Патриот. Смута. Том 2 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

— Франсуа де Рекмонт! Из далекой, теплой Франции! Человек благородный! Умелый! Опытный! — Я повернулся и увидел, как из-за угла выдвинулся мой наемник. Француз.

Выглядел он достаточно броско. Нашел какой-то камзол в сундуках. Какое-то польское платье обнаружилось. Не то чтобы прямо на европейский манер, скорее нечто промежуточное, компромиссное. Но на нем оно смотрелось в контраст со стоящими на территории кремля людьми. На голове красовалась шляпа, подпоясан был рапирой. Довершали облачение высокие сапоги, ботфорты.

Где он это все нашел? Какого иноземца Маришкины люди ограбили?

Присмотрелся к нему, к оружию. Даже не просто рапира, мечевая пара — дага закрытая, плюс длинный клинок.

Дикая помесь мушкетера и шляхтича на вид.

Народ заволновался. Загудел. Такого видеть нему не нравилось. Не желали русские люди принимать иноземца. А уж учиться у такого — помилуй бог. Чему? Войне? Да, но он воина-то и непохож. Лат нет, сабли нет, на руки глянь — лопаты не держал никогда наверное и заступа. А народ наш давно уже гуляй-городом воевал и фортификационной тактикой. Иначе как с врагом справиться? С одной стороны — крылатая гусария, сносящая все на своем пути в могучем порыве. С юга — конница легкая, тучами стрел закидывающая, изнуряющая. А с севера — швед, как раз на европейский манер, начавший свои войска, строить, пикинеры и мушкетеры. А мы — крепости за собой возим. Из возов воюем. Таков наш удел. Таким образом, побеждаем.

Я поднял руку, заговорил:

— Тихо! Собратья! — Люди вняли авторитету, стали поменьше ворчать, продолжил. — Уверен, господин француз сейчас покажет нам, чего стоит.

Повернулся к нему, проговорил на гнусавом.

— Не очень они тебе рады. Давай, не подвели, Франсуа.

В руках нанятый мной учитель нес несколько хорошо оструганных палок, размером с меч. Сейчас начнется потеха. Жаль, что языка он нашего не знает, переводить мне придется. Но, возможно, это возымеет даже больший эффект.

Подошел, снял шляпу, поклонился мне. Посмотрел на собравшихся бойцов.

— Признаться, я думал, все будет хуже. Они даже немного понимают, что такое дисциплина. Гляну сегодня, что да как, выскажу тебе, Игорь свое мнение насчет комплектования войска и соображения по тренировкам.

— Начинай, Франсуа. — Сказал я.

— Скажи им, что я готов биться один на один с любым из них. Желательно без крови, на палках. Но, если кто пожелает, готов и на мечах.

Вот как ты решил заслужить их уважение. Хорошо.

— Франсуа предлагает любому, кто сомневается в его мастерстве, сразиться с ним. Чтобы не было крови на палках, но… — Я сделал паузу, посмотрел на собравшихся во дворе. — Готов и на заточенном оружии.

— Я пойду! — Это был все тот же крикливый казак, которого я приметил еще ночью. — Разомнемся, глянем, что этот немец из себя стоит, а? Други! Подбодрите.

Толпа взревела.

— Давай! Покажи ему, Семен! На палках-то можно. Дело-то наше, кулаками махать! — Парня поддержали что есть сил. — Забава кулацкая!

А я обратил внимание, что среди конных детей боярских несколько человек переговариваются. К ним подошел доспешный предводитель беломестных казаков с тремя своими бойцами. Видимо, кого-то от них хотят выставить. Серьезного бойца. Обсуждают, кто лучше, кто пойдет. И уж эти-то точно на стали будут требовать боя. Не люб им иноземец, проучить хотят. Все серьезно. Или что-то иное затеяли? Может быть, опыт людей ходивших в походы, воевавших и за Болотникова и за Лежмитрия говорил, что тренировка нужна. Нужен опытный, обученный мастер?

Может, видел кто из них в деле корпус того самого Делагарди?

Погляжу как раз, чего стоит этот француз и что мыслят сотники и атаманы. А тот времени зря не терял, протянул мне несколько палок.

— Будь любезен воевода, вооружи своего человека. — Улыбнулся он.

В этом было что-то сакральное. Я, как избранный людьми предводитель вручал воину, жаждущему оспорить авторитет учителя оружие. Хорошо. Сделаем так, как ты хочешь. Принял импровизированное оружие.

Казак подошел, встал рядом. Выглядел он крепким, больше сильным, чем ловким, хорошо сложенным и тренированным. Эдакий кулачный боец, рубаха-парень, улыбчивый и пышущий здоровьем. По сравнению с ним Франсуа, просидевший несколько месяцев в подвале, казался сухим, изможденным и совсем никудышным. Никаких шансов на победу нет, если так со стороны взглянуть.

Но, я догадывался, что ситуация повернется иначе.

— Если немца твоего зашибу, воевода, не обессудь. — Улыбнулся казак, показывая ряд на удивление прямых, белых и здоровых зубов. Ну прямо богатырь писанный. В личную охрану, что ли, такого взять, только подучить. Если проверку пройдет, может,, как Пантелей будет полезным.

Раздумывая над этим, я лишь кивнул в ответ. Мол, поглядим кто кого. Не говори гоп, пока не перепрыгнул.

Семен принял оружие из моих рук, пошел на противника спокойным шагом. Никаких стоек, примерки к оппоненту, изучения. Просто вперед. Француз тем временем занял позицию. Хорошо стоит, отлично даже. Знакомая стойка — кулак, зажавший одну сторону палки вблизи пояса, словно саблю держит или палаш. Ноги напружинены, готовы двигаться, равновесие держат отлично — одна к другой под прямым углом. Левая рука за спину ушла.

— Так он что со мной танцевать собрался, а? — Выдал казак, ставший ровно без всякого понимания. Словно медведь, готовый навалиться на своего противника. Только вот если на медведя выходят люди с опытом, сила и невероятная выносливость зверя его не всегда спасают. Тактика и мастерство берут верх.

— Атакуэ! — Громко выдал Франсуа. Призывал оппонента в бой.

Казак замахнулся было, но палка иноземца уже саданула его по левому плечу. А противник оказался слева, улыбался и защищался. Шустр. Через шесть дней будет еще более быстрым, нелегко придется мне в поединке с таким человеком. Но. На моей стороне ощутимо больший опыт поколений. Сдюжу. К тому же — он-то меня в деле не видел, а я его сейчас наблюдаю.

— Э! Ты не вертись! — Закричал Семен зло.

Крутанулся, ища противника. Вновь замахнулся, сделал широкий шаг. Ударить не успел, получил по выставленной сильно вперед правой ноге. А француз опять был не на линии атаки, сбоку.

Мне показалось, что Франсуа даже жалеет русского, мог пробить ему в колено, и тот рухнул бы. Но калечить поединщика иноземец не собирался.

— Ах ты! — Казак рванулся вперед, размахивая палкой.

Француз уходил, но я видел, что ему нелегко. Все же не восстановился он до конца за один день. Зря понадеялся на свои силы, не рассчитал. Не так уж он здоров и в форме. Нужно еще время и питание для возвращения в норму.

Но здесь Франсуа сделал финт, не сложный, довольно предсказуемый. Ушел в сторону и саданул палкой противника легонько по голове.

Казак взревел.

— Стоп! — Выкрикнул я, понимая, что стоит прекратить этот балаган. Француз не хочет сильно бить противника, но будь у него в руках клинок…

Двое замерли. Оба тяжело дышали, буравили друг друга яростными глазами.

— Семен, будь у него сабля, ты бы уже кровью истек. — Изрек я вполне заслуженно и справедливо.

Орудуя клинковым оружием, не нужно разрубить противника от плеча до паха. Проткнуть насквозь, нанизать на пику, выпустить кишки. Зачастую хватает Рассечение сухожилий, подрезание запястья и прочие легкие раны, которые выводят соперника из строя. А затем финальный укол и… Труп. Если же речь идет о голове… Даже незначительный пропущенный удар приводить к тяжким последствиям.

Правила, лежащие на поверхности, но часто забываемые в бою.

Тем временем толпа нехотя заворчала, но признала мою правоту. Люди начали расступаться и через них к лестнице терема вышел доспешный предводитель беломестных казаков. Чуть поклонился мне, проговорил.

— Вижу я, наш иноземный гость опытен в бою. Очень опытен. Но слышал я, что просидел он в застенках. Сразился бы я с ним, но когда вернется мастер в силу. А пока. — Он повернулся к собравшимся людям. — Думаю, воевода наш прав. В своем он праве, обучать нас всех надо! Послушать человека надо! Во всем! Сделаем, сотоварищи?