Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

— Господин полковник, — начал Бурный ровным голосом, — задание выполнено полностью.

Редигер замер. Пальцы его, державшие чашку с чаем, застыли на полпути ко рту.

— Полностью? — переспросил он с плохо скрываемым скептицизмом. — Поясните, что вы имеете в виду.

Бурный развязал бечевку на папке и раскрыл ее на коленях.

— В течение двух недель мне удалось проникнуть в студенческий кружок «За освобождение Польши», завоевать доверие участников и выявить серьезную угрозу, которая исходила не от самих студентов, а от лица, проникшего в их среду.

Редигер медленно поставил чашку на блюдце. Скептицизм в его глазах сменился осторожным интересом.

— Продолжайте.

— В кружке действовал провокатор охранного отделения, — Бурный достал из папки несколько листов. — Некий Иван Крупский, агент номер двести сорок семь. Его задачей было довести студентов до террористического акта, а затем арестовать всех с поличным.

Полковник взял протянутые ему документы. Его брови медленно поползли вверх, когда он начал читать.

— План операции «Губернатор», — пробормотал он. — Провокация покушения на генерал-губернатора первого июня… Откуда у вас эта информация?

— Получена из надежного источника, господин полковник. Источник необходимо защитить, поэтому прошу разрешения не называть его настоящего имени на данном этапе.

Редигер поднял глаза от бумаг. В его взгляде мелькнуло нечто похожее на уважение.

— Вы завербовали самого провокатора?

— Да, господин полковник. — Бурный говорил ровно, без эмоций, как на экзамене по тактике. — Выявил его истинную роль, нашел рычаги давления и переориентировал на работу в интересах военной разведки. Теперь он продолжает формально числиться агентом охранки, но докладывает мне обо всех их планах.

Полковник откинулся в кресле, не сводя глаз с молодого поручика. Скептицизм полностью исчез, сменившись пристальным, изучающим вниманием.

— Это… нестандартное решение, — произнес он медленно. — Вербовка провокатора охранки крайне рискованная операция. Если бы что-то пошло не так…

— Понимаю риски, господин полковник. Поэтому действовал максимально осторожно. — Бурный достал из папки еще несколько листов. — Но результат превзошел ожидания. Помимо самого Крупского, мне удалось завербовать второго информатора, студента Казимира Пулавского, идеолога кружка.

Редигер взял новые документы. Теперь он читал не просто внимательно, а жадно, впитывая каждую строчку.

— Два информатора, — пробормотал он. — Один в охранке, второй в студенческой среде. Перекрестный контроль информации…

— Именно так, господин полковник. Крупский докладывает о планах охранного отделения, Пулавский — о настроениях в кружке. Это позволяет видеть полную картину.

— А провокация? — Редигер постучал пальцем по плану операции «Губернатор». — Что с ней?

— Сорвана, — коротко ответил Бурный. — По моему указанию Крупский доложил своим кураторам, что кружок получил предупреждение из Кракова и теперь насторожен. Операцию отложили на неопределенный срок.

Полковник встал из-за стола и подошел к окну. Постоял, глядя на дождливую улицу, потом обернулся. Лицо его было непроницаемым, но в глазах читалось напряженное раздумье.

— Поручик Бурный, вы понимаете, что сделали? — Голос его звучал странно, не гневно, не восторженно, а задумчиво. — Вы сорвали операцию охранного отделения. Технически это может расцениваться как…

— Как выполнение задания, господин полковник, — спокойно перебил Бурный. — Вы поручили мне завербовать информатора в польской среде. Я завербовал двух. Вы не ставили задачу помогать охранке в провокациях. Более того, массовые аресты студентов в Варшаве сейчас осложнили бы балканскую миссию. Австрийцы использовали бы это для пропаганды против России.

Редигер вернулся к столу и сел. Долго смотрел на молодого поручика, словно видел его впервые.

— Стратегическое мышление, — наконец произнес он. — Вы подумали на несколько шагов вперед. Правильно. Охранка преследует свои цели, мы — свои. Иногда они совпадают, иногда нет.

Он снова взял папку и начал методично просматривать документы. Бурный терпеливо ждал, не шевелясь.

— Список провокаторов охранного отделения, — пробормотал полковник, изучая один из листов. — Семнадцать имен с адресами и кураторами. Это золото, поручик. Чистое золото для нашей работы.

Он перелистнул еще несколько страниц.

— Методы работы охранки, схемы вербовки, явочные квартиры… — Редигер покачал головой. — За две недели вы добыли информации больше, чем мои агенты за полгода.

Бурный не ответил, продолжая сидеть неподвижно. Внутри него Халим позволил себе легкую усмешку, полковник еще не видел самого главного.

— А это что? — Редигер достал из папки отдельный конверт, запечатанный сургучом.

— Дополнительная информация, господин полковник. О поручике Викторе Суворине из варшавского жандармского управления.

Полковник вскрыл конверт и начал читать. Лицо его постепенно каменело.

— Убийство профессора Жеромского под видом самоубийства… Пытки в подвалах на Шуха… — Он поднял глаза. — Откуда эти сведения?

— От Крупского, господин полковник. Он был свидетелем некоторых событий. Остальное — из документов охранки, которые он передал мне.

Редигер медленно сложил письмо обратно в конверт и положил на стол. Долго молчал, барабаня пальцами по сукну.

— Поручик Бурный, — наконец произнес он, и в голосе его звучала новая нота, не начальника, а равного, — вы только что превратились из кандидата в незаменимого человека.

Он встал и подошел к сейфу, стоявшему в углу кабинета. Открыл его ключом, достал толстый конверт с красной восковой печатью.

— Два других кандидата провалились, — сказал он, возвращаясь к столу. — Капитан Энгельгардт не смог войти в доверие к полякам из-за немецкого происхождения. Поручик Волков выдал себя аристократическими замашками. Его едва не разоблачили как провокатора охранки, хотя он работал для нас.

Редигер положил конверт на стол перед Бурным.

— Вы не просто выполнили задание, Александр Николаевич. Вы превзошли все ожидания. Два информатора вместо одного. Нейтрализация опасной провокации. Ценнейшая разведывательная информация о методах работы охранки. И все это, за две недели, без единого провала.

Он сел и посмотрел прямо в глаза поручику.

— Поручик Бурный, вы готовы к балканской миссии.

Бурный на мгновение застыл. Балканы. То самое задание, о котором Редигер упоминал при первой встрече. Сербия, Австро-Венгрия, пороховая бочка Европы.

— Готов, господин полковник, — твердо ответил он.

Редигер кивнул и вскрыл конверт. Достал несколько листов бумаги, покрытых мелким печатным текстом.

— Депеша из Петербурга, — пояснил он. — От генерала Жилинского, начальника Главного управления Генерального штаба. Балканы на грани взрыва. Сербские националистические организации радикализируются. Австро-Венгрия готовится к силовому решению славянского вопроса.

Он положил бумаги на стол между ними.

— Ваша миссия, поручик, заключается в следующем. Вы отправитесь в Белград под прикрытием корреспондента русской газеты. Установите контакты с лидерами сербских националистических движений, особенно с организацией «Черная рука» и группой «Млада Босна».

Редигер встал и подошел к большой карте Балкан, висевшей на стене. Провел пальцем от Белграда к Сараево.

— Ваша главная задача — предотвратить провокацию. Любую провокацию, которая может дать Австро-Венгрии повод для военных действий против Сербии.

Он обернулся, и в глазах его Бурный увидел стальную решимость.

— Война неизбежна, Александр Николаевич. Столкновение России с германским блоком — вопрос времени. Но эта война не должна начаться преждевременно. Нам нужно еще два, а лучше три года для завершения военных реформ, модернизации армии, укрепления союза с Францией. Если война начнется сейчас, в тысяча девятьсот четырнадцатом году, мы не готовы. Это может стоить империи всего.