Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

Арман даже коснулся рукой моих кудрей на голове. Он сказал:

— Нет, правда, у тебя несколько седых прядей! Их не было несколько часов назад.

Я вздохнул. Кажется, мое внезапное умение разговаривать на английском стоило мне нескольких тысяч нервных клеток. В конце концов, поделать с этим уже ничего было нельзя. Я только усмехнулся.

— Ну, седина такая же часть мужской красоты, как и шрамы. Так что, надеюсь, меня просто будут крепче любить Анна.

Мушкетёры рассмеялись, и мы двинулись дальше. Найти крипту было несложно, сложно было ее вскрыть. Впрочем, с нами был Арман. Мы, с Анри, как обычно, встали поодаль — осматриваясь по сторонам. Де Порто подстраховывал младшего из мушкетёров, видимо на случай, если придётся всё же вышибать двери. Арман достал свои отмычки. Прошла, наверное, минута или две. Вокруг не было ни души, так что, когда замок щелкнул, и мужчина отворил двери крипты, мы не успели даже заволноваться. Уж чем-чем, а в навыках Армана д’Атоса я не сомневался никогда.

Мы спустились вниз. Крипта представляла собой действительно красивое сооружение. Наверное, это было самое красивое, что я видел в Англии за всё время нашего пребывания там. Не хочу сказать, что мне не понравилось Вестминстерское аббатство, но по очевидным причинам, у меня не было времени его рассматривать.

В крипте же мы зажгли по паре свечей, и брели по холодным залам достаточно долго, чтобы насладиться мрачным, но искусным видом. Мы понятия не имели, куда идём и как нам найти гробницу Бэкингема. Вокруг нас множество саркофагов и склепов были украшены искуснейшими каменными фигурами. В особо богатых залах — судя по всему, там были похоронены короли — саркофаги были украшены золотом и камнями.

— Как мы найдем здесь нужного нам дворянина? — спросил Арман д’Атос. Я только пожал плечами. Де Порто покачал головой.

— Шарль, Его Величество тебе сказали, где именно похоронили Бекингема?

Я усмехнулся:

— Ах, если бы. Все, что я знаю, так это то, что он похоронен где-то здесь, в Вестминстерском аббатстве. Да и то, узнал я это только на постоялом дворе.

Мы принялись внимательно осматривать каменные саркофаги, оглядывая надписи и портреты. Прошло не меньше получаса, когда во внутреннем дворе снова раздались шаги. Мы, при этом, были уже на более чем приличном расстоянии от входа, внутри бесконечных каменных коридоров. Но тихая молитва всё разносилась по этим коридорам, и мы могли безошибочно определить направление, с которого шла молитва.

— Тихо, — сказал я, и мы затаились.

— Дверь осталась открытой…. — прорычал д’Атос и задул свечу.

Каждый из нас последовал его примеру и каждый задул свою свечу. Судя по звукам голосов, сразу несколько человек прошло по внутреннему дворику, но, к счастью, никто из них не обратил внимания на открытые двери крипты. Кроме одного. Через несколько секунд, до нас донёсся глухой топот по каменным ступеням.

Незнакомец нас словно почуял. Именно в тот коридор, где мы сейчас находились, с лестницы, упала длинная тень. Это был человек в высокой шляпе. Он несколько секунд смотрел в темноту, затем вытащил шпагу, положил ее в правую руку, а левой запалил фонарь.

— Кто здесь? -тихо спросил он, выглядывая в пустые коридоры.

Мы молчали. Со стороны, видимо были похожи на мышей, затаившихся за надгробиями. К счастью, мы спрятались достаточно хорошо и несколько лучей света скользнули по каменным плитам, за которыми мы скрывались.

Мужчина постоял в коридоре минуту, наверное, а затем, в сердцах плюнув на землю и отправился по своим делам. Через несколько минут дверь крипты захлопнулась. Мы выдохнули. Каждый из нас понимал, что «плохими парням» в деле ограбление чужого аббатства являемся мы. Поэтому, никому бы и в голове не пришло нападать на профессора и, тем более, пытаться его тихо прирезать.

— Иронично, что мы всю дорогу тащили за собой лопаты, а они нам так и не пригодились, — устало сказал я и мы вернулись к поискам. Через несколько минут, мы были вознаграждены нужным нам саркофагом.

Благодаря де Порто, сдвинуть крышку оказалось не так уж и сложно. Куда сложнее было положить её, так, чтобы не прогрохотало на всё Вестминстерское аббатство. Мы обнаружили Бекингема, уже в состоянии скелета, что было вполне логично. Прошло не меньше пятнадцати лет.

Я ожидал волны скверного запаха или какой-то густой пыли, что поднимется в воздух, после вскрытия каменного гроба. Но ничего такого не было. Скелет мирно лежал, в своей давно истлевшей одежде. При нём была шпага, а на голове осталось что-то напоминающее шляпу. Но что важнее всего, скелет был усыпан украшениями, и прямо на его шее висели подвески.

Но они не были бриллиантовыми или какими бы их не показывали в советском фильме. Нет, это было очень простое украшение из янтаря. Признаюсь, я и не представлял, чтобы благородные люди носили янтарь в этом времени. Обычно я видел у них настоящие драгоценные камни, а вот янтарь…

Правда, не знаю. Был ли он не востребованным, или наоборот, слишком редким во Франции 17-го века. Так или иначе, но я осторожно снял подвески с шеи покойного Бекингема.

Д’Атос поднёс свечу. В её свете отчетливо было видно, что центральный, самый крупный кусок янтаря, скрывает в себе маленький ключик.

— Вот зачем нужны были подвески, — выдохнул д’Атос. Де Порто покачал головой:

— Тогда почему их не искали пятнадцать лет?

— Видимо, все эти пятнадцать лет они были не так уж и нужны, — я пожал плечами.

— Может быть ключ скрывает то, к чему раньше всегда был доступ у Ришелье? — Анри д’Арамитц понял первым.

— Да, и теперь, когда Красного нет, они снова понадобится Королю, — я вздохнул. — Всё равно нужно было заняться тем раньше.

— Но ведь раньше у Его Величества не было ещё таких достойных доверия людей, как мы, — рассмеялся Исаак де Порто, и мы осторожно положили крышку саркофага на место.

Покинуть Вестминстерское аббатство оказалось проще, чем войти в него. Мы проследовали тем же путем, но двигались тихо и быстро, и никто не преградил нам дорогу.

Ещё до того, как Лондона коснулись первые рассветные лучи, мы снова были в таверне. Переодетые в обычных лондонских джентри, пусть и явно уставших и перевозбуждённых. Миледи не спала. Услышав, как мы идем, она открыла дверь своей комнаты и выглянула в коридор. Я увидел глубокие мешки под её глазами, и печальную улыбку на лице девушки. Она сказала:

— Я так переживала. Все ли в порядке?

Я ответил:

— Да, Анна. Все хорошо, не беспокойтесь. Скоро мы будем дома.

Не похоже, чтобы она мне поверила. Она завела меня в свою комнату, посадила на старый деревянный стул, села рядом. Мы взяли за руки. А в это время мушкетеры спокойно собирали вещи в своих комнатах.

Кто-то из них смеялся, кто-то подначивал друг друга. Д’Атос в очередной раз снова пытался разгорячить Исаака и вызвать его на шуточную дуэль. Анри д’Арамитц что-то тихо и печально напевал.

Анна посмотрела на меня и сказала:

— Я видела ужасный сон.

Я только усмехнулся:

— Странные ночи и странные дни. Далеко от дома, нам всем снятся странные сны, Миледи.

Она покачала головой:

— Нет, вы не понимаете, я видела! Видела, что мы все умрем. Что человек в черном убьет нас.

Я снова рассмеялся, в этот раз уже не так весело:

— Анна, мы видели уже двух людей в черном. Рошфор нам не враг. Еще одного встретили где-то в Вестминстерском аббатстве. Не думаю, что он даже знает, кто мы такие. Конечно же у вас дурные сны. Вы напуганы, вы устали. Но в этом мире нет ни капли мистики, мой друг. И уж точно не бывает вещих снов или волшебных предсказаний.

— Вы проехали за много туазов от дома, выкопали могилу человека, умершего четырнадцать или пятнадцать лет назад, для того чтобы найти что-то? — вдруг решила Миледи сменить тему разговора. Я ответил:

— Подвески, Анна. Просто подвески, но это не моего ума дело.

Девушка протянула в ответ:

— Да, да, вы правы, Шарль, чем меньше я знаю, тем и я сама крепче сплю.