Бродник (СИ) - Старый Денис

— Я поем, посплю. И люди мои сыты должны быть, — сказал Перст и пошел в дом, который считался головы Ратмира, но где пока проживал Мстивой.

Сложнее всего было отправиться в Береговое Дюжу. Да, ему подобрали двух самых мощных коней. Это сперва. А потом оказалось, что мой воспитанник вовсе не умеет держаться в седле. Делает это даже хуже меня. Не мудрено: такого великана выдержит только какой-нибудь шайн. Причём самый мощный из этой породы лошадей.

Учитывая, что шайнов у нас не было, да ни у кого не было, так как породу эту выведут, наверное, лет так через пятьсот, было принято решение везти Дюжа на санях, запряжённых двойкой.

Без него отправляться решать вопросы я не хотел. Конечно, пятьдесят шесть ратников, облачённых в добрые брони, когда многие из них имели суровые лица и боевые шрамы, — очень весомый аргумент. Казалось, что бойцы излучали какое-то волшебство, силу. При этом я понимал, что слишком впечатляюсь той мощи, которую являют сильные люди, облаченные в сталь. Ну и рассчитываю, что другие люди будут не менее впечатлительными.

Не оставлял лишь страх, или скорее тревога, что на поселение пришли ордынцы. И вот как вести себя в этом случае, я до конца не понимал. Цели и планы я составил. Но вот что, если мне придется унижаться? Может и не получиться, даже если буду знать, что тот, кому я кланялся, скоро окажется мертвым и у моих ног.

Впрочем, я прихватил с собой и поддельную серебряную пластину, и настоящую медную. Не должны монголы тревожить тех, кто с такими разрешительными документами.

Возможно, наступал ещё один момент истины, когда нужно делать выбор. Получится ли моя легализация, чтобы, с одной стороны, быть якобы лояльным завоевателям, а с другой стороны готовиться пускать им кровь?

Шли мы бойко, большей частью на рысях, без остановок. Так что дорога заняла вдвое меньше времени, и ещё до заката солнца мы были рядом с поселением. Важное: издали не было видно следов насилия. Ни дыма, ни разрушений. Не видел я и признаков разрушений. Даже ворота открыты, на них какие-то люди.

— Что же происходит в Береговом… — говорил я Андрею и другим ратникам, которые были рядом. — Узнать нужно, прежде чем входить. Если там ордынцы?

— Лавр! — тут же Андрей позвал одного из ратников. — Проверь! Головое: прознать, есть ли там ордынцы, и сколь ратных иных.

Боец, взяв с собой ещё троих, лихо соскочил с коня, быстро трусцой направился в сторону поселения. Мы же пока сошли с реки и укрылись в небольшом пролеске.

Уже минут через сорок разведчики прибыли и сообщили, что ничего странного в поселении не увидели, кроме как, возможно, около полусотни воинов. Такое умозаключение они сделали по количеству коней, которые расположились рядом с поселением, где им в кормушках наложили изрядное количество сена и, судя по всему, ещё и овса. Расточительство. Нашим коням приходиться быть на более скудном питании, без овса, если только не перед выходом.

— Идём гордо, не скрываясь в открытые ворота, как хозяева. Луки держим наготове, смотрим по сторонам. Ничего не предпринимаем, но, если кто-то показывает злые намерения, стрелять по конечностям, в ноги ли в руки, но не убивать, — раздавал я приказы.

Андрей промолчал. И это говорило о нём, как далеко не о глупом человеке. Вряд ли он мог похвастаться тем, что знает местные расклады, я и сам до конца расклады не понимал, но немного уже что-то о них знал. Да и обсудили же мы лидерство.

Главное, что к поселению пришли не ордынцы, а, скорее всего, бродники. Как говорится, если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. И, похоже, Магомет пришёл ко мне. Ведь я и сам собирался идти в место, которое местные называют Белой Вежей, хотя я уже точно знаю, что это не тот город, который был когда-то хазарским Саркелом. Видимо, в дань традиции.

Кстати, а ведь в Белой Веже должен был оставаться кирпич. И Лисьяр утверждал, что этот строительный материал есть и на развалинах былого города и не только. На юге хватало городков и крепостиц хазарских, половецких, ныне запущенных.

— Ты ли Ратмир? — в воротах меня встречал невысокого роста, может, даже немного полноватый мужик.

Сразу бросилось в глаза, что у него нет двух пальцев, без которых стрелять из лука невозможно, ну или очень сложно, и вряд ли можно считаться с таким увечьем полноценным лучником, бойцом. Но, судя по тому, что остальные бойцы, неизвестные мне, значит пришлые, держаться за спиной мужика, он тут главный. Нет! Тут главный я!

— Я Ратмир! А ты кто будешь, что пришел на земли наши? — голосом, насыщенным металлом, говорил я.

Сразу показывал, что имею право повелевать. И возражающих не нашлось. Разница в поддержки меня и этого мужика, как мыши привели на встречу с прайдом львов свое кудло.

— Я Перст, послан атаманом Туром, кабы прознать всё, что происходит на землях, что по праву считаются землями бродников, — говорил встречающий меня мужик, при этом с явным испугом посматривал в сторону тех ратников, которые стояли за моей спиной.

— Бродников? Мои земли это! — я уже не просто говорил, я только что кидал вызов.

Но на переговорах порой нужно взвинтить ставки, чтобы после иметь возможность уступать в малом.

Рязанские воины показывали всем своим видом, что они только лишь ожидают отмашки, чтобы покрошить всех тех, кто сейчас стоит у ворот. Если сравнивать тех бойцов, что я привёл, с теми, что нас встречали, то разница была колоссальной.

Я привёл больше полусотни отлично экипированных, решительных, могучих воинов, каждый из которых стоит как минимум пятерых из тех оборванцев, что стояли у ворот Берегового. И опыт… Рязанцы почуяли кровь, они научились не только хорошо владеть оружием, они умеют убивать. А эта наука порой и более значительна, чем виртуозная техника боя.

Впрочем, оборванцами наши оппоненты были только лишь в сравнении, а так были среди тех десятков людей, что вышли нас встречать, и могучие, и на вид уверенные в себе мужики. Однако, в лучшем случае, они были облачены в кожаные доспехи, к которым были пришиты массивные пластины, неровные, с прорехами в защите.

Вооружены были эти люди в основном топорами, но треть имели копья. Луки так же были, но я заметил только четверых лучников. Ведь лук — это тоже очень дорогое оружие. Если только не однодеревки английского типа в полный рост.

Впрочем, мысли о том, чтобы создать целое подразделение, которое пользовалось бы так называемыми английскими луками, у меня появлялись. Это же намного дешевле, чем использовать степной композитный сложносоставной лук. Правда, пока что я всё-таки склонялся к тому, что нужно больше арбалетов.

— Так будем говорить али биться? — стараясь, чтобы голос не дрожал, но всё равно демонстрируя испуг, говорил Перст.

— На землях русских и так льётся много крови, чтобы мы её лили и здесь, на землях бродников, где и немало людей христианских. Так что я прибыл разговаривать, но это только если ты ничем не обидел моих людей, — сказал я.

Тут же заметил, что за спиной бродников выстроились и мои люди, оставленные в Береговом, впереди стоял Мстивой. Я уже несколько изучил характер своего заместителя, поэтому видел, что он закипает и только лишь ждёт, когда я прикажу драться.

Но что нас ждёт, если прямо сейчас я начну бойню? Побьём мы этих — так придут другие. Мало того, так своим поведением мы чётко покажем, что пришли сюда не мирно сосуществовать, а драться. И остаётся только ждать, когда придут ордынцы и бродники им пожалуются на неспокойных соседей.

А мы пока никак не готовы к открытому противостоянию. Так что оставалось только лишь говорить, договариваться, вливаясь в ту систему, которая есть в этих местах.

— Пошли в мой дом, будем говорить! — сказал я, направляя своего коня к воротам.

Я сделал логическое ударение на «МОЙ дом». Тут же Андрею за спину пробурчал так, чтобы меня не было слышно бродникам:

— Только не начните битву. Я потом поясню тебе ещё раз, для чего мне эти бродники нужны. Верь только, что как бы я не говорил, что не собираюсь воевать с ордынцами, они для меня всё равно враги. Вот только нужно выжить, а потом уже убивать ворогов земли русской.