Петров, к доске! Книга третья (СИ) - Ларин Павел

— Ты была великолепна, — заверил я девчонку, улыбаясь. — Почти по Станиславскому. Кстати, ты вчера с матерью не разговаривала? Ну… Может, вопросы какие задавала.

Наташка помрачнела, её лицо приобрело знакомое выражение недовольства. Теперь в её глазах читалась не просто досада, а глубокая, скрытая боль.

— Пытала мамку. Безрезультатно. Как только завожу разговор о прошлом, о её молодости, о том, знала ли она твоего отца или Ромова-старшего, мама сразу меняется в лице. Начинает говорить, что это не моё дело, что я лезу куда не следует, или вообще переводит тему на школьные оценки. Сегодня утром вообще заявила, что у неё голова болит от моих «глупых вопросов». В общем, стена. Непробиваемая.

— М-да, классика жанра «семейные тайны», — протянул я задумчиво. — Чем больше секретов, тем выше стены. И тем интереснее их ломать. Особенно, когда за стенами скрывается столько важного.

— Я решила поговорить с дедом, — твёрдо сказала Наташка, её подбородок чуть приподнялся. — По-серьёзному. Он единственный, кто может что-то прояснить. Мама его очень уважает, может, хоть ему она что-то рассказывала.

Мои надежды на деда Наташки были невелики, как на новогоднее чудо летом, но на данный момент можно постараться использовать эту зацепку.

Поэтому, решив не откладывать дело в долгий ящик, мы с Наташкой договорились продолжить наше расследование. Сразу.

Честно говоря, я еще опасался, что из дома меня не выпустит бабуля, если я туда зайду. Возникнет куча каких-нибудь очень важных дел. Поэтому мы свернули к частному сектору и двинули в сторону, где жил Наташкин родственник. Первым делом решили наведаться к нему.

Но… Хрен там плавал.

Наташкин дед встретил нас радостно. Правда, причина его радости имела вполне объяснимое происхождение.

— О, молодёжь пожаловала? — усмехнулся он, — Отлично, что не одна пришла, Наталья, а с помощником. У меня тут работы — конь не валялся. Сейчас делами вас нагружу.

Но только Наташка робко заткнулась о прошлом, стало понятно, к этой теме радость не относиться.

— Какое там прошлое! А ну-ка, лучше помогите мне во дворе. Вон там, у кучи листьев, инструменты лежат. Живо!

И вот, вместо исповеди, мы с Наташкой оказались, вооружённые граблями, убирающими мусор во дворе. Дед сидел на крылечке, попыхивал папиросой и, кажется, наслаждался нашим энтузиазмом. Все наши намёки и вопросы он искусно обходил, отмахиваясь то ссылками на склероз, то на «неважные старые дела», которые давно поросли быльем. К концу «допроса» у нас болели спины, а информации стало не намного больше, чем до него.

— Ну, что, Петров, — Наташка выпрямилась, вытирая пот со лба. — Дед — кремень. Ничего из него не вытянешь, даже клещами.

— Зато мы теперь точно знаем, где не нужно искать, — попытался я пошутить, но девчонка лишь махнула рукой, показывая, что юмор сейчас не в тему. Её разочарование было ощутимо.

— Идея! — Глаза деевой вспыхнули азартом. — Мой дядя Андрей сегодня дома. Давай попробуем прямо через него что выяснить. Тем более, вы же знакомы.

Замысел был прост: я появляюсь, мы заводим отвлечённый разговор, и я ненавязчиво сворачиваю на тему Афганистана, будто случайно.

Мы пришли к Наташке домой. Её дядя Андрей как раз выходил из своей комнаты в коридор. Увидев меня, он замешкался, а его лицо на мгновение приобрело выражение тревоги.

— О, дядя Андрей! Привет! Это мой одноклассник, Алексей Петров! — выпалила Наташка, предвкушая развитие событий. — Помнишь его? Вы с ним недавно познакомились.

Дядя Андрей мгновенно собрался, его лицо снова стало непроницаемым, как каменная маска. Он окинул меня быстрым, оценивающим взглядом. Странно, но сегодня этот мужик уже не выглядел весёлым балагуром, как в нашу прошлую встречу.

— Привет… — его голос был сухим и отстранённым, — Наташа, мне тут… срочно нужно отлучиться. Забыл кое-что очень важное. Прямо вот сейчас!

И прежде чем мы успели что-либо ответить, он буквально рванул к выходу, чуть не сбив Наташку с ног. Хлопнула входная дверь.

Деева удивлённо моргнула.

— Что это с ним? Он никогда так не убегает. Будто на пожар…

Я стоял, переваривая увиденное. Явно не просто так испарился Наташкин дядька. Что-то в этом есть. Что-то охренительно весомое. Такое чувство, будто ситуация изменилась и дядя Андрей здорово ссыт. Осталось только выяснить, почему.

Глава 17

Ситуация становилась всё более тупиковой. Чем больше я пытался решить насущные проблемы, тем сильнее запутывался. Я уже и Наташке почти всю правду рассказал, и с Никитой помирился. Казалось бы, чего ещё? Но пока было совершенно неясно, куда выведет вся эта история.

Вопрос с отцом, конечно, оставался первостепенным, однако и ситуацию с походом пока никто не отменял. Теоретически, отношения между мной и Ромовым налаживались, но чёрт его знает, чем обернётся наша коллективная семейная сага.

На дворе стоял октябрь. До майских праздников, когда должен был состояться тот самый поход, оставалось ещё полгода. Полжизни для тринадцатилетнего мальчишки — и лишь мгновение для меня, взрослого человека. Но даже за эти месяцы я ещё мог всё изменить. Или не мог?

На следующий день, будто прочитав мои тревожные мысли, наша классная руководительница решила подлить масла в огонь моего и без того беспокойного состояния. Едва прозвенел звонок на первый урок, которым была как раз история, она, радостно потирая руки, объявила:

— Итак, ребята, внимание! Сейчас октябрь, но мы уже начинаем подготовку к нашему ежегодному туристическому походу, который состоится в мае, в связи с майскими праздниками! — Улыбка на её лице была такой широкой, будто она собиралась отправить нас не на природу, а в кругосветное путешествие. — Маршрут уже определён…

Я перестал слушать её слова где-то на этапе фраз про «изучение родного края» и «сплочение коллектива». В ушах вдруг зазвенело а сердце ёкнуло. Это был он, тот самый поход. Речь шла именно о нем. Маршрут, который в моей прошлой жизни стал роковым для нашего класса.

Вот только… В прошлой версии событий о походе нам сказали после нового года. Почему сейчас все иначе? Может, вселенная посылает мне звоночек? Типа, эй, Алёша, не тупи. Хватит заниматься другими проблемами. Вспомни, зачем мы тебя засунули в твоё же подростковое тело. Батя — дело святое, но так-то Ермаков и Строганов, которые сидят на расстоянии вытянутой руки от тебя, через полгодика могут отдать концы.

Не знаю, что было причиной, мысли или какая-то реакция организма, но я вдруг почувствовал, как липкий пот скатился по спине, а руки похолодели.

— Слышал⁈ — Довольный Макс пихнул меня локтем в бок. — Поход это здорово. Да? Представляешь, как душевно мы оттянемся. Надо будет с пацанами обсудить.

Я покосился на Микласова, но промолчал. Хотя сказать хотелось очень многое. Например, что через полгодика он будет стоять перед директрисой и оправдываться, как сильно мы виноваты. Вернее, не мы, а я. В итоге ведь все упрется именно в меня.

Тогда я, конечно, злился на Макса. Считал его предателем. Он ведь рассказал взрослым, как было на самом деле. Сейчас… Сейчас я смотрел на всю ситуацию иначе.

Ощущение грядущего несчастья, о котором в свете последних событий как-то забылось, нахлынуло слишком неожиданно. Вроде бы я уже немного изменил ситуацию, и все стало немного лучше, но в этот момент в голове появилась навязчивая мысль: а вдруг ещё нет? Вдруг ещё не изменил? Вдруг обстоятельства сложатся так, что поругаемся не мы с Ромовым, а, скажем, Ермаков с Кашечкиным. И это приведёт к другим, не менее опасным последствиям. Особенно если учесть, что с первого дня пребывания моего взрослого сознания в подростковом теле все мои действия приводили к какой-то, откровенно говоря, чертовщине.

Я вдруг подумал: по-хорошему, вообще никому никуда ходить не надо. Ну его к чёрту. Самый надёжный способ — просто сделать так, чтобы наш класс никуда не пошёл. Это, кстати, вполне рабочий вариант. Почему я сразу о нем не подумал?