Наследник 4 (СИ) - Шимохин Дмитрий

— Росписи… — Шуйский чуть заметно поджал губы. — Воистину, грядет небывалое на православной земле. И не все из них, думается мне, на пользу земле нашей пойдет. Князь, видишь сам — город полон иноземцев. Шумят, безобразничают… Народ косится, духовенство шепчется. Негоже это.

— Видел сегодня непотребство на улице, — подтвердил я. — Пришлось угомонить пару шляхтичей.

Глаза Шуйского на миг блеснули интересом.

— Вот как? Стало быть, и ты не одобряешь сие? И правильно, князь. Не по нутру мне засилье иноземцев, что веру нашу не чтят, порядки не уважают. А ведь их еще тысячи прибудут с воеводой Мнишеком… Боюсь, как бы не дошло до беды великой. И свадьба эта… — Он вздохнул, словно сетуя. — Столько разговоров… Порядки новые вводятся. Коронация царицы до венчания… Миропомазание вместо крещения… Говорят, сама невеста настояла, а государь… уступил. Тяжело ему, видно, одному супротив такого напора стоять. Советники нужны верные, кто бы подсказал, как по старине, как по вере нашей положено…

«Вот оно. Он не царя винит напрямую, но сетует на „иноземный напор“, на „неверных советников“. Намекает, что царь слаб или введен в заблуждение и нужны „правильные“ люди рядом. То есть он сам и его братья. Ловко плетет, старый лис», — мелькнуло в голове.

— Государь молод, горяч, — осторожно заметил я, продолжая игру. — Возможно, ему и впрямь нужен мудрый совет от опытных бояр. Но решения он принимает сам, как помазанник Божий.

Шуйский чуть прищурился, уловив мой ответный ход.

— Помазанник Божий… — повторил он задумчиво. — Дай-то Бог… Дай Бог ему мудрости править нами. А мы и помогать ему должны, князь, как верные слуги и бояре. Указывать на ошибки. Уберегать от неверных шагов. Особенно сейчас, когда столько шатаний. Нам, Рюриковичам — Старицким и Шуйским — нужно стоять вместе. Ради блага всей земли православной. Как думаешь, князь Андрей Володимирович?

Он снова прощупывал меня, предлагая объединиться под знаменем «общего блага» и «древних родов». Но я видел холодный расчет в его глазах. Власть — вот чего он жаждал. И я все больше убеждался, что иметь с ним дело опасно и… противно. Он ничем не лучше тех, против кого якобы собирается бороться.

Я помолчал с мгновение, собираясь с мыслями, а затем медленно поднялся.

— Думаю, князь Василий Иванович, что долг каждого из нас — честно служить тому, кого Бог дал нам в правители, — произнес я твердо, глядя ему прямо в глаза. — Государь Дмитрий Иоаннович оказал мне доверие, назначив тысяцким на своей свадьбе. И мой долг — обеспечить, чтобы воля его была исполнена, а торжества прошли гладко и без помех. Сомнения же и советы лучше высказывать государю лично, а не шептаться по углам.

Лицо Шуйского застыло, превратившись в непроницаемую маску. Лишь в глубине глаз мелькнул холодный огонек. Братья его за спиной замерли, напряглись. Он понял. Понял, что я не стану участвовать в его интригах, что выбираю сторону царя — по крайней мере, на словах. И что я могу быть опасен.

— Что ж… — после паузы произнес он совершенно ровным, бесцветным голосом. — Вольному воля. Благодарю за беседу, князь Андрей Владимирович. Время позднее уже.

«Без поддержки Шуйских вся моя затея с судом над „царем“, многое теряет. Это и так была авантюра, а сейчас уж тем более. Да и Шуйский легко обернёт это к своей выгоде, а меня за борт. Нет, нельзя с ним иметь дел!» — промелькнуло в голове. «Единственный мой козырь это знание будущего и это надо использовать, и что бы оно произошло».

Я решил добить Шуйских, чтобы уж они точно не свернули с пути бунта, да заодно и про меня не забыли. Быть не только «наследником» царя, но и врагом для них, лютым!

Я не спешил вставать, хмыкнув, глянул на Дмитрия Ивановича Шуйского и медленно, вкрадчиво заговорил:

— Дмитрий Иванович, ты, кажется, женат на Екатерине Григорьевне, дочери Малюты?

— Женат, — напряженно кивнул он, не понимая, к чему веду я. Брат его Иван Пуговка тоже подался вперед, а Василий Иванович прищурился.

— Эх, часто моя тетушка его вспоминает Малюту да жалеет, — улыбнулся я.

— И о чем жалеет? — с интересом вклинился Василий.

— О том, что помер он, и не удалось ей узреть, как его на кол посадили. Но у него же остались дети… А там и другие родичи, — многообещающе глянул я на Дмитрия, а после и на Василия. Они же замерли и окаменели. Дмитрий побагровел, Иван Пуговка стиснул кулаки. Лишь Василий Иванович сохранил внешнее спокойствие, но глаза его метали молнии.

— Спасибо за хлеб за соль, Василий Иванович, — поднялся я с лавки. Он даже не встал. Это был знак явного разрыва и холодной вражды, это-то мне и требовалось.

Ну вот и все. Я сделал свой ход. Он теперь видит во мне не только препятствие, но и врага. Это должно заставить его действовать, пока я не успел укрепиться при царе. Опасная игра, но выбора у меня не было.

— Князь Василий Иванович, Дмитрий Иванович, Иван Иванович, — я коротко кивнул ему и его братьям и, не оглядываясь, направился к выходу. Дядя Олег молча последовал за мной. За спиной я чувствовал ледяное молчание. Теперь Шуйский точно не остановится. Обратный отсчет пошел.

Мы выехали из ворот шуйского подворья обратно на темную улицу. Мои сторожа окружили нас плотным кольцом.

— Ну ты, Андрей! — не удержался дядя Олег, как только мы отъехали. Голос его был скорее удивленным, чем встревоженным. — Прямо сказал боярину! Сердитый он какой-то был под конец.

— Так надо было, дядя, — ответил я, понимая, что Олег мог не уловить всех тонкостей разговора. — А я хитрить не люблю. Сказал как есть — служу государю.

— И правильно! — хлопнул меня по плечу Олег. — Ты князь и боярин, царский родич! Чего перед ним хвостом вертеть? А то расселись тут, бояре… Но все ж таки… не по себе мне от него. Хмурый больно, и братья его тоже глядят исподлобья. Ты поосторожнее с ними, Андрей. Мало ли что удумают.

— Я всегда осторожен, дядя, — заверил я его. Простота Олега была по-своему обезоруживающей, но посвящать его во все хитросплетения я счел лишним. — Не беспокойся.

Мы молча вернулись на свое подворье. У ворот нас уже ждал Елисей.

— Княже, как приказал. Агапка здесь, ждет тебя в горнице.

— Добро, — кивнул я. — Еще вести есть?

— По Шуйским не быстро. Теперь знаю, где живут, да и тебя видели в гостях. Смотреть буду.

— Ступай, Елисей, сделай дело. Только не попадись.

Я вошел в свою горницу. За столом при свете одинокой свечи сидел Агапка.

— Здрав будь, Агапка, — сказал я, закрывая дверь.

— И тебе, князь Андрей Владимирович. — Он поднялся и поклонился. — Елисей сказал, звал ты меня.

— Звал, — кивнул я, садясь напротив.

— Помнишь путь наш в старицу, как меня подстерегли и что мы узнали? — глянул я на него проникновенно.

Агапка хмыкнул:

— Как не помнить, княже. Хорошая была тогда драка.

— Я потому и позвал тебя, Агапка. Чует мое сердце, скоро здесь большая буча начнется. И всплывет то самое нападение, и кто за ним стоял! Когда придет время, мне твоя помощь понадобится и твое слово. Поможешь?

Агапка посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был твердым и ясным.

— Ты спрашиваешь, княже? За тебя мы завсегда готовы слово сказать. И не только я. Десяток мой за мной пойдет! Только скажи когда.

На душе у меня немного полегчало. Боярские интриги, польская спесь, царская слепота… Но была еще и эта опора — служилые люди, готовые постоять за свое.

— Скоро, Агапка. Думаю, очень скоро. Будь готов. И людей своих предупреди.

— Будем готовы, князь. Не сомневайся.

Он снова поклонился и вышел. Я остался один в тишине горницы, думая, что стоит сделать. Меня в Москве долго не было, а холопы оставались на подворье. Могли их купить? Вполне.

— Олег, — крикнул я громко, и спустя пару минут в горницу зашел дядя в простой рубахе. Видимо, ко сну готовился.

— Чего? — зевнул он.

— Скажешь Федотко и другим, чтобы холопов с подворья не выпускали никуда и ни под каким предлогом. Коли снедь закончится, самим ходить на торг. Без них.