Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим

— Конечно, — кивнул Мэдден с легкой усмешкой, словно понимая мое нежелание прямо обсуждать сомнительные методы. — А теперь, когда с делами покончено, — он поднял руку, подзывая официанта, — предлагаю насладиться великолепным десертом и, возможно, бокалом настоящего коньяка.

Следующие полчаса мы беседовали на нейтральные темы. Спорт, современное искусство, автомобили.

Мэдден оказался удивительно образованным и начитанным для человека его профессии. Он с знанием дела обсуждал последние постановки на Бродвее и новые литературные произведения. В его речи не было следа уличного жаргона или грубости, свойственной криминальным боссам из кинофильмов.

Когда с ужином было покончено, Мэдден проводил меня до выхода:

— Было приятно поговорить с человеком вашего интеллекта, Стерлинг. Я предчувствую, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

— Взаимно, мистер Мэдден, — я пожал его руку, запечатывая нашу договоренность.

У входа уже ждал автомобиль — роскошный черный Packard с водителем.

— Мой шофер доставит вас до дома, — сказал Мэдден. — До свидания, мистер Стерлинг.

— До свидания, мистер Мэдден.

Усаживаясь на мягкое кожаное сиденье автомобиля, я размышлял о том, что только что произошло. Я заключил сделку с одним из самых известных гангстеров Нью-Йорка. Сомнительный альянс с точки зрения закона и морали, но необходимый шаг с точки зрения моей стратегии.

Когда Packard тронулся с места, я еще раз взглянул на ресторан «Винченцо». Если не знать точное расположение, в темноте легко пройти мимо.

Глава 15

Оракул

Четверг начался для меня в половине пятого утра. Я проснулся до звонка будильника, чувствуя необычайную бодрость, несмотря на предыдущий насыщенный день и поздний ужин с Мэдденом.

Тихо поднявшись с кровати, я достал из комода хлопковые брюки свободного покроя, простую белую футболку и теннисные туфли. Экипировка для бега в 1928 году была весьма примитивной по сравнению с высокотехнологичной одеждой и обувью в будущем времени.

На кухне я быстро выпил стакан воды и съел половину яблока. Затем тихо спустился по лестнице, стараясь не разбудить других жильцов. На улице меня встретил прохладный утренний воздух, еще не успевший прогреться июньским солнцем.

Я начал с легкой пробежки трусцой по направлению к Центральному парку. Улицы практически пусты, если не считать редких доставщиков молока, булочников и уборщиков. Многие из них с недоумением оглядывались на меня, молодого человека, бегущего без видимой причины.

— Эй, парень, за тобой кто-то гонится? — крикнул мне пожилой дворник, подметавший тротуар перед маленькой бакалейной лавкой.

— Нет, сэр, просто утренняя пробежка, — ответил я на бегу.

— Чудные нынче пошли молодые люди, — покачал он головой, возвращаясь к своему занятию.

В двадцать первом веке бегуны были неотъемлемой частью городского пейзажа. В 1928-м человек, бегущий трусцой по улицам, вызывал недоумение или беспокойство.

Физические упражнения в эту эпоху пока еще удел профессиональных спортсменов. Или они проводились в специальных залах. Идея о том, что обычные люди могут бегать для поддержания здоровья, еще не прижилась.

Достигнув парка, я увеличил темп. Легкие наполнились свежим воздухом, свободным от смога и выхлопных газов современного мегаполиса. Бег всегда помогал мне думать, структурировать мысли, просчитывать варианты.

Сегодня мой разум был занят анализом вчерашних успехов и планированием следующих шагов. Утренний успех с акциями Baldwin, привлечение Милнера с его миллионами, предложение о работе от Прескотта, соглашение с Мэдденом. Все складывалось даже лучше, чем я ожидал.

К тому же сегодня предстояла встреча с Фуллертоном, владельцем сети универмагов, который уже выписал мне чек на две тысячи долларов за квартальные консультации.

Завершив круг по парку, я повернул обратно к квартире. Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая крыши зданий в розоватые тона. На обратном пути встретил еще больше удивленных взглядов.

Молодая девушка, выгуливающая маленькую собачку, буквально застыла с открытым ртом, когда я пробегал мимо. Пожилая леди в строгом платье с кружевным воротничком даже перекрестилась, словно увидела нечто непристойное.

Вернувшись домой, я быстро принял душ, побрился и облачился в безупречный темно-синий костюм с едва заметной полоской, свежую белую рубашку и консервативный бордовый галстук с мелким геометрическим узором. Завершил образ серебряным зажимом для галстука, подарком от «дяди» настоящего Стерлинга на окончание колледжа, и карманными часами на платиновой цепочке.

После легкого завтрака, состоящего из овсянки, тоста с мармеладом и крепкого черного кофе, я отправился на работу.

Несмотря на ранний час, а было только половина седьмого, я решил пройтись пешком. Утро выдалось чудесное, умеренно теплое, с легким ветерком с Гудзона.

Нью-Йорк только начинал просыпаться. Газетчики раскладывали свежие выпуски, официанты протирали столики в уличных кафе, клерки спешили к станциям метро.

Я добрался до здания «Харрисон Партнеры» к семи часам. Швейцар Джеймс, увидев меня, приветливо улыбнулся:

— Раненько сегодня, мистер Стерлинг! Бодрым шагом, полны энергии, сразу видно успешного человека.

— Доброе утро, Джеймс, — я протянул ему четвертак. — Как ваша подагра?

— Благодарю за заботу, сэр. Немного лучше с тех пор, как доктор прописал новое средство.

В офисе царила тишина. Большинство сотрудников появятся только к девяти, когда начнется биржевой день. Я воспользовался этим временем, чтобы спокойно подготовиться к предстоящей встрече с Фуллертоном.

Разложив на столе документы, я начал анализировать последние тенденции в розничной торговле. Фуллертону нужен детальный план расширения его сети универмагов, с выходом на новые территории и модернизацией существующих точек.

Работа шла споро. К девяти часам, когда торговый зал начал заполняться сотрудниками, я уже завершил большую часть анализа.

Телефон на моем столе зазвонил ровно в десять тридцать. Аппарат был новеньким, черного цвета, с блестящей металлической вилкой для трубки.

Признак моего недавнего повышения. Младшие сотрудники пользовались общим телефоном в дальнем углу зала.

— Уильям Стерлинг, «Харрисон Партнеры», — произнес я, сняв трубку.

— Мистер Стерлинг? — раздался в трубке женский голос, низкий и мелодичный. — Это Элизабет Кларк из «New York World». Мы встречались в Cotton Club на прошлой неделе.

Я моментально вспомнил эту встречу. Молодая журналистка с короткой стрижкой «боб» и проницательными зелеными глазами. Бейкер предупреждал, что она известна разоблачительными статьями о финансистах.

— Мисс Кларк, — произнес я, придавая голосу легкую теплоту. — Конечно, я помню нашу встречу. Чем могу быть полезен?

— За последние дни ваше имя, мистер Стерлинг, удивительно часто всплывало в моих разговорах с некоторыми представителями финансового сообщества, — в ее голосе чувствовалась улыбка. — Сначала успешные рекомендации для Вестона, затем история с Baldwin Locomotive. Некоторые называют вас восходящей звездой Уолл-стрит.

Я сделал паузу, обдумывая ответ. Это не простой звонок. Элизабет Кларк не из тех журналистов, кто пишет хвалебные статьи.

Ее специализация — расследования и разоблачения. С другой стороны, такая публикация могла бы стать отличным инструментом для создания моей репутации дальновидного аналитика.

— Очень лестно слышать, — ответил я нейтрально. — Хотя боюсь, что эти истории несколько преувеличены в пересказе.

— Я как раз и хотела бы услышать правдивую версию, — подхватила она. — Особенно меня интересует ваш подход к анализу. Он явно отличается от общепринятого. Мои читатели, многие из которых обычные люди, инвестирующие свои сбережения, могли бы извлечь пользу из такой информации.

Мысленно я просчитывал риски и возможности. Опасность заключалась в том, что слишком пристальное внимание прессы может привлечь нежелательный интерес к моей персоне. Любая ошибка или необдуманное высказывание могли быть использованы против меня.