Адвокат Империи 8 (СИ) - Фабер Ник

— Что ж, тогда пеняй на себя. Жалеть её я не стану.

— Я этого и не жду.

Мы разошлись каждый за свой столик.

— Ну, что у вас там было? — тихо спросила Настя, едва я опустился в кресло.

— Всё, как я и предполагал, — так же тихо ответил ей. — Он снова сделал своё предложение.

— Жду не дождусь, когда увижу его лицо…

— Не торопи коней, подруга, — слегка осадил я её. — Бой ещё не выигран…

— Всем встать! — зычно скомандовал один из приставов, чем обозначил появление судьи.

Я тихонько глянул на экран телефона. Минута в минуту.

Обернулся. Ну конечно же. Тот же самый мужик, что рассматривал наше прошлое обращение. Как там говорится? Хороший адвокат знает законы, а лучший — судью, да? Похоже, что Лаврентьев тянулся к верхней планке. Иначе как ещё объяснить то, что на тех процессах где он участвовал, почти везде присутствовали одни и те же люди?

Ну что сказать. Могу лишь поаплодировать… могу, но не буду.

Судья прошёл мимо нас и занял своё место за судейской трибуной. Дальше пошли привычные действия. Проверка присутствующих. Проверка достоверности представителей. Рассмотрение ходатайства об отводе судьи можно пропустить, так как мы его не подавали. Присяжных на этом заседании тоже не было, так что и этот момент был пропущен. А вот когда дело перешло к рассмотрению исковой части нашего заявления, представление наконец началось.

Акт первый, так сказать.

Я аккуратно толкнул Настю локтем, и та, правильно истолковав мой сигнал, тут же взяла лежащую перед ней пухлую папку. Причём сделала это настолько… скажем так, шуршаще, что сие действие никак не могло ускользнуть от цепкого и профессионального взгляда юриста наших противников. Теперь он знал, что мы собираемся бить первыми.

Вот и отлично. Пусть реагирует превентивно.

— Итак, — произнёс судья, взяв папку с нашим исковым заявлением. — Истец заявляет, что…

— Ваша честь, — моментально среагировал Лаврентьев. — Заявления Елизаветы Котовой не имеет под собой достаточных оснований для дальнейшего рассмотрения дела.

Произнеся это, Лаврентьев бросил на меня уверенный взгляд, как бы желая показать своё превосходство. Но натолкнулся лишь на мою безмятежную улыбку и приглашающий жест рукой, мол, давай. Продолжай. Говори, что хотел.

Это его озадачило, но недостаточно, чтобы сбить с толку.

— Ваша честь, суть заявления истца строится на, не побоюсь этого слова, больных и параноидальных фантазиях. Позвольте обратить ваше внимание, что у Елизаветы Котовой наблюдаются явные признаки психических отклонений. В её заявлениях есть несоответствия с реальными фактами, произрастающие из крайне неустойчивого и нестабильного состояния её психики.

Судья посмотрел в мою сторону, но я только развёл руками. Пусть говорит. Мне-то что?

— Вы можете это доказать? — предложил судья.

Фарс, как я и думал. Он ведь слышал прошлые заявления Лаврентьева. Так что всё это не более чем грамотно спланированная атака. Упреждающий удар.

— Конечно, ваша честь, — подтверждая мои мысли уверенно кивнул Лаврентьев. — Я хотел бы сослаться на протокол предыдущего заседания и…

А вот теперь, как только он это сказал, настал наш черёд.

— Протестую, ваша честь, — жёстким, как стальной прут, голосом заявила Лазарева.

Анастасия встала со своего стула и уверенно посмотрела на судью.

— Протокол, на который ссылается защита, содержит информацию конфиденциального характера…

— Это не важно, — тут же взбрыкнул Лаврентьев. — Протокол сам по себе имеет правовое основание. Но если уважаемому судье этого будет мало, то мой клиент готов предоставить оригиналы всех документов…

— Которые также подпадают под действие закона о врачебной тайне, — невозмутимо парировала Анастасия. — Ваша честь, то, что пытается сделать наш оппонент, — это грубо ввести вас в заблуждение и…

— Уважаемая госпожа Лазарева, — перебил её судья. — Вы считаете, что я не в состоянии понять, когда меня хотят ввести в заблуждение, а когда нет? — задал он вопрос и сделал это весьма раздраженным тоном.

— Нет, но…

— Тогда не рекомендую вам делать выводы за меня. Я с этим справлюсь самостоятельно.

Казалось бы, прямой приказ — сядь и заткнись. Разумеется, сделанный далеко не в такой грубой форме, но оттого не менее жёсткий.

Но Настя была уже далеко не той, какой она впервые пришла ко мне в отдел.

— И тем не менее, ваша честь, — не сдалась она. — Я хотела бы обратить ваше внимание, что вне зависимости от намерений адвоката ответной стороны, нельзя отменить тот факт, что эта информация находится под защитой закона о врачебной тайне.

— Именно по этой причине мой клиент готов предоставить все интересующие суд документы по его решению, — гордо заявил Лаврентьев, после чего достал из лежащей перед ним папки лист бумаги. — Позволите, ваша честь?

Получив согласие, он прошёл и протянул бумагу судье. Ну что же. И это было ожидаемо. Слишком уж сильно он убеждал меня, что будет апеллировать к протоколу, а сам подготовился куда более основательно и законно.

— Здесь ходатайство на разрешение обнародования этих сведений. Поскольку мой клиент является директором приюта, против которого направлен иск, для защиты своих чести и достоинства и во избежание репутационного урона, который может причинить вред не только приюту, но и его воспитанникам, он готов предоставить медицинские документы, касающиеся Елизаветы Котовой. Разумеется, по вашему решению.

А ловко он это придумал. Да только меня этот выпад не удивил. Предсказать его было столь же легко.

А значит что? Значит, наш черёд.

— Ваша честь, мы готовы сэкономить вам время, — проговорил я, поднимаясь со своего стула. — Если позволите.

И тут же стал объектом пристальных взглядов со стороны не только судьи, но ещё и Лаврентьева с Меркуловым.

— Объяснитесь, — потребовал сидящий за трибуной мужчина в судейской мантии.

— Конечно.

Взяв лежащую на столе папку, одну из двух, я с направился прямо к трибуне.

— В этих документах находится медицинское заключение. Моя клиентка уже прошла полное психиатрическое обследование, и врачи заключили, что она полностью здорова. А поскольку документы напрямую касаются неё, то она в полном праве предоставить их вам для рассмотрения прямо сейчас и…

Ну разумеется. Естественно, что подобное выступление не могло остаться без ответа.

— Ваша честь, — резко перебил меня Лаврентьев. — Это не более чем ерунда. С момента прошлого слушания прошло не больше двух недель и…

— И согласно общей практике этого времени более чем достаточно, чтобы пройти пусть и срочное, но тем не менее полное обследование, — перебил я его в ответ. — А если вы посмотрите на последнюю страницу, то обратите внимание, что подписи врачей, что поручились за мою клиентку, принадлежат докторам и специалистам из клиники его сиятельства графа Григория Распутина. Неужели вы хотите обвинить его сиятельство и по совместительству самого известного лекаря империи в том, что он нанимает к себе на работу непрофессиональных бездарей, коих можно подкупить ради получения фальшивой справки?

Молчание со стороны Лаврентьева было более чем красноречивым. О да. Что такое? Бросаться обвинениями в клевете в тот момент, когда каждое твоё слово может быть занесено в судебный протокол, уже не кажется тебе такой хорошей идеей, да?

Использовать этот трюк я тоже могу.

— Ваша честь, думаю, что это медицинское заключение полностью закрывает данный вопрос. — У меня на лице появилась довольная улыбка, являющаяся полным отражением того недовольства, что сейчас было отражено на лице моего противника. — И раз уж с этим покончено, то почему бы нам не перейти к более серьёзным вопросам? Мы хотим подать новый иск.

Кажется, Лаврентьев оказался удивлен этим поворотом не меньше, чем сам судья.

— Что за чушь⁈ Вы уже подали иск!

В ответ на это я лишь спокойно пожал плечами.

— Мы можем подать новый.

— Если хотели это сделать, то надо было раньше об этом думать! — резко заявил юрист Меркулова. — Это момент уже уп…