. Ей также свойственна ревнивость. Женщины‑Скорпионы не выносят, когда к ним относятся как к запасному варианту…

Катя раньше любила эту муру, а теперь вообще не упоминала. Видать, разочаровалась, не нашла подтверждения звёздных теорий за годы жизни… Кстати, о Кате, куда‑то она пропала, надо будет ей позвонить.

– Меня из‑за этой статьи, – начала Жанна, когда мы вошли в прихожую, – шеф с грязью смешал. Ты знаешь, что это такое?

Она наклонилась, расстегнула молнии на сапогах, скинула их и двинулась в комнату.

– Я всё равно узнаю, кто это устроил. Ты меня слышишь?

Я прошёл следом и положил свёртки на стол.

– Он говорит, что это моих рук дело, – продолжала она. – Говорит, что я задумала хрень какую‑то. Ты можешь это понять? Я тебя предупреждаю, я узнаю, кто это провернул. И если это ты устроил, я тебя кастрирую вот этими руками, собственноручно. Ты понял меня?

Я засмеялся:

– Капец, Жанна. Чего ты кипешуешь?

– Что⁈ – воскликнула она, – кипешуешь? Ты знаешь, чего я наслушалась после этой публикации, после того, как он её увидел? Сказать тебе? Ладно, пожалею малолетку, а то у тебя уши завянут. Ты понял?

– Жанна, короче, статья очень хорошая, написана красивым языком. Она привлекла внимание. О ней говорят. И о тебе, конечно, тоже говорят.

– А мне не надо! – резко ответила она. – Мне не надо, чтобы обо мне говорили! Ты этого не понимаешь, недоросль?

– Недоросль? – хмыкнул я. – А пару дней назад тебе так не показалось.

– Откуда тебе знать, что мне показалось, а что не показалось?

– Я бы понял.

– Что бы ты понял?

– Я понял то, что ты становишься популярной, – пожал я плечами. – И совсем не удивлюсь, если скоро о тебе появится очерк в центральной прессе, а то и репортаж в программе «Время». Кстати, кое‑что уже было, да?

– Только посмей это сделать! Только посмей, слышишь? Я не шучу.