Он пожал мне руку, а затем галантно поцеловал руку Машеньке:
— Проходите, садитесь! Сегодня скромный обед в узком кругу — только самые близкие друзья!
За столом я узнал нескольких гостей с того приёма. Барон Строганов кивнул мне с улыбкой. Генерал Давыдов поднял бокал в знак приветствия. Полковник Волконский подмигнул. Купец Беляев… О, так вот он сам пришёл, а не только своего наглого управляющего прислал.
Мы расселись за столом, и слуги начали подавать блюда. Обед был действительно скромным по сравнению с тем грандиозным приёмом — всего пять перемен блюд вместо двадцати. Но качество еды было превосходным.
— Егор Андреевич, — обратился ко мне градоначальник, когда первые блюда были поданы, — я собрал здесь людей, с которыми вы познакомились на приёме и которые выразили желание с вами сотрудничать. Подумал, что будет правильно дать вам возможность ещё раз всё обсудить перед отъездом.
Я кивнул с благодарностью:
— Очень любезно с вашей стороны.
Барон Строганов первым воспользовался возможностью:
— Егор Андреевич, я получил ваш ответ через моего управляющего. Понимаю, что вы не можете приехать немедленно. Но очень надеюсь увидеть вас весной на моих заводах. Проблемы с доменными печами только усугубляются.
— Обязательно приеду, барон, — заверил я. — Как только установится хорошая погода и дороги станут проходимыми. Обещаю.
— Буду ждать, — кивнул Строганов. — И помните о моём предложении насчёт металла по себестоимости. Оно остаётся в силе.
Генерал Давыдов откашлялся:
— Егор Андреевич, я хотел бы публично поблагодарить вас за согласие помочь с модернизацией завода. Это огромная услуга государству. Буду рад началу нашего сотрудничества.
— И я рад, Пётр Семёнович, — ответил я. — Думаю, вместе мы сможем добиться отличных результатов.
Полковник Волконский весело добавил:
— А я уже успел похвастаться перед товарищами, как быстро вы разобрались с моей каретной рессорой! Теперь они все хотят, чтобы вы и их проблемы решили! Так что готовьтесь к наплыву просьб!
Все рассмеялись. Я тоже улыбнулся:
— Буду рад помочь, если смогу. Но прошу понимания — я не чудотворец, не все проблемы решаются быстро.
Купец Беляев, который до этого молчал, неожиданно обратился ко мне:
— Егор Андреевич, прошу принять извинения за поведение моего управляющего. Антон Павлович превысил полномочия, вёл себя неподобающе. Я его уже наказал за это — лишил месячного жалованья и сделал строгий выговор.
Он помолчал, потом продолжил:
— Если вы всё ещё готовы рассмотреть возможность сотрудничества, я был бы рад обсудить это на новых условиях. Без эксклюзивности, на честных и прозрачных началах.
Я внимательно посмотрел на купца. Он выглядел искренним, и жест с наказанием управляющего говорил о серьёзности намерений.
— Хорошо, Фёдор Кузьмич, — кивнул я. — Готов обсудить. Но не сейчас, не в спешке. Дайте мне вернуться домой, обдумать всё спокойно. Потом напишу вам письмо с ответом.
— Справедливо, — согласился Беляев. — Буду ждать.
Обед продолжался ещё добрых два часа. Между переменами блюд гости подходили ко мне с различными вопросами и предложениями. Я вежливо выслушивал всех, но твёрдо повторял одно и то же: дайте мне время вернуться домой и всё обдумать, я обязательно отвечу письменно каждому.
Машенька тем временем беседовала с жёнами присутствующих господ. Я видел, как она улыбается, кивает, отвечает на вопросы. Держалась она молодцом, хотя я замечал лёгкую усталость в её глазах.
Наконец обед подошёл к концу. Градоначальник поднялся с бокалом:
— Друзья, позвольте мне произнести тост! За Егора Андреевича Воронцова — человека, который спас мне жизнь и который, я уверен, принесёт огромную пользу нашему государству! За Марию Фоминичну — прекрасную даму, украшающую наше общество! За их здоровье и процветание!
— За здоровье и процветание! — подхватили гости, поднимая бокалы.
Мы чокнулись, и я почувствовал приятное тепло в груди — не от вина, а от искренних пожеланий этих людей.
После тоста гости начали расходиться. Глеб Иванович проводил нас до выхода:
— Егор Андреевич, — сказал он тихо, когда мы остались наедине, — помните, что говорил. Двери моего дома всегда открыты для вас. Если понадобится помощь, совет, поддержка — не стесняйтесь обращаться. Вы спасли мне жизнь, и я никогда этого не забуду.
— Благодарю, ваше сиятельство, — искренне ответил я. — Ваша доброта много значит для меня.
Мы обменялись рукопожатием, он обратился к Маше:
— Берегите себя, Мария Фоминична. И будущего малыша тоже.
— Спасибо, ваше сиятельство, — покраснела Машка.
Мы попрощались и вышли к карете, где нас уже ждал Захар. Когда мы отъехали от особняка, Маша тяжело вздохнула:
— Слава богу, закончилось.
— Скоро домой, солнышко, — сказал я ей. — Надеюсь, что все-таки завтра утром выедем, и через два дня будем в родной Уваровке.
— Не могу дождаться, — призналась она, прижимаясь ко мне. — Хочется в свою кровать, в тишину, где никто не пялится и не расспрашивает обо всём на свете.
Я обнял её за плечи:
— Потерпи ещё немножко. Совсем скоро будем дома.
Вернувшись на постоялый двор, мы застали Фому, уже завершившего все приготовления к отъезду. Подводы были нагружены, лошади накормлены и готовы к дороге.
— Егор Андреевич, — доложил Фома, — всё готово. Как прикажете — можем хоть сейчас выезжать.
Я посмотрел на небо — солнце уже клонилось к закату.
— Нет, — решил я. — Выедем завтра на рассвете. Переночуем ещё здесь, выспимся как следует. А утром свежие и отдохнувшие двинемся в путь.
— Разумно, — одобрил Фома. — Ночью ехать — только время терять. Лучше утром пораньше.
Мы поужинали в трактире, Машенька рано легла спать. А я ещё немного посидел с Фомой и Захаром.
Глава 12
Едва за окном забрезжил рассвет, как в дверь снова постучали. Прям уже традиция. Я открыл глаза и увидел, что Машка уже проснулась и смотрит на меня сонными глазами.
— Егорушка, кто там?
— Наверное, Захар. Пора собираться в дорогу.
Я встал, накинул халат и открыл дверь. Действительно, на пороге стоял Захар, уже одетый по-дорожному.
— Егор Андреевич, все готово. Лошади запряжены, груз проверен, люди позавтракали. Можем выезжать, как только вы с Марией Фоминичной соберётесь.
— Дай нам полчаса, — попросил я. — Сейчас оденемся и позавтракаем.
Захар кивнул и ушёл. Я вернулся в комнату, где Машка уже поднималась с постели.
— Вставай, солнышко. Домой едем.
Её лицо просветлело:
— Наконец-то! — Воскликнула она.
Я и сам, честно говоря не до конца верил, что это событие настанет.
Мы быстро привели себя в порядок. Машка надела тёплое дорожное платье. Спустившись вниз, мы застали Семёна Петровича, который уже накрыл для нас стол с горячей кашей, пирогами и чаем.
— Доброе утро! — приветствовал нас хозяин. — Вот, приготовил в дорогу узелок — калачи свежие, пироги с капустой, сало. В дороге пригодится.
— Спасибо, Семён Петрович, — поблагодарил я, усаживаясь за стол. — За всё спасибо. И за гостеприимство, и за помощь.
— Да что вы, Егор Андреевич! — замахал руками хозяин. — Мне честь была принимать таких гостей! Приезжайте ещё, всегда рады!
Мы позавтракали быстро, но основательно. Маша съела две тарелки каши и пирог — аппетит у неё был отменный, несмотря на ранний час.
— Нужно плотно поесть, — пояснила она, заметив мой слегка удивлённый взгляд. — В дороге неизвестно когда ещё удастся поесть как следует.
Выйдя на крыльцо постоялого двора, я невольно присвистнул. Наш обоз действительно выглядел внушительно.
Впереди стояла нарядная тройка — три лошади в расписной упряжи с бубенчиками, запряжённые в наши новые сани.
За ними — две грузовые подводы. Одна загружена ящиками с пневмодвигателями, инструментами и материалами от Савелия Кузьмича. Вторая — нашими вещами, покупками из Тулы, подарками и тем, что взял Фома для деревни.
