Патриот. Смута. Том 3 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Стрелы летели вверх, куда-то в дым. Оттуда возвращались пули, камни, вновь и вновь срабатывали ловушки. Этот русский воевода превратил лес в настоящий непроходимый лабиринт. Истории о древнем герое Тесее, убившем минотавра в лабиринте, рассказываемые мурзе в детстве, сейчас обретала реальность.

Но его вела вперед неистовая вера.

Из пламени, что окружает его, родится настоящий феникс. И если сам Аллах сейчас смотрит на Кан-Темира, то возможно он благословит его на ханство. А как иначе? Правая рука Махамеда Герайя — хорошо, но уже мало. Это он здесь творит судьбу своего народа. Он ведет войска. Он противостоит сыну хана и по факту самому Селямету Герайю. Чем рискует Махамед? Ничем. Он сидит у себя в изгнании и что?

Ждет, пока он Кровавый меч сделает все, что должно!

Нет. Раз он рискует всем, в том числе и своей головой — то он, только он один имеет право на большее. На все! Серебро, люди, табуны, женщины — все станет его, как у истинного преемника Чингисхана.

Трон! Престол! Бахчисарай!

Ведь он феникс, он вернет татарскому народу потерянную память.

— Алга! — Заорал он, вновь понукая своих тельников вести людей вперед.

Отряды с надрывными воодушевленными криками двинулись вперед. Зазвенела сталь. Раздались вопли умирающих. Русские сражались яростно, не отдавали и пяди земли без боя. Били копьями, пятились, меняли позиции.

Каждый приступ давался кровью, но еще немного и передовые отряды выйдут на верх холма, а там уже острог, сердце обороны. Последний натиск и победа!

— Алга! — Вновь закричал мурза.

Я вел конницу вперед. Люди, войдя в лес, спешились, вели своих скакунов под уздцы. Неспешно, но уверенно мы продвигались вперед по подножию полого холма. Постепенно забирали правее. Пехота, что шла следом, двигалась левее.

Мы постепенно расходились.

Все отчетливее пахло дымом, все ближе слышны были звуки боя. Выстрелы, звон стали, крики. Ржания лошадей только почти неслышно. Конечно — Кан-Темир не мог повести всадников на приступ. Ему пришлось спешить войско. Лишить его основного преимущества маневра.

Второго преимущества — эффективной стрельбы из луков, его лишил дым.

Мы двигались вперед. Справа должна показаться старица. Вот-вот и перед нами будет левый край наступающих, рвущихся наверх татар и их резерва, ожидающего на просеке. Не мог же мурза послать в бой всех.

Важно выйти максимально близко к краю заболоченной местности, чтобы пройти там и постараться зайти в тыл наступающей группировке. Пехота же должна ударить ровно во фланг. Да, нас немного. Численное преимущество на стороне татар, но их основные силы сейчас сражаются в дыму. Ими очень сложно управлять. Как подходят резервы, где они, есть ли?

Это пока неизвестно.

Наконец-то пахнуло болотом. На деревьях я заметил оставленные ранее отметки. Вот и пора нам разворачиваться узким фронтом. Момент истины все ближе.

— Григорий. Готовность. — Проговорил я тихо.

Подьячий, идущий рядом, держал рог и был готов подать сигнал по команде.

Подкрасться к врагу, скорее всего, будет сложно, но мы постараемся. Подойдем, как можно ближе, а потом резким броском преодолеем оставшееся расстояние. На нашей стороне некоторая задымленность просеки, неразбериха, творящаяся там и внезапность.

Я махнул рукой, вперед выдвинулись две полусотни стрелков. Если они встретят врага, то лучше бы бить его огнем из пистолетов, а не идти в копейную атаку. Да, раскроем себя, но удар доспешной конницы для противника точно будет сюрпризом. Какие-то стрельцы могли зайти татарам во фланг, атаковать, начать теснить. Но чтобы из леса вышла бронированная сотня — такого они точно не ждут. Времена, когда в бой шло полностью одоспешенное соединение, давно прошли. Такое могли позволить сейчас себе только ляхи.

Но, я собрал лучшее и готов удивить врага.

Мы окончательно разделились с пехотой, она ушла налево. По скорости сейчас мы были примерно одинаковы. Немного и можно трубить сигнал к удару.

Двигались дальше, неспешно всматриваясь. В ноздри бил запах дыма, но здесь он был не так силен, как выше на холме. Стелился, чуть сокращал видимость. Кони храпели, но надежда на то, что шума мы создаем не так много, у меня все же имелась.

Звуки боя уходили левее. Мурза штурмовал холм, а мы уже были за спинами его воинов. Где-то там, где должна быть его ставка, копиться резервы. Если повезет — восседать он сам.

Впереди появились просветы. До просеки рукой подать.

Я первым увидел татарина, вглядывающегося в дымку, смотрящего прямо на нас. Недолго думая разрядил в него аркебузу.

— Вперед! Стрелки!

Мы устремились вперед бегом. Тащили за собой под уздцы лошадей, торопились как могли. Сзади наша бронированная конница поднималась в седла. Двинулась по пятам. Где-то метров за двадцать пять до опушки пришлось отпустить коней. Впереди нас мог ждать залп татарских лучников. Самим людям скрыться за деревьями, прикрыться местностью ощутимо проще, чем прикрывать коней. Отстрелявшись, все они вернутся, будут перезаряжать, а на прореженные нашей внезапной атакой ряды понесется доспешная волна.

Мы вышли на позиции.

Я вжался в дерево. Видел слева и права бойцов, также готовых стрелять. Впереди суетились татары. Много, очень много. Сколько же ты привел сюда Кан-Темир? Конница разворачивалась, люди понукали своих скакунов, готовились дать отпор.

В нашу сторону полетело несколько стрел. Но ответ был какой-то совершенно неорганизованный. Вообще, вся эта достаточно приличная толпа слабо напоминала организованное воинство. Группы людей, отряды, без построения в линии.

Что-то не так.

Потратил миг на то, чтобы осмотреться.

Слева покрытый клубами дыма пологий холм. Там идет яростный бой — звенит сталь, слышны крики и выстрелы. Что творится, не разобрать, но, видимо, многие силы врага втянулись туда. Предо мной нестройные ряды стоящей без дела легкой татарской конницы, вышедшей на просеку и что-то ждущей. Справа на просеке, достаточно далеко — еще отряды. Но они стоят на границе леса и Поля. Далеко и не выглядят они как те, кто готов ринуться в бой. Помочь своим собратьям.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Некогда разбираться.

— Пали!

Миг — и сотня пистолетов выдала дружный залп, проредив первые ряды пытавшихся строиться для боя татар. Они явно не ждали такого, поднимали коней на дыбы, падали, кричали. Мгновенно началась паника. Несколько десятков выживших сорвались с места, пустили коней в галоп. Орали что-то на своем, громко, пронзительно, призывали следовать за собой.

— Карабины!

Пистолеты были убраны в кобуры, в ход пошло длинноствольное оружие.

— Пали! — второй залп внес в татарские ряды еще больше сумятицы.

Дым покрывал наши позиции, первые ряды врага падали как подкошенные. Выглядело все это, как избиение. Почему они не стоят в боевых порядках? Где нормальные дозоры? Что здесь происходит?

Я продолжал недоумевать.

Мои люди, как и было оговорено, резво двинулись назад, к своим лошадям. Григорий ждал рядом, кивнул мне.

— Труби! — Отдал приказ.

Он приложил рог к губам. Дунул, что было силы и над полем боя разнесся протяжный, призывный гул. Затем еще и еще. Тройной сигнал, как мы и условились заранее.

— Удачи. — Проговорил он, улыбнулся и рванул назад.

Вперед выходила ударная конница. Я ждал своего скакуна, чтобы идти вместе с ними. Мгновение, другое. Из-за спины появлялись выходящие на позицию, чтобы ударить на просеку, воины. Шли не плотным строем, доспешные, снаряженные, моя козырная карта. Одним своим видом они должны были внушить страх врагу.

Вблизи они выглядели еще более сурово, чем когда я увидел их первый раз, развернувшихся для атаки на татар. Настоящая, непреклонная, пугающая сила.

Яков подвел коня, передал узду, кашлянул, улыбнулся:

— Веди нас. — Проговорил сухо.