Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

И в этот момент я выстрелил.

Задержка всё равно была, где-то в половину секунды. Я успел чуть опустить ствол, и пуля вошла точно в морду лошади. Несчастное животное не успело даже заржать, повалилось набок. О’Нил оказался погребенным под ним, а я побежал вперёд. Остальные всадники не видели того, что случилось с их лидером.

— Без обид, просто нужно было тебя задержать, — громко сообщил я, приближаясь к О’Нилу. Тот пытался выбраться из-под поверженного зверя, но сделать это было не так просто. Я выбил шпагу из его руки, затем пнул его по лицу. О’Нил начал ругаться ещё яростнее, и мне пришлось оглушить его ударом рукояти шпаги.

Испанцы окружали нас, но пара гасконцев, завидев чем я занят, также поспешили на помощь. Кто-то продолжал стрелять. Втроем, мы вытащили командира гарнизона из-под убитой лошади и потащили его к стене.

— Отступаем! — приказал я. — Отличная работа.

Все прошло куда удачнее, чем я мог надеяться. Гасконцы дрались уверенно, испанцы же, напротив, двигались словно потерянные. В голову одного из них прилетел цветочный горшок, а через мгновение я увидел в окне соседнего дома улыбающуюся всем беззубым ртом бабулю. Аррас действительно не слишком был рад присутствию испанского контингента.

Мы подошли к самой стене, наш противник откатился назад, оттаскивая раненых. Следуя моему примеру, гасконцы пытались захватить так много пленных, как только могли унести.

— Месье, у нас всего два варианта, — заговорил я, когда последний живой гасконец скрылся в стене. — Занять оборону здесь и ждать наших, или вернуться к Рошфору с трофеями.

— Драться несколько часов в узком пространстве или разок пробежать под пулями? — усмехнулся Сирано.

На нем не было ни царапины, как я и думал. Зато несколько безымянных гасконцев так и осталось лежать за стеной.

— Верно мыслишь, — сказал я. — Все, кто взял пленных, пусть закидывают их себе на плечи.

Я подхватил О’Нила, так, что его левая рука и левая нога свисали у меня со спины.

— Вот так! — объяснил я. — Те, у кого нет пленного, берут мушкет товарища или наших раненых. Мы побежим первыми. Пусть те, кто стоит на стенах, потратят свои выстрелы на нас. Те, что с мушкетами и с ранеными, бегут следом. Всё понятно?

Гасконцы дружно загудели. Я согласился передать двух своих пленников Сирано и Пьеру. Тощий парень, пусть и был весь покрыт кровью, но выглядел бодро, так что я решил, что кровь на нем испанская.

Я вылез за баррикаду первым и побежал со всех ног. Следом показался Сирано. Мы успели пробежать метров десять, когда со стен заговорили мушкеты. Пули попадали в землю под нашими ногами, в небо, но не в нас. Я рассмеялся — сюжетная броня действительно работала.

— Неплохо придумано! — выкрикнул Сирано де Бержерак. Его плохо было слышно из-за рокота ружейных выстрелов. Я чуть обернулся на него, но носатый парижанин отчего-то замолчал. Через секунду из его рта полилась кровь… и он рухнул на землю.

Как из ниоткуда появился Планше. Он сбросил с плеч Эркюля раненого, а сам подхватил парижанина.

— Красавчик, — похвалил я слугу, продолжив бег.

Глава 3

Планше не отставал. Выстрелы за нами начали стихать.

Первый залп мы пережили и нужно было во что бы то ни стало успеть скрыться за земляными валами, пока вражеский гарнизон перезаряжал мушкеты.

Я ни о чем не думал, ноги сами несли меня вперёд, а позади гасконцы затянули какую-то пахабную песенку. Разумеется про то, как горячи и доступны испанские женщины, но чего еще ждать от этих весельчаков?

Спасительные укрепления появились передо мной ещё до того, как прозвучал прощальный выстрел. Я скрылся за валом, сбрасывая с себя О’Нила. От удара о землю ирландец пришел в себя, но бежать ему было уже некуда.

Следом показался Планше, и прежде чем слуга успел сбавить ход, я приказал ему:

— Неси Сирано его в трактир, там должны помочь.

Планше не ответил, но побежал еще быстрее. Сирано он нёс неправильно, словно мешок картошки, но мне думается, парижанину было не до жалоб.

Гасконцы один за другим скрывались за укреплениями. Я отдышался несколько секунд, затем подал руку лежащему на земле О’Нилу.

— Идем, ирландец, — беззлобно сказал я ему. — Ты теперь пленник, по всем правилам.

О’Нил злобно огляделся. Вокруг было полно гасконцев, во время боя с ирландца слетела его дурацкая шапка, оружия при нём не было. Но он всё равно был настроен решительно.

— Ciorrú ort, — злобно выплюнул он и бросился на меня.

Как и в прошлый раз, моё тело среагировало раньше меня. Сперва я двинул ирландцу кулаком в челюсть, а уже потом заметил, что он вытащил из-за голенища сапога кинжал.

Разумеется, один удар ирландца не остановил. Он снова набросился на меня, держа кинжал перед самым брюхом. Из такой позиции можно бить хоть в глотку, хоть в грудь. Не скажу, что каждый день своей прошлой жизни я проводил в драках на ножах, но неприятные инциденты случаются, если живешь в России на периферии. И регулярно закупаешься в ночных ларьках.

— Оуэн, успокойся, — попытался я вразумить пленника, все равно держа руки перед собой. — Ты уже в плену…

Он не успокоился и снова бросился на меня. Я перехватил правую руку с ножом, но это было только полдела. Любой гопник, научившийся паре трюков с ножом, умеет перебрасывать нож из одной руки в другую. Как раз в момент, когда его пытаются схватить. Я этот манёвр хорошо знал, и когда ирландец попытался его провернуть, сделал две вещи. Схватил его за вторую кисть и, не давая и мгновения прийти в себя, боднул его лбом в нос. Это всегда действует. Нож упал на землю, кровь полилась из разбитого носа.

— Сейчас я его… — вдруг услышал я голос кого-то из гасконцев, уже заряжающего трофейный пистолет.

— Полож пушку! — рявкнул я. — Ирландец золотой!

Аргумент был весомым, и земляк сдержался. Тем временем я успел повалить на землю и скрутить О’Нила. Тот рычал, матерился и проклинал меня сразу на трёх языках. На испанском он отчего-то описывал сексуальные девиации моего отца, а на французском матери.

— Давай, Зинка, — с улыбкой сказал я, жалея, что верный Планше с его верёвкой уже далеко. — Ну погорячился я, лишнего наболтал. Но ты сам подумай, я ведь должен был тебя удержать.

Ирландец продолжал меня материть, и мне пришлось вытащить шпагу.

— Шагай, а то ногу проткну, — устало вздохнул я. Это О’Нил понял и мы уже безо всяких приключений спустились с холма.

У трактира нас уже ждал Рошфор. Уперев руки в бока, он с улыбкой наблюдал за тем, как я веду командира гарнизона вниз. Заметив меня, он расплылся в улыбке ещё большей и даже цокнул языком.

— Всё-таки, добыли шляпу, месье де Батс, — рассмеялся он. — И добыли нам такой ценный приз. Гасконцы не перестают меня удивлять.

— Благодарю, месье граф де Рошфор, — я поклонился, снимая шляпу. — Какие будут дальнейшие распоряжения?

— Я думаю, — Рошфор подошёл к О’Нилу, оглядывая ирландца с головы до ног. — Аррас скоро сдастся. Тем более, что их кавалерию мы смогли опрокинуть. Это вопрос нескольких часов.

— Твои люди, словно крысы, пролезли в стены! Будто тараканы, — О’Нил вдруг заговорил на французском. Сперва он говорил очень зло, но через секунду, словно вся ярость его покинула. — Признаться, я тоже впечатлен.

— Благодарю, месье, — усмехнулся я. — Так и что же нам тогда делать?

— Продадите мне его? — спросил Рошфор. — Или давайте так. Я никогда не крал чужой славы. Отдайте мне его для допроса, всего на час, и потом он снова ваш. С его головы и волос не упадёт, вот вам моё слово.

— Ох, я надеюсь вы собрались пытать меня шлюхами? — рассмеялся бывший уже командующий гарнизоном. Я испугался, что Рошфор ему за это врежет, но человек в чёрном не прекращал улыбаться.

— Мы же не англичане, — сказал он, кладя руку на плечо О’Нилу. — У нас просто нет столько шлюх.

И с этими словами, он попросту увёл моего пленника. Я не успел ничего сказать, а эти двое уже болтали о чем-то. Точнее, о том, как они ненавидят Англию.