Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Отряд прикрытия, потом саперы, чтобы проверить на мины уже побережье. И это тоже не моя блажь: Огинский докладывал, что, начиная с Испанской войны, американцы проводят выборочные минирования прибрежной линии, и штаб этой инициативы располагался как раз в Сан-Франциско. Причем прикрывались они точно не от нас, а скорее от Британии, с которой никак не могли разделить сферы влияния. Так что иногда бывает, что англичанка гадит и таким вот образом.

Тем временем, пока шли работы на берегу, флот не стоял на месте — вперед выдвинули улучшенные транспорты «Байкал» и «Онега», на которые мы успели установить откидные аппарели. Вот корабли, пользуясь особенностями местного дна, подошли как можно ближе к берегу, замерили глубину, и тяжеленные, из стали и дуба, створки бортов рухнули прямо в воду. К брызгам тут же добавился вырвавшийся наружу рев запущенных двигателей, и один за другим прямо на мелководье начали съезжать новые «Громобои-В».

В — значит водные. В роты с этим индексом шли самые удачные машины с самыми точными допусками по стыкам корпуса, которые мы прямо перед высадкой еще и отдельно герметизировали дегтем. Дополнительные насадки на воздухозаборник и выхлопную трубу смотрелись не очень элегантно, но работали! Загребая гусеницами, броневики начали медленно, но верно выбираться на берег. Всего три из двенадцати машин первой волны застряли, и командующий высадкой Врангель оставил одного «Громобоя», чтобы помочь им выбраться.

Остальные же, не теряя времени, рванули вперед.

Глава 16

— Броня крепка, и траки наши быстры,

И наши люди мужества полны…

Не планировал брать с собой нашего главного капельмейстера, но тот грудью лег и напросился. И видно, что у него с самого начала был план — и когда только успел подслушать у меня эту песню? А он ведь подслушал, вон как сияет и щеки дерет. Впрочем, главное, солдаты довольны, и музыка Доронина легла им прямо на сердце.

За первые четыре часа мы успели развернуть технику на целых два полка. На два часа опережая изначальные планы! Люди после долго сидения на кораблях горели делом, и дело так же горело в их руках. Пока нестроевые части отрабатывали свой номер, обычные солдаты успели прийти в себя и привыкнуть к земле, а передовые группы — зачистить дороги до всех ключевых точек.

И вот 1-й броневой Врангеля двинулся вдоль побережья. Их задача: добраться до Сан-Франциско, а потом подняться на север, захватывая все поселения с этой стороны от внутренней бухты города. Ориентир — форт Бейкер, напротив которого поставим пару пушек, чтобы не скучали, но в прямую конфронтацию пока вступать не будем.

2-й броневой и я вместе с ним выдвинулись в направлении Санта-Розы, и это было странно. Я вроде бы успел привыкнуть к зеленой Маньчжурии, которая удивляла после снежной Центральной России моего времени, но… Маньчжурия — это степь и бесконечные поля, а Калифорния — это сады. Мы ехали сквозь фруктовые рощи, виноградники, и казалось в чем-то преступлением приносить сюда войну.

Но пока каким-то образом получалось обходиться даже без выстрелов. До самой Санта-Розы мы доехали без каких-либо проблем, и уже тут я приготовился к неприятностям. Все-таки почти десять тысяч населения, из которых каждый пятый точно умел обращаться с оружием. Но мир снова сумел меня удивить. Мы выехали на главную улицу, опоясанную деревянными домами в один и два этажа. Гусеницы и колеса начали выбивать пыль из самых обычных грунтовых дорог, которые сменились брусчаткой только у самого центра. Но нас никто не пытался остановить!

И, главное, люди… То тут, то там на дорогу выскакивали женщины и дети. Сначала смотрели на нас расширившимися от удивления глазами, а потом от очередного лязга или грохота выхлопных газов убегали обратно. Суетливые местные китайцы снимали вывески магазинов, явно опасаясь разграбления. Но вот подростки… Обычные американские парни чуть старше четырнадцати и до двадцати лет сидели на крышах и махали нам руками.

— Там не только дети, — Буденный тоже следил за крышами. — Вон и мужики. В кожаных штанах, в шляпах и с оружием, вот только… Они тоже радуются, но почему?

У меня не было ответа, но первым начинать конфликт я не собирался. Точно не сейчас, когда появился шанс закончить все по-другому! Так что просто я нашел взглядом Доронина и махнул ему. Старший капельмейстер сразу понял, чего от него хотят, и уже замахал руками, словно мельницами. Разбросанные по соседним машинам музыканты встрепенулись, а потом посыпались на дорогу. Проклятье, я ведь не совсем это имел в виду!

Но остановить процесс было уже нельзя. Четыре музыкальных взвода Русской Императорской армии построились на улицах Санта-Розы и начали играть. Сначала «Танкистов», потом какой-то печальный марш, а под конец грохнули и «Боже, царя храни». Словно парад какой-то. Но народ оценил: на крышах стало еще больше взрослых аборигенов, добавилось криков. Какой-то опытный итальянец, подавая пример, закричал «Ура».

И вот тогда я понял.

— Мы для них словно зрелище, — пробормотал Буденный.

— Ага, которого тут не было с основания Санта-Розы.

— Но это неправильно. Они ведь даже не понимают, что мы захватили город.

— Ну, не стоит считать людей глупее себя. Все они понимают, но… Разведка обрезала телеграф и лишила Санта-Розу связи с внешним миром. Им не приказали защищаться. Им было страшно, а мы не сделали ничего плохого. Так чего людям не радоваться, что нападение страшных варваров оказалось похоже на хорошее представление?

— Все равно обидно.

— Главное, мы выиграли почти день.

Изначально-то планировалось, что Санта-Розу мы если возьмем, то к вечеру, а скорее и вовсе пришлось бы ее сначала блокировать, а на захват идти только когда подтянутся остальные силы. А тут… Тем не менее, в городе пришлось задержаться, пока с побережья не подтянулись заправщики: для следующего рывка нам нужно было больше бензина.

За это время ко мне успел подойти местный мэр, которому я разрешил оставить все по-старому и даже не присягать Новой Конфедерации, пока ситуация не станет более понятной. Этот массивный мужчина, кажется, даже не рассчитывал на подобное понимание и улетел к своим — делиться счастливыми новостями. Потом были старейшины от китайских и мексиканских общин, которые просили разрешения на торговлю. И, опуская глаза в пол, уточняли про налоги и возможность закупаться с наших кораблей.

Стало понятно, что мэр был так счастлив не столько из-за политики, сколько из-за того, что я фактически отдал в его руки все, что он собирал с города. Придется расстроить: делиться будут все, а что касается товаров… Мы были изначально готовы к тому, что местное население окажется на нашей шее. Но нам были нужны их рабочие руки и светлые головы, а житницы Калифорнии смогут прокормить даже не в десять, а в тысячи раз больше людей. Доказано 21 веком.

После к нам заглянула довольно крупная итальянская община. Этим я пообещал, что работы на железной дороге станет только больше, а твердые цены мы обеспечим. Тоже договорились. Неприятные новости прилетели оттуда, откуда я ждал их меньше всего. Когда пришло время связи с южной группировкой, которую вел вперед генерал Иноуэ, я рассчитывал, что их встретят примерно так же, но… Когда Чернов настроил приемник, и до меня долетел голос японца, на заднем плане гремели взрывы.

Это, кстати, наше небольшое ноу-хау. Не телефон, не нормальная рация, но договориться, что каждый отряд выходит на связь в конкретное время и четко голосом докладывает все самое важное — это сильно упрощало и ускоряло дело. Вслух — это всегда быстрее, чем отправлять, потом принимать и расшифровывать телеграммы. А пока враг не знает толщину наших пьезокристаллов, можно особо не шифроваться.

— … сначала нас встретили мирно, — рассказывал Иноуэ, — но потом увидели лица, и люди начали пропадать с улиц города. Разведка заметила, как они выводят женщин и детей, а потом в нас принялись стрелять. Броневики, артиллерия — мы подавляем любые очаги сопротивления, но они не останавливаются. Кричат, что мы желтые обезьяны и что никогда нам не сдадутся.