Ревизор: возвращение в СССР 48 (СИ) - Винтеркей Серж

Вряд ли это упущение Захарова, не мог он про те мои слова забыть. Скорее всего, он сделал ему предупреждение, потому что у Баклашова есть влиятельные покровители, которых он не хочет обидеть, понизив директора до главного инженера. Обычно такие вещи и ведут к тому, что на руководящих должностях сидят негодные к делу люди… И сами не работают толком, и другим мешают. Но мало ли, все же сумел добавить ему трудового энтузиазма… Это я точно пойму, когда в следующий раз приеду, и сопоставлю необычную его нынешнюю оживленность с тем, как он тогда будет на мое появление реагировать…

Показали мне документацию на новый цех, объяснили, где и что там стоять будет. Экскурсию по строящемуся цеху я, правда, не стал запрашивать. Рабочих там полно, сам видел, что работа достаточно энергично ведется. Нечего у них под ногами суетиться, когда станки через две недели уже приедут из ГДР…

Зашел перекусить в их же столовую, чтобы голодным не ехать лекцию читать по линии «Знания». Правда, Баклашов и Пигарев явно не поверили, что я просто решил у них пообедать, потому что пошли вслед за мной и сидели за столом со мной, пока я потреблял обед из трех блюд, компотик пили. Решили. похоже, что это тоже элемент проводимой мной инспекции… Чтобы порадовать их, сказал, что еда неплохая, но и без критики не обошелся. Спросил, почему окна изнутри не мыты, такое впечатление, с лета, а плакаты на стенах столовой уже так давно висят, что еще немного и их уже в музей можно передавать… Выцвели так, что уже трудно разобрать, что на них первоначально было изображено… Пообещали исправить к следующему моему визиту.

В Мослегавтотранс я позвонил еще с самого утра по телефону, что мне Ионов дал. Сказал, что у меня по времени получается так, что приехать могу на полчаса раньше, и спросил, будет ли у меня возможность посидеть где‑нибудь это время перед лекцией в тишине, чтобы не в машине снаружи завода ждать.

Профорг, с которым я разговаривал, сразу же оживился:

– Так зачем вам, товарищ Ивлев, вообще в машине сидеть? Мы всегда рады лекторам, приходящим к нам по линии общества «Знания». Давайте вас к директору нашему заведу, если у него время будет в это время свободное. Посидим там, пообщаемся, чайку попьём с конфетами.

Ну вот, легко и просто, как я и задумал, мой план переговорить с руководством Мослегавтотранса перед лекцией удался. Вот есть всё же в СССР большое очень уважение к лекторам по линии общества «Знания». Самое большое руководство считает для себя незазорным с ними пообщаться.

Приехал в Мослегавтотранс, как договорились с профоргом, на полчаса раньше. Тот меня даже и на проходной встретил. Хотя до этого просто номер кабинета называл, куда мне пройти нужно, видимо, в связи со сменой формата встречи.

Приди я минут за десять до лекции, мы бы с ним просто переговорили. Ну а теперь у меня уже официальный визит к его директору. Он, конечно же, тоже хочет присутствовать, чтобы снискать себе определённые бонусы от начальства за то, что его организовал.

Повёл меня в кабинет начальника. Правда, по дороге завёл к себе, чтобы пальто моё там оставить. У директора завязалась беседа о том, о сём. Я пока что и повода не нашёл для того, чтобы про пятый таксопарк словно невзначай спросить.

И тут вдруг начальник хлопает себя руками по ногам и говорит:

– Павел Ивлев, то‑то мне имя и фамилия знакомыми показались! Так это же ваша статья была в «Труде» по такси, вернее, даже фельетон, после которой нам как следует в исполкоме и в горкоме хвосты накрутили?

Глава 14

Москва, Мослегавтотранс

Как говорится, никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу!!!

– Ну, виноват, – с улыбкой развёл руками я.

Эх, блин, запланировал‑то вроде всё красиво, только не учёл свою известность. И тот факт, что я в этом поле уже знатно наследил. Ну, теперь у нас точно не получится доверительный разговор по пятому таксопарку.

В XXI веке за статью, после которой тебя начальство гоняло в хвост и гриву, крупный чиновник вообще бы очень обиделся и мог бы меня и из кабинета погнать запросто. Но это всё же Советский Союз, и к прессе тут огромное уважение. Тем более к журналисту, который оказался способен как следует нагнуть людей, с которыми сейчас общается, при помощи своего фельетона. Начнёшь с ним отношения портить – мало ли, он разозлится и снова потом про себя в газетах увидишь что‑нибудь нелицеприятное тиражом несколько миллионов экземпляров с последующими оргвыводами начальства…

Так что, может, персонально он что‑то против меня и затаил, но на нашем разговоре это никак не сказалось: по‑прежнему улыбки, шутки, абсолютно никакого негатива ни в жестах, ни в словах.

А потом Ященко и вовсе нажал на селектор и велел:

– Принеси‑ка нам, Наталья, номера газеты «Труд» за эту неделю. У вас же, товарищ Ивлев, что‑нибудь, наверное, выходило за эту неделю?

– Да, должна была выйти одна статья в среду, – скромно сказал я. – Я, правда, еще не успел ее посмотреть.

– Вот, и я ещё не успел ознакомиться, – развел руками директор Мослегавтотранса. – Вроде и праздник был, а дел всё равно много скопилось. Значит, как раз вчерашняя газета. Так, Наталья, принеси мне просто вчерашнюю газету «Труд». Посмотрим, что вы, товарищ Ивлев, новое написали…

Принесла она номер газеты буквально через минуту. А там, на первом развороте, моя фамилия, фамилия главного редактора рядышком, и красивая фотография Фиделя сверху текста. Ага, всё же, как я и думал: они с моей фотографии увеличили его изображение. Именно то выражение лица и та же самая поза, что были на принесенной мной фотографии.

– Ого, – сказал начальник, пробежавшись по тексту глазами, – вот теперь я понимаю, откуда у вас такой загар. Ну и как оно там, на Кубе?

Вздохнув, я начал рассказывать. Да, блин, не учёл я своей известности, когда шёл сюда на разведку. Все мои коварные планы узнать, как пятый таксопарк оценивается начальством, похоже, провалились.

Но не всё так плохо оказалось полностью. Когда уже пришла пора профоргу ввести меня на лекцию, Дмитрий Романович сказал мне:

– А за ту статью, за те сигналы по нашим таксопаркам – большое спасибо. Выводы мы все сделали, три выговора влепили, и поощрили руководство пятого таксопарка. Только их таксисты оказались на высоте, не став проворачивать эту афёру с вокзалами.

Этот таксопарк, кстати, и сейчас у нас один из лучших, если не самый лучший. Чувствую, по итогам этого года, если такой настрой у руководства таксопарка сохранится, возглавит наш список отличников.

– Очень рад, что моя помощь пригодилась, чтобы сделать работу такси в столице лучше. Всё же такси – это не только быт москвичей, но и репутация Москвы перед гостями нашего города, – радостно ответил я, случайно все же получив нужную мне информацию.

– Вот‑вот, правильно, – закивал начальник. – Про это многие как раз почему‑то не думают. А ведь тут же у нас в Москве иностранцев побольше, чем в любом другом городе Советского Союза. Вот так вот, как в описанном вами случае, если их дурить будут, это какое же впечатление у них останется от нашего прекрасного города и от всего Советского Союза? Они ж потом по возвращении к себе десятилетиями будут рассказывать, как их обманули в СССР. Так что да, товарищ Ивлев, с такими фактами мы боролись и нещадно бороться будем и дальше.

Вышел из кабинета, не совсем понимая – это просто такая красивая речь была сказана только чтобы произвести на меня впечатление, или он в самом деле сказал то, что думает? Но потом всё же махнул рукой – это чистой воды риторика. При таком его настоящем непримиримом настрое на борьбу с нечистыми на руку таксистами, в таксопарках и шанса бы не было на все те нелегальные виды активности, что они там повсеместно реализуют. С его‑то полномочиями не так и сложно было бы к ногтю их прижать, устроить те же самые совместные рейды с ОБХСС, к примеру. Естественно, проводя их неожиданно для руководства таксопарков.