Наследник 4 (СИ) - Шимохин Дмитрий

«Теперь уж точно придется разбираться, что к чему в этом чине, да еще и на такой свадьбе», — подумал я.

Он говорил быстро, возбужденно, глаза его блестели не то от радости, не то от выпитого вина. Он был полностью поглощен предстоящей свадьбой и, казалось, не замечал ничего вокруг.

— Рад служить, Дмитрий Иоаннович, — заверил я его вновь, стараясь, чтобы голос звучал искренне.

— Верю, Андрюша, верю! — Он снова хлопнул меня по плечу. — Ведь и твой прадед был тысяцким на свадьбе моего отца. Ладно, погоди пока… — Он вдруг нахмурился, будто что-то вспомнив. — Тысяцкий… чин важный! Надо ж, чтобы ты не спутал ничего, а то дел-то будет невпроворот! Эй, кто там! Позвать ко мне дьяка Грамотина! Живо!

Дмитрий снова повернулся к портным и Мацею, махнув мне рукой, мол, подожди у стены. Я отошел, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Грамотин? Ловкий и изворотливый дьяк, успевший послужить Годунову, теперь один из ближайших к царю людей? Интересный выбор для инструктажа…

Не прошло и пяти минут, как в дверях появился человек средних лет, с проницательными, бегающими глазками и холеной бородой — Иван Грамотин. Он отвесил царю поясной поклон, скользнув по мне взглядом.

— Звал, великий государь?

— А, Ивашка, вот и ты! — кивнул Дмитрий, не отвлекаясь от портных. — Вот, князь Андрей Владимирович. Тысяцким у меня на свадьбе будет. Изложи ему толком всю роспись свадебную, что да как. Чтобы знал, что делать. Ступайте в соседнюю палату, потолкуйте. А мне тут… — он снова обернулся к кафтану, — … закончить надо!

Грамотин еще раз поклонился царю, затем повернулся ко мне с подобострастной улыбкой:

— Прошу, князь. За мной.

Я последовал за думным дьяком в соседнюю комнату. Грамотин указал на скамьи у стены.

— Волею государя нашего тебе, Андрей Володимирович, предстоит исполнять чин тысяцкого, — начал Грамотин вкрадчивым голосом. — Дело почетное и хлопотное. Главное, быть при государе неотлучно во время всех церемоний и шествий, водить его под руку, являть собой первую опору жениха.

— Ясно, — кивнул я, переваривая услышанное. — Быть при государе неотлучно. Хотелось бы уяснить остальное. Когда ожидается прибытие… будущей царицы?

— Невеста государя нашего, Марина Юрьевна, ожидается послезавтра, князь, — ответил Грамотин. — И торжественный въезд в столицу. Разместят ее в Вознесенском монастыре, где будущую царицу будет принимать инокиня Марфа, матушка царя нашего.

— А далее? Венчание? — уточнил я.

— Ну-у-у… — Глаза дьяка забегали. — Не сразу, — протянул он. Там уж в Успенском соборе. Невеста будет благославлена как царица и великая княгиня всея Руси. Сам патриарх Игнатий проведет чин. С миропомазанием, это уже сговорено, невеста настояла на том, а царь и пошел навстречу невесте своей, — вздохнул дьяк.

И, видимо, ему это не по нраву.

Я едва заметно нахмурился. Коронация до венчания? Странный порядок, не по нашим обычаям. И миропомазание вместо крещения?

— Миропомазание? — переспросил я как можно более нейтрально. — Значит, невеста примет веру православную?

Грамотин развел руками с видом сожаления.

— Чин миропомазания присоединит ее к Святой Церкви, князь. Этого достаточно для таинства брака с православным государем. Таково решение государя и святейшего патриарха. Вы же понимаете…

Понимаю. Уступка католикам. Значит, полноценного крещения не будет. Уже одно это вызовет ропот, если не бурю. И ставит под сомнение саму свадьбу.

— А после? — спросил я.

— В тот же день, восьмого мая, там же, в Успенском соборе, состоится и венчание государя нашего Дмитрия Иоанновича с царицей Мариной Юрьевной, — продолжил Грамотин. — Обряд также совершит патриарх Игнатий. Вам, как тысяцкому, вновь надлежит быть подле государя.

— Кто еще назначен на свадебные чины? — спросил я, внимательно глядя на дьяка. — Кто будет у бояр, у поезжан?

Грамотин замялся, достал бумаги, но почти сразу спрятал их обратно.

— Роспись еще дорабатывается, князь, — сказал он чуть тише. — Дружком царя будет Михаил Васильевич Скопин-Шуйский… Боярин князь Федор Иванович Мстиславский будет при государе. Другие назначения государь объявит сам в свое время. Все будут знатнейшие люди.

«Снова уходит от ответа или он просто не хочет раскрывать все карты передо мной?» — подумалось мне.

— Понятно, — медленно произнес я. — А после венчания — пиры?

— О да, князь! — оживился Грамотин. — С дня святителя Николая начнутся пиры в Грановитой палате. Несколько дней праздновать будем! Музыка, угощения! — зажмурил дьяк глаза.

— Много поляков прибудет с царицей? — задал я последний, самый тревожный вопрос.

— Свита у Марины Юрьевны велика, разумеется, — заискивающе улыбнулся Грамотин. — Отец ее, воевода сандомирский пан Ежи Мнишек, знатнейшие паны, шляхта, воины… тысячи две душ, быть может. Но государь все предусмотрел, князь. Разместят их по дворам. Беспокоиться не о чем.

Не о чем беспокоиться? Две тысячи вооруженных поляков в и так уже накаленной столице? Грамотин либо лгал мне в лицо, либо был таким же слепцом, как и его повелитель.

— Благодарю вас, Иван Тарасьевич, — поднялся я. — Теперь мне яснее.

Только на этом я решил не останавливаться, а, так сказать, потыкать палкой. Так что, захватив Грамотина, я решил посетить Успенский собор, а после кухню. Задалбливал разными вопросами, кто и где на пирах будет сидеть. Какие будут блюда, кто будет встречать будущую царицу, что лучше надеть, когда царь будет принимать подарки. — В общем, включил на полную внутреннего душнилу, таская по кремлю бедного дьяка, который лишь тяжко вздыхал, возводя глаза к небу.

Ближе к обедне мне это надоело, и я отпустил дьяка восвояси и, захватив дядю и сторожей, вернулся на свое подворье.

Там позвал Елисея себе.

— Да, княже. — Спустя пару минут он появился рядом.

— Агапку-то помнишь? — глянул я на него.

— А как же, он и на Москве нам помог пороху прикупить, с Савелием свел, — ухмыльнулся весело Елисей.

— Вот найди его и ко мне пригласи, а еще нужно выяснить, где живут Шуйские! Сам Василий, его братья да Скопин-Шуйский. А ежели выяснишь, кто к ним захаживает из бояр, то совсем хорошо будет, — поставил я задачу перед Елисеем.

— Где живут, узнать-то нетрудно, — и Елисей почесал затылок. — А вот кто ходит в гости, тут посложнее. Смотреть надо, да так, чтобы не увидели, а то могут бока намять и не только.

— Да, тут с осторожностью надо, — кивнул я. — Ты подумай, ежели чего, можешь пару сторожей взять да мальчишек, на них уж вряд ли подумают.

— Постараюсь, княже, — пробормотал Елисей.

Настроение было странное, думать не хотелось, да и напряжение было, ведь оставалось только ждать. Потому я решил размять и поиграть с сабелькой.

И вместе с дядей Олегом, как и прежде, мы скрестили клинки, за прошедшее время мой уровень сильно подрос, так что в бою бойца средней руки я разделаю спокойно. А вот с кем посильней, как повезет, про настоящего мастера вообще молчу, но и их немного. Да, дядя Олег меня по-прежнему превосходил, но и чтобы победить, ему приходилось напрячься.

Отложив сабли, мы тяжело дышали. Разминка помогла немного сбросить напряжение, но тревога никуда не делась, лишь затаилась глубже. День клонился к вечеру. С улицы доносился гул возвращающихся с работ москвичей, скрип телег, редкие выкрики торговцев.

Я сидел у себя в горнице, разбирая привезенные бумаги, когда в дверь постучали. Вошел один из моих сторожей.

— Княже, там люди от боярина Шуйского. Двое. К тебе просятся.

Я поднял бровь.

«Вот как? Уже и посыльных шлет? Настырный какой», — промелькнуло у меня в голове.

Первый раз — через боярина, теперь напрямую. Видимо, мой уклончивый ответ его не устроил.

— Зови, — коротко бросил я.

Вошли двое — крепкие молодцы в добротны кафтанах, явно из дворовых людей Шуйского. Поклонились низко.

— Князь Андрей Владимирович, — начал старший из них. — Боярин наш, князь Василий Иванович, зовет тебя к себе на вечерню да на ужин.