Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

Мы начали медленно отступать. Каждому досталось по паре противников, и лишь д’Атос, как самый отчаянный, налетел на лидера пуритан. Разумеется, молодой мушкетёр хотел «отрубить голову» и получить всю славу.

Лучше всех себя чувствовал Анри. Он успел прихватить одного из врагов за запястье, а затем дернуть его на себя. Тогда несчастный буквально налетел грудью на выставленную шпагу. Следующим же действием Анри отбросил тело в сторону. Нога несчастного застряла в стремени. Лошадь взбрыкнула.

Бедное животное побежало прочь, пугая своих подруг. Одна из лошадей встала на дыбы, и тогда Анри подловил момент. Он чуть объехал всадника, спешно пытавшегося успокоить своего скакуна. И воткнул шпагу ему точно в горло.

А вот у меня дела были куда хуже. Я старался сделать все, чтобы всадники не могли подобраться к Миледи и сражался сразу с двумя пуританами. В левой руке у меня был кинжал, в правой шпага.

Враги были осторожными. Они орудовали лишь шпагой, свободной рукой удерживая поводья. Лишь поэтому мне каким-то образом удавалось защищаться от их атак, однако фехтовальщиками они были весьма умелыми. Держались в седле и маневрировали они уж точно, куда лучше моего.

Я в основном защищался. В то мгновение, когда Анри убил первого из своих противников, мой пуританин на мгновение отвлекся. Тогда я смог уколоть его шпагой, надеясь на удачный момент. Увы, пуританин успел повернуться ко мне боком и шпага, вместо того чтобы пронзить ему плечо, проскрежетала по кирасе.

Я продолжал размахивать шпагой, отбивая очередную атаку, и принимать следующую уже на кинжал. Краем глаза я заметил какое-то движение у себя за спиной. Увы, обернуться не было времени. На меня напирали сразу с двух сторон. Я едва-едва успевал сдержать натиск протестантов.

Мне на помощь пришел д’Арамитц. Он, расправившись с моими противниками, поехал мимо яростно сражающегося с лидером пуритан д’Атосом. Так, словно схватка молодого мушкетёра вообще не была ему интересна.

— Ты всегда мог позвать на помощь, Шарль, — с усмешкой сказал гугенот.

— Хватит выпендриваться, — сквозь зубы процедил я.

Анри только рассмеялся, наша лошади поравнялись. После того, как мы разбились на пары, сражаться стало значительно легче. Уверен, стояли бы мы на земле, и я бы точно прикончил обоих пуритан. Но чёртова кляча подо мной, казалось, делала всё, чтобы подставить меня под удар. И всё же, помощь Анри дала мне лишнее мгновение, чтобы оглядеться по сторонам.

Де Порто дрался так же яростно, как обычно, хотя видно, что в седле он держался лишь немногим лучше моего. Понятия не имею, что не так было с телом д’Артаньяна. Скакал то я отлично. Но вот конный бой давался мне тяжело.

Исааку же банально мешали его вес и размер. Но, вот он изловчился, приняв удар вражеской шпаги на свою, а затем изловчился и отвесил противнику тяжёлую пощечину. Пуританин вывалился из седла и этим, судя по всему, спас себе жизнь.

Мужчина в черном, в высокой шляпе и с белым воротником, сражался всего одной рукой. Однако бился он так умело и яростно, что с легкостью теснил нашего д’Атоса. Я, честно, удивлен был прытью и яростью незнакомца. Арман ругался, рычал, несколько раз пытался броситься в атаку. И всякий раз незнакомец оставлял ему, пусть и не смертельную, но глубокую рану. И снова заставлял молодого мушкетёра уйти в оборону.

К чести сказать Армана сказать, и он сам не давал противнику спуска. Попытки профессора развить успех или тем более выйти из схватки и наброситься на других мушкетёров, Анри прерывал холодно и умело. Их схватка, казалось, могла продолжаться ещё много часов.

Всё это, я увидел всего за пару мгновений боя. Когда твоя жизнь на волоске, успеваешь быстро оценивать ситуацию вокруг. Только тогда у меня появилась возможность проверить, как же дела у Миледи.

Седло её лошади было пустым, а еще один протестант (видимо, упущенный де Порто) уже отступал. Его лошадь уже была на безопасном расстоянии. Сам пуританин держал Миледи за талию, прижимая к себе и угрожая шпагой. Он сказал на французском, обращаясь ко всем нам:

— Если вы джентльмены, вам дорога жизнь этой девушки, я думаю вы отдайте нам то, что принадлежало проклятому мертвецу.

Я развернул, чуть бы не пропустил удар от оставшегося протестанта, но меня снова спас Анри д’Арамитц. Он заблокировал выпад шпаги и зарычал мне:

— Соберитесь, Шарль, какого дьявола вы делаете!

Я ничего не успел ответить, всё не сводил глаз с пуританина, решившегося взять заложницу. Между тем, Миледи незаметно для своего похитителя открыла ту седельную сумку, что она каким-то образом смогла схватить с собой. Я улыбнулся мужчине и сказал:

— В ваших же интересах, месье, отпустить девушку, только вы тогда останетесь живы.

Мужчина лишь посмеялся. Тогда миледи достала одну из баночек и, крепко зажмурившись, резко подбросила ее в воздух.

Содержимое баночки — какая-то пыль или порошок — быстро развеялось вокруг всадника и его пленницы. Всадник закашлялся, девушка схватила за сумку, а вот лошадь словно обезумела. Глаза налились кровью, она поднялась на дыбы. Анна то ли свалилась с нее сама, поскольку мужчина не мог уже ее удержать. То ли нарочно бросилась в сторону. Но, к счастью, успела сгруппироваться и через секунду откатилась в сторону, подальше от грозных конских копыт.

Всадник пытался что-то сделать, хоть как-то удержать свою скакуна, но тот совсем обезумел и бросился прочь. Анри д’Арамитц заколол последнего пуританина, что оставался рядом с нами. Де Порто, к тому времени, подъехал к нам. Лишь д’Атос всё продолжал своё безнадежное сражение с профессором. Я решил обратиться к протестанту:

— Сэр, если вы отступите сейчас, мы не станем врагами. Я понимаю, зачем вы напали на нас, но погибло достаточно ваших людей.

Арман, услышав меня, поднял оружие в защитную позицию. Он позволил пуританину сохранить достоинство. Так что мужчина в чёрном отступил. Отъехав на два или три метра, он и впрямь спрятал шпагу в ножны. Оглядев нас всех, он сказал:

— Не думал, что вы окажетесь столь благородными людьми. Жаль, что наши пути пересеклись столь неприятным образом.

— Нам тоже, сэр, — ответил я за всех мушкетёров. — Но отчего-то мне кажется, что мы с вами ещё встретимся.

Мужчина улыбнулся.

— Если честно я уже опаздываю на битву, джентльмены. Мой лорд Эссекс созывает войска, пока я тут пытался ловить французского шпиона, — пуританин невесело усмехнулся. — И потерял при этом пятерых прекрасных человек.

— Но эти люди, — сказал я. — Сражались за то, во что верили. Впрочем, вам и прям лучше быть на севере.

Мы не столько распрощались, сколько мирно разошлись. Пуританин, так и не назвавший своего имени, уже ничего не мог поделать с нами. А мы не хотели убивать человека, просто потому что он перешёл нам дорогу. Нужно было спешить. Если он доберется до Лондона и пошлет за нами ещё один отряд, из-за Дувра мы живым не выберемся.

Первым делом, я проверил в порядке ли Анна. Она получила лишь пару лишних царапин падении. С моей помощью, девушка вновь вскарабкалась на свою лошадь, и мы рванули в Дувр. Мы скакали так быстро, как только могли, пытаясь обогнать солнце и действительно прибыли к портовому городишке задолго до заката.

Корабль капитана Мансфельда должен был стоять там еще три дня, поэтому мы нанялись на ближайшее торговое судно, идущее к берегам Франции. В конце концов, нам нужно было переждать всего одну ночь. Так что мы пообещали дополнительных десять луидоров за хороший ночлег и еду, а также за сохранение нашей тайны. После чего спрятались на судне.

Корабль отправлялся утром следующего дня и, конечно же, Дувр уже к закату заполнили пуритане. Они сновали по всем кораблям, конечно зашли и на наш. По счастью, лошадей мы уже сдали на постоялом дворе. А сами спрятались в специально отведенном для этого трюме с контрабандой.

Солдаты, конечно же, никого не нашли. Капитан французского торгового судна совершенно точно не собирался делиться французскими же подданными с новой властью Англии. Так что, утром следующего дня мы уже спокойно и без приключений отправились в море.