Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

Белый дым уходил в небо. Я перевернулся на живот, и только тогда смог заметить осыпающиеся со стены камни. Наша сторона регулярно обстреливала городские стены и сейчас был как раз такой момент.

Воспользовавшись тем, что люди на стенах еще не отошли от артобстрела и вряд ли меня пристрелят, я встал в полный рост и замахал шляпой своим сослуживцам.

— Эй, земляки! — закричал я, пытаясь пробудить в себе гасконские гены. — Не хотите ли сопроводить меня на прогулке?

Парни в синей форме дружно загалдели, а затем показались из-за земляных валов. Тут и там из-за укреплений выглядывали и прочие солдаты, уже в другой форме, и с недоверием поглядывали на меня.

Судя по всему, я и парни в синем, принадлежали к какому-то элитному подразделению, раз никто из командиров не пытался нас приструнить. Но мне теперь было не до раздумий. Увидев, что мой отряд со смехом и песнями выбирается из-за земляных валов, я снова нацепил на голову шляпу, перехватил поудобнее мушкет и побежал вперёд.

Конечно же, не прошло и пары минут, как в нас снова начали стрелять. Какой бы ущерб артиллерия не нанесла гарнизону и самой стене, на место убитых и раненых обязательно встанут новые бойцы. Но земля под ногами была достаточно твердой, солнце стояло еще высоко, погода была теплая и летняя. Бежать, пусть даже под вражеским огнём — одно удовольствие. Я ни о чем не думал, ни о чём не переживал, разве что считал про себя «раз-два, раз-два», чтобы ровнее держать шаг.

В двухстах метрах от городской стены, я уже мог разглядеть массивные трещины, едва едва закрытые наспех собранными баррикадами. За баррикадами суетились люди с такими же мушкетами, как у нас. Я видел, как они заталкивают что-то в дуло, а затем проталкивают это что-то шомполом. Как вскидывают мушкет на баррикаду, а потом вставляют тлеющий фитиль куда-то между ложем и замком.

— Вот ведь канальи! — окончательно войдя в образ, вспомнил я подходящее словечко. А в следующий миг гаркнул своим во всю глотку:

— Господа! Все рожей в землю! Извольте… — последнее слово пробормотал уже под нос, так как сам стремительно нырял лицом вперед, желая спастись от вражеского залпа.

Когда все отгремело, я вновь подскочил на ноги и побежал. Видно, что защитников на баррикадах было совсем немного — вражеские бойцы не отступали назад, давая место следующему в шеренге. А значит, мы успеем добежать раньше, чем они снова зарядят мушкеты.

Правда, одна деталь смущала, стараясь умерить мой оптимизм. Защитники вовсе не пытались зарядить мушкеты. Вместо этого они взяли наизготовку уродливые сошки, у которых один из «зубьев» оказался стальным и наверняка остро заточенным.

У меня такой игрушки не было, а расстояние между нами неумолимо сокращалось.

Я бежал прямо на ощетинившихся сталью врагов и понятия не имел, что буду делать в следующую секунду.

Глава 2

Помирать мне было не впервой. Так что, стоя прямо перед заточенной сошкой и глядя в лицо смерти, я мог сказать только одно:

— Тысяча чертей!

Я перехватил мушкет за дуло и размахнулся им как дубиной. Испанец — мы же с испанцами воюем, так? — сделал выпад сошкой, но я ж не дурак! Я оставался на расстоянии, и когда острие было от меня в десятке сантиметров, обрушил на сошки тяжелое ложе мушкета.

Раздался треск, испанец дернул оружие к себе, я бросился следом. Всего мгновение, и ложе опустилось на его голову. Я перепрыгнул через баррикаду, не успев даже удивиться тому, каким ловким и быстрым оказалось моё тело. В жизни я был скорее увальнем, сильным, но не слишком ловким. Тело же д’Артаньяна было быстрым и юрким, что я не всегда успевал даже заметить опасность, на которую оно реагировало.

С этой его особенностью, я впервые и познакомился при штурме Арраса. Перемахнув за баррикаду, я оказался внутри крепостной стены — посреди узкого коридора, где помимо меня было ещё несколько человек. Оглушенный мною испанец лежал уже на каменном полу, и его приятели были совсем не рады гостям. Один из них — совершенно точно не похожий на испанца рыжий детина — бросился на меня со шпагой. Я повернулся к нему, принимая удар на ствол мушкета, но драться им в узком коридоре было не очень удобно.

Бросив оружие на землю, я выхватил свою шпагу из ножен. В этот момент, на меня сзади набросился ещё один испанец. Я его не заметил, но словно затылком почувствовал. Развернувшись в пол оборота, я не глядя уколол шпагой и услышал за своей спиной сдавленное хрипение. Детина напротив меня зарычал и снова атаковал. Я отступил, прекрасно понимая, что опасности сзади уже нет, и принял удар здоровяка на самую гарду. В этот момент, в пролом в стене уже влезал носатый Сирано. Завидев нас, он, не вынимая из ножен шпаги, рассмеялся:

— Не время разыгрывать библейские истории, мой дорогой Давид!

— Помог бы лучше, — огрызнулся я, отражая новый выпад рыжего. Тот был так зол, что уже слюной брызгал. Руки у здоровяка были куда длиннее моих, и подобраться к нему для атаки было ужасно сложно. Но поскольку никто не спешил мне на помощь, пришлось рискнуть.

Я бросился вперед, как опытные борцы пытаются пройти в ноги противнику, если сталкиваются на ринге с ударниками. Детина попытался уколоть меня прямо в шею, но я сразу распознал его манёвр — точнее, тело само среагировало, приняв выпад на лезвие шпаги. Через мгновение, я уже вонзил нос сапога прямо промеж ног рыжему. Тот заскулил и получил рукоятью шпаги в нос. Я добавил ему сверху, ударив лбом в подбородок и отбросил бедолагу в сторону.

— Неплохо, — усмехнулся Сирано, забираясь в пролом. За ним сразу же последовали и другие гасконские кадеты. — Думаешь, за него много дадут?

— Чего? — я не сразу сообразил.

— Двоих вырубил, ни одного ни убил, — Эркюль Савиньен Сирано обвел руками узкий коридор. — А ты чертовски жадный для гасконца, приятель. Ну ничего, веревку взял с собой?

— Нет… — если честно, я не планировал никого брать в плен и продавать. Я просто не очень хотел убивать кого-то. Первое убийство, как первый секс — нужно подойти к нему ответственно, а не тыкать черт знает чем в незнакомцев.

— Готов уступить тебе свою, за половины цены ирландца, — усмехнулся Сирано, снимая с пояса веревку. Клянусь, еще минуту назад, я не видел у него на поясе веревки.

— Почем тебе знать, что он ирландец? — удивился я.

— Так во главе гарнизона Оуэн О’Нил, — усмехнулся Сирано, подавая мне верёвку. — Про него ты тоже не слышал?

Наши гасконцы уже осторожно продвигались вглубь коридора, ближе к воротам города. Звуков ближнего боя слышно не было, зато на юге снова заговорили пушки. Стреляли не по нашей стене, и либо отвлекали неприятеля, либо вообще не знали о нашем небольшом мероприятии.

— Не смейте! — внезапно раздался голос из-за пролома. Через секунду, на баррикаду влез Планше. Запыхавшийся и потный, он несколько секунд еще просто пытался отдышаться. — Не смейте соглашаться на условия этого уважаемого господина, месье!

На раскрасневшемся лице слуги было написано, что Сирано он хотел назвать «пройдохой» или «жуликом», но уж точно никак не «уважаемым господином». Судя по всему, Планше знал о парижанине куда больше, чем я. С другой стороны, это было чертовски логичным. Я занимаю тело д’Артаньяна всего ничего, а вот Планше далеко не первый день «замужем». Он точно повидал пройдох и жуликов. К тому же, путешествовал с моим телом и месье де Бержераком. Уже успел наглядеться и узнать, на что способен уважаемый Эркюль Савиньен, прости Господи, Сирано.

— Почему же? — осклабился тут же носатый. — Чем плохи мои условия?

— У господина своей веревки полно! — Планше наконец-то перебрался через баррикаду и протянул мне моток верёвки.

— Правильно говорят: хороший слуга должен быть сущим жмотом, — Сирано потрепал Планше по волосам, таким привычным жестом, словно уже не в первый раз это делал.

Планше ничего не ответил. Он смотрел на Сирано де Бержерака без какой-либо враждебности, да и от его руки не уклонился. Правда, и какого-то воодушевления явно не испытывал. Если честно, мне было куда интереснее, какая история связывает этих двоих, чем сколько испанцев засело в городе. Нужно будет обязательно расспросить слугу, если останусь в живых. Но пока времени на это не оставалось.